Бестселлер

После первой чашки она дважды заказывала кофе, на третий раз с круассаном, все продолжая читать. Когда она была на двухсотой странице, то заметила, что за окном уже стемнело. Девушка попросила принести ей большой стакан кофе «с собой», а также завернуть хот-дог. Она рассчиталась картой, забрала заказ, надела кардиган и вышла из кафе. Посмотрела на экран телефона, где горело одно смс-сообщение от матери с коротким содержанием: «ОК». Телефон вместе с книгой отправился в сумочку, Света села на автобус и доехала до вокзала, в камере хранения которого лежали ее чемоданы. В углу зала ожидания она выбрала уютное место, достала книгу и продолжила чтение. Около полуночи она допила кофе и съела хот-дог, а к четырем часам утра дочитала книгу до конца. Никто не обращал внимания на нее – это вокзал. Прижав сумку к себе, Света попыталась уснуть, но духи «Леса» не выходили из ее головы и писательского сознания еще час. Потом, все же, она заснула, а в семь утра сработал будильник.

Девушка умылась в туалете вокзала, почистила зубы, обновила макияж, достала из своего багажа и надела белую майку, красную клетчатую рубашку джинсы и мокасины. Волосы собрала в высокий хвост.

Кофе она не пила – болела голова от переизбытка кофеина и недосыпа. В 7.45 она села в автобус, в 8.20 уже была у здания офиса агентства. Она не хотела, чтобы Вознесенский видел, что она с двумя большими чемоданами приехала на автобусе. Света не могла объяснить, почему ее волновало его мнение о ней, но оно ее однозначно волновало. Она расположилась в холле первого этажа на диване, хотя понимала, что сегодня ее внешний вид совершенно не подходит к настроению здания. Рядом стояли вазоны с огромными растениями, и, глядя на их большие листья, Света снова вспомнила о книге, которую буквально проглотила менее, чем за сутки.

– Вы пунктуальна, Светлана, – раздался голос откуда-то сверху. – Доброе утро.

– Доброе утро, Сергей Валерьевич, – девушка поднялась, чтобы пожать руку мужчине.

Впервые они оказались в такой близости: до этого между ними всегда был стол. Сергей Вознесенский был человеком среднего роста, на его макушке уже блестела лысина, и он бессменно носил очки. Сегодня, как и в предыдущие два дня, на нем были надеты деловой костюм и рубашка с галстуком. Кошелек Светланы был пуст, как и ее банковский счет на карте, а потому несоответствие ее внешнего вида с внешним видом ее будущего работодателя – это была наименьшая проблема.

– Дорога неблизкая, – сказал Вознесенский, – я возьму нам кофе, а ваши вещи тем временем сложат в мою машину. Я уже распорядился. Признаюсь, я видел, как вы входили в здание. Я слишком рано приезжаю на работу.

– От вас не спрячешься, – улыбнулась девушка.

– Теперь уж точно нет, – мужчина ответил улыбкой. – Светлана, дорогая моя, последняя возможность передумать. Вы уверены? Александр Королев – очень непростая личность. И я даже не знаю, что проще выдержать: уход за его телом или близость с его душой, если таковая у него, конечно, имеется. В чем я, как его давний друг, сомневаюсь, – он рассмеялся. Света поддержала его неуверенной улыбкой.

– Я решила, – ответила она, – твердо и бесповоротно. Это и работа, и обучение, и шанс быть не только замеченной, но и получить возможность на профессиональном уровне заниматься любимым делом.

– Честно, – сказал Вознесенский.

– На все сто, – подтвердила Светлана. – Назад дороги нет. Я решила.

Они пожали друг другу руки, и мужчина отошел, чтобы купить кофе себе и Свете. Девушка думала о том, то может ее ждать в доме Королева, пыталась найти хоть одну причину, хоть один повод не ехать туда – и не могла найти. Не прошло и пятнадцати минут, как она вместе с Вознесенским Сергеем Валерьевичем, личным литературным агентом и другом известного писателя Александра Королева, отъезжала от здания, где расположилось агентство Вознесенского, в сторону загородного дома Королева.

– Вы непростая девушка, ведь так, Света? – спросил Вознесенский после пяти минут неловкого молчания, которое для него таковым не было.

– Возможно, – ответила Светлана, – сочту это за комплимент.

– Вы же помните, что я вчера говорил о писателях?

– Что все писатели – нервные люди?

– Да, именно, все писатели – невротики. Я много лет работаю с «вашим братом», и еще не один полностью психически здоровый экземпляр мне не попался, – он улыбнулся. – О вас я пока не буду судить, ведь вы еще, моя дорогая, не писатель. К вашему сожалению. Но не волнуйтесь, у вас еще есть время заработать свой личный невроз, а если карьера пойдет вверх, то и психоз. Взять хотя бы Королева…

– А что не так с Королевым? – поинтересовалась Света.

– Известно ли вам, что Саша родился и вырос в доме, который стоял на том самом месте, где сейчас находится его огромный дом, в который мы направляемся? Он сам принимал участие в его строительстве, постоянно доделывая и достраивая его. Каждую свою книгу он писал в отдельной комнате. Он говорил, что так может полностью погрузиться в создаваемый им новый мир, но эти конкретные четыре стены после написания книги могут хранить в себе только одну историю. Потому каждая комната в его большом доме связана у него с тем или иным романом. Более того: даже сохранена его первая комната, которая располагалась в прежнем доме – вокруг нее выстроено все остальное здание. Странности, не правда ли?

– И что, эти комнаты никогда и никем не были заняты? – спросила девушка, допивая кофе в большом стакане, которым ее угостил Вознесенский.

– Нет, конечно же комнаты использовались, – улыбнулся мужчина. – Раньше выход новой книги Александр отмечал торжественно и пышно. Весь литературный мир съезжался в его дом, и, конечно же, комнаты не пустовали. Однако Саша сам решал, кто в каких покоях может остановиться, и не всегда его решение совпадало с желанием гостя. Сейчас у Королева трехэтажный особняк, который постепенно вырос из некогда обычной старой избушки. Два этажа дома полностью остаются нежилыми. Даже первый этаж задействован минимально.

– А в какой комнате он пишет нынешнюю книгу?

Вознесенский задумался.

– Так вот, в чем дело, – сказал он.

– Что? – переспросила девушка.

– Комната… Он писал книгу в одной из своих «нетронутых», запасных комнат, когда его поразил инсульт. С тех пор, вероятнее всего, в той комнате он не был. Кажется, удар с ним случился в библиотеке… Сашка всячески выказывал недовольство и капризничал, как грудной, несмышленый ребенок, а мы не могли понять, в чем дело. А дело было в комнате… Он не мог писать там, где не был начат роман. Вот видите, Светлана: вы еще не встречались с Королевым, а уже знаете о нем так много! Даже, я бы сказал, чувствуете его! – Вознесенский рассмеялся. – А я, старый дурак, даже не сообразил…

Света долго смотрела за тем, как мелькает за окном городская окраина. Когда спустя сорок минут пути Вознесенский позвал ее, а она не ответила, он понял, что девушка уснула. Ровный ход машины по гладкой дороге действовал, как убаюкивающее снотворное. Света не видела деревьев, которые образовывали вдоль дороги небольшой лесок, она не заметила перебегающего дорогу зайца, чуть не лишившегося жизни под колесами автомобиля литературного агента. Без ее внимания остались и симпатичные загородные домики, которые приветствовали гостя своим ухоженным видом. Дома эти были небольшими, но очень милыми и уютными, если судить о наружности. О том же, что происходило внутри их стен, знают только те, кто там жил. Вознесенский проехал рядом с двумя небольшими магазинами, заправкой и выехал на большой открытый участок поля, на горизонте которого виднелся огромный дом.

Под колесами зашуршал гравий, то и дело приходилось поворачивать руль то влево, то вправо, отчего Света проснулась.

– Доброе утро, спящая красавица, – весело сказал пожилой мужчина, – вы как раз вовремя.

Света прищурилась, навела фокус и всмотрелась вдаль: они приближались к трехэтажному дому невероятной красоты. Без сомнений: третий этаж достраивался позже, так как он определенно отличался стилистикой, что придавало дому еще большего шарма и загадочности. Казалось, Светлана попала в сказку, а это – ее собственный таинственный замок. Только ждет в этом замке ее не принц, а лежачий старик-инсультник, пусть и обладающий гениальным умом и талантом.

– На этом месте когда-то была расположена деревня, – пояснил Вознесенский. – Но уже лет сорок здесь никто не живет. Саша печатался не только у нас, но и за рубежом. Это позволило ему выкупить эту землю, а когда по его книгам стали снимать фильмы, он занялся кое-каким бизнесом, который на постоянной основе приносит ему пассивный, однако немалый доход. Благодаря этому он мог полностью сосредоточиться на создании тех ужасов, которые вам, как его читателю, так нравятся. Прибыль от продаж книг росла с каждым годом. Она не падает и сейчас. Его имя работает на него. Его произведения ждут, и я, уж поверьте, в свое время тоже немало для этого потрудился.

Невысокий забор, большой двор. Цветочных клумб не было – свободная территория была попросту засеяна газоном, вдоль забора разросся аккуратно подстриженный кустарник. Редкие цветы стояли по-над домом в огромных вазонах. Света заметила камеру наблюдения на воротах, а потом еще несколько, расположившихся по периметру дома.

– Вам не о чем беспокоиться, дорогая, – сказал Вознесенский, когда они, выйдя из машины, подходили к дверям дома, – дом под надежной охраной. К вам никто не сможет пробраться. Сашка – старик, он жил один. Разумеется, он опасался воров или просто фанатов, не уважающих столь дорогое для него личное пространство. Я могу дистанционно просматривать записи с камер, но знайте: случись что – полиция приедет незамедлительно.

– А уже были подобные… случаи? – спросила Света.

– Ни одного, – улыбнулся Вознесенский и открыл перед девушкой массивную деревянную дверь.

На встречу к ним уже спешили две женщины: судя по форме одной из них, Света поняла, что она – медсестра.

– Приветствую вас, дамы, – улыбнулся Вознесенский. – Светлана, разрешите вам представить: Марта – экономка Королева, Лиза – его медсестра.

Света поздоровалась с ними и обменялась рукопожатиями. У женщин был очень уставший вид. Марте на вид было около пятидесяти лет, высокая, статная женщина. Ее темные с проседью волосы были собраны в высокую прическу, как и положено всем экономкам, подумала Света. Хотя, тут же промелькнула мысль, она вряд ли когда-то раньше встречала других экономок. Лиза же была полной противоположностью Марты: молоденькая, невысокая блондинка со слегка глуповатым взглядом и весьма пышными формами.

– Марта работает в этом доме уже несколько лет… – начал говорить Вознесенский.

– Пять, – перебила Вознесенского женщина.

– Пять лет… А сейчас практически поселилась здесь.

– Без особого на то желания, прошу заметить, – слова Марты отнюдь не звучали дружелюбно. Той субординации, какая соблюдалась между Вознесенским и Светланой, у экономки с ним явно не было.

– Я бы хотел обсудить все нюансы немного позже, – сказал мужчина, – а сейчас я хочу представить Светлану нашему с вами взрослому ребенку, – он рассмеялся.

– Идемте за нами, – сказала Марта и с выправкой дамы из позапрошлого века повела за собой всех троих. У Светы не возникло сомнений – эта женщина здесь всем заправляет.

– А вот и он: Великий и Ужасный! – торжественно сказал Сергей Валерьевич. – Светлана, дорогая, разрешите вам представить – Александр Александрович Королев – мастер пера и повелитель всех монстров и демонов этого и ближайших к нам миров.

Девушке открылась не особо приятная картина: на приподнятой больничной кровати лежал худощавый старик. На голове у него была густая копна из седых волос, правая рука расположилась на импровизированном небольшом высоком столике, чем-то напоминавший школьную парту с одним посадочным местом. Рядом с рукой лежал карандаш и несколько листов бумаги. На носу писателя расположились приспущенные очки, а взгляд над линзами был пронзительным настолько, что Света сперва даже испугалась его. Определенно, человек этот был парализован, но его взгляд, казалось, выказывал все его мысли и эмоции.

Королев повернул голову вправо, перевел взгляд на листки, взял карандаш и стал что-то писать. Лиза, медсестра, тут же подошла к нему и произнесла: «Привет».

– Привет, старый друг! – радостно воскликнул Вознесенский и взял Королева за правую руку, бережно пожимая ее. Королев в ответ попытался кивнуть, и у него это немного вышло.

– Здравствуйте, Александр Александрович, – сказала Света и, как и Вознесенский, попыталась пожать руку писателя.

– Это – Светлана, – представил ее Сергей Валерьевич, – я о ней рассказывал тебе в телефонном разговоре. Света – не только медсестра, но и начинающий писатель, причем весьма неплохой.

Девушке показалось, что в глазах Королева она заметила интерес, но это вполне могло сойти и за скептицизм или даже раздражение.

– Я думаю, Светлана прочтет тебе свои произведения, да, Света?

– Если Александр Александрович захочет, – ответила она.

– Мне кажется, у него нет шансов, – рассмеялся Вознесенский.

Королев снова взялся за карандаш и написал лишь две буквы: «ХА».

– Вот видишь, Саша, к тебе уже вернулось чувство юмора. Света благоприятно на тебя влияет. Кстати, я рассказал ей о твоей особенности… – Королев внимательно следил за Вознесенским. – И она предположила, что для успешного продолжения работы над последней книгой тебя стоит переместить в ту комнату, где ты начинал писать ее, туда, где с тобой и случился удар.

Глаза у старого писателя словно ожили. Он впился взглядом в Вознесенского, а затем перевел его на Свету и снова принялся писать.

– Честное слово, – сказал Вознесенский, глядя на лист бумаги, лежащий под дрожащей рукой Александра, – я настоящий идиот.

На листе было написано: «ДА!!!»

– Почему ты не сказал об этом раньше? Ты же мог написать!

– Он пытался что-то писать о комнате, – раздался голос Лизы, – но мы не могли понять, что именно он имеет ввиду.

– Сегодня наши дамы подготовят библиотеку, и уже завтра ты сможешь там жить и работать.

– Библиотеку? – удивилась Марта. – Но она же больше напоминает рабочий кабинет, чем комнату для больного человека!

– Если это сделает нашего дорогого друга чуточку счастливее, то почему бы не поступить так, как он того просит? – возразил Вознесенский.

– В любом случае, это уже будет не моя забота, – горделиво, хотя и немного с обидой высказалась Марта.

– Нет, Марта, что вы! – Вознесенский взял руку женщины и поцеловал ее. – Мы с Сашей не намерены с вами прощаться. Как насчет того, чтобы взять оплачиваемый отпуск, а когда наш друг оправиться, вернуться к своей работе.