Альда Хранительница

– Отстань, Фар! – Альда грубо оттолкнула парня. – Ну, ведь не до тебя сейчас!

Не посмотрев на него, девочка снова припустила к замку.

– Гир Дипат! – позвала Альда, ворвавшись в замок.

В главном зале почти некуда было ступить. Те, кто стоял на ногах, притащили кровати и выставили их для больных. Отряды в полном составе лежали без сознания на местах. Каждого по очереди осматривал лекарь.

– Альда! Слава Небесному Солнцу! Где Тарм? Где твой отряд? – Дипат беспокойно оглядывался.

– Там, идемте.

Потихоньку отряд Альды тоже перетащили в главный зал. Малеф велел отмыть всех, на ком была грязь, и переодеть в чистую одежду. Деська, не передыхая, носил чистую воду. Альда первым делом взялась за Котта и Дрюшу. Тарм с Кисаком на руках вернулся только под вечер.

Когда основная работа была сделана, лекарь объяснил, что эта хворь называется «ляс». Передается исключительно через слюну, поэтому велел перемыть всю посуду в замке. У больных «лясом» поднимается высокая температура, начинаются бред и галлюцинации. Если вовремя не вылечить «ляс» – больной умрет.

Гир Дипат незамедлительно отправил гонца в Средиземье за исцеляющим зельем, которое в Фертилии не водилось. Ждать предстояло двенадцать дней. Малеф боялся, что гонец может не успеть.

День за днем Альда дежурила у постели Котта и Дрюши. Иногда больные приходили в сознание. В это время их нужно было успеть напоить и накормить, а это весьма нелегкая задача. Больные в бреду отказывались принимать пищу, выбивая посуду из рук.

Чтобы сбить жар все окна и двери в замке пооткрывали и создали сквозняк. Здоровым обитателям замка постоянно приходилось менять примочки у больных. Спать удавалось по два-три часа. Гир Дипат хотел в помощь пригласить девочек матер Катюллы, но оказалось, что ее дом тоже болен. Тогда Малеф сделал вывод, что заразу мальчишки получили именно там. А Цеська, который не посещал матер Катюллу, видимо, допил или доел за кем-то из больных и тоже заразился. Десан ни на шаг не отходил от своего товарища. Даже гир Дипат бегал от одного мальчишки к другому, меняя им примочки. Гир Терваль осунулся, погрустнел. Он также окружил своей заботой мальчишек из своего отряда и Гимона.

В одну из таких тяжелых ночей, Альда, как обычно свернулась калачиком у ног Котта, пытаясь отдохнуть хоть немного.

– Альда, – услышала она слабый голос Котта.

– Я здесь, – девочка соскочила с кровати и взяла его за руку.

– Альда, – Котт с закрытыми глазами продолжал повторять ее имя.

– Все хорошо.

– Где Альда?

– Здесь, – чуть не плача, она крепче сжала его руку.

– Она меня простит? – еле шевеля потрескавшимися губами, произнес Котт.

– Конечно! Конечно, простит.

– Пить.

– Сейчас принесу. Деся, дай чистую кружку.

Полусонный Десан кинул ей помытую кружку. Альда зачерпнула из специально принесенного ведра воды и подала Котту. Выпив все до дна, парень открыл глаза.

– Альда, – улыбаясь, сказал Котт. – Ты мне опять снишься?

– Нет, все по-настоящему. Я здесь.

Она обмакнула тряпку с его лба в ведро с ледяной водой и снова приложила ко лбу.

– Сколько я уже так?

– Семь дней.

– Я умру?

– Нет! Гонец с лекарством уже в пути.

– Ты такая красивая, Альда, – он провел слабой рукой по ее волосам. – И глаза у тебя такие… смотреть, – не насмотреться, реснички такие, черные-черные.

Щеки Альды зарумянились от неожиданных комплиментов.

– Если я выживу, напомнишь мне, чтобы я тебя поцеловал?

Что-то внутри Альды радостно ухнуло.

– Нет, Котт, ты же бредишь.

– Напомни, – парень начал подниматься с постели.

– Ладно, ладно. Хорошо, – Альда опустила его обратно на подушку.

– Ты с ним целовалась еще? – слабым голосом спросил Котт.

– Нет.

– Ты его любишь?

– Котт, мы поговорим об этом, когда тебе станет лучше.

Тихо, но уверенно парень повторил свой вопрос.

– Нет, я не люблю его, – уверенно ответила Альда.

Блаженная улыбка растеклась на лице Котта.

– Прости меня. Я не должен был туда идти.

Альда молчала.

– Она писала, как ей страшно, одиноко. Мне стало жаль ее. Я лишь хотел ее поддержать. А она меня поцеловала.

Альда ласково погладила его по влажным волосам.

Котт закрыл глаза.

– Ты такая красивая…