Проклятье Снегурочки

– Ну ладно, – проговорил наконец Добродеев. – Кажется, наш разговор пора заканчивать. Я приехал сюда, надеясь поподробней разузнать о том, что случилось вчера. Вы последние, кто видел Павла, не считая Валюши.

– Мы вас разочаровали? – спросил Виталик.

Федор усмехнулся.

– Да нет. Наоборот, я убедился в том, что вы порядочные ребята. А то мало ли кто звонит? Может, это как раз тот, кто устроил нападение на нас с Павлом! Заодно и Валю успокоил: она ведь со страху чуть не умерла после вашего телефонного разговора. Едва трубку повесила, сразу мне принялась звонить в полнейшей панике. – Он снова с нежностью поглядел на Плотникову и добавил: – Видишь, Валюша, ты зря боялась. Видимо, Павел был очень благодарен ребятам за то, что они ему помогли, и дал на память свою визитку. А они решили проследить его дальнейшую судьбу. Так? – обратился он к Виталику.

Тот решил не юлить.

– Не совсем. Визитку мы нашли в траве, в том месте, где Павел упал.

Добродеев весело рассмеялся.

– Молодой человек, я прямо восхищен вами. Вы, часом, не в полиции работаете?

Виталик улыбнулся.

– Нет. Я менеджер в магазине электроники.

– Ясно. – Добродеев поднялся из-за стола. – Извините за беспокойство и разрешите откланяться. Дела ждут. Валя, я пойду в машину, мне надо сделать пару звонков. А тебе настоятельно рекомендую перекусить, ты уже вторые сутки на нервах, так и заболеть недолго. – С этими словами Добродеев развернулся и быстро зашагал к выходу.

– Я провожу, – бросил Виталик и выскочил за ним.

Анжела тоже ушла кормить обедом Кирилла и детей.

– Давайте я положу вам салатику, – предложила Ольга Валентине, сидевшей за столом с траурным видом. – И еще картошка с курицей есть. Разогреть?

– Спасибо. – Плотникова вздохнула. – Федя прав. Мне ничего в рот не лезет со вчерашнего дня.

– У вас очень теплые отношения с компаньоном мужа, – заметила Ольга.

– Ничего странного. – Валентина слабо улыбнулась. – Мы все трое – одноклассники, знаем друг друга едва ли не с пеленок. Федя и Павел ухаживали за мной одновременно, я даже не знала, кого предпочесть: оба красивые, уверенные в себе, спортивные, умные.

– Почему же вы выбрали Плотникова? – с любопытством проговорила Ольга.

– Это долгая история. – Валентина снова вздохнула и принялась ковырять вилкой салат. – Долгая и романтическая.

– Расскажете? – осторожно попросила Ольга.

– Сейчас самое время об этом вспоминать! – Плотникова горько усмехнулась. – Ну да ладно. Дело в том, что Паша спас меня от гибели.

– Да вы что! Это как?

– Очень просто. Мы учились в девятом классе, и было нам по шестнадцать лет. Заканчивались весенние каникулы. В один из последних мартовских дней классная руководительница позвонила мне домой – я была старостой класса – и попросила прийти помочь сделать стенд. Я, конечно, согласилась и пришла, а со мной и Федя с Пашей.

Мы писали заголовки, подбирали материал, а потом оказалось, что у нас нет синей гуаши. В коробке были все цвета, кроме синего, а нам требовался именно этот цвет. Учительница велела мне сходить в подсобку к завхозу и взять у него краску.

Я спустилась на первый этаж. Завхоза на месте не оказалось, но дверь в его каморку была открыта. Я немного поколебалась и вошла. В комнатке было много всякой всячины, начиная с новых стульев и кончая старыми швабрами. Я стала раздумывать, где могут лежать краски, и решила поискать их в огромном, до самого потолка, шкафу. Внутри шкафа царила темнота, пыльные полки были завалены разным хламом. Чтобы лучше видеть, я решила включить стоявшую поблизости лампу. Лампа была старая, видавшая виды, вся заляпанная масляной краской, обмотанная черной изолентой. Едва я нажала на кнопку выключателя, вилка в электрической розетке заискрила, запахло палеными проводами. Я испугалась и попыталась выдернуть шнур из розетки, но лишь только коснулась его, почувствовала страшный удар. Меня буквально затрясло, а потом перед глазами все почернело и исчезло.

Очнулась я от того, что кто-то звал меня по имени. Я с трудом открыла глаза.

Остро пахло гарью, в отдалении слышались громкие голоса. Моя голова лежала на чем-то мягком.

Я ничего не понимала. Где я? Откуда этот ужасный, едкий запах? Кто это тихим, встревоженным голосом беспрестанно повторяет: «Валюша! Валюша!»?

– Валюша! Очнулась! – воскликнул голос, и надо мной склонилась наша учительница. Оказывается, моя голова лежала у нее на коленях. Я слегка шевельнулась и увидела Павла. Он был очень бледен, на лбу его алела свежая царапина.

– Что со мной? – едва слышно прошептала я.

– Не бойся, теперь уже все в порядке, – ласково сказала учительница. – Сейчас придет врач, и тебе помогут.

– Врач? Разве я заболела?

– Тебя ударило током. Ты потеряла сознание. Тем временем в комнате начался пожар. Весь ужас был в том, что люди, оказавшиеся поблизости, не заметили тебя, лежащую на полу без чувств в клубах дыма. Они бросились вызывать пожарных, а ты… ты могла бы задохнуться! – Учительница с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. – Страшно подумать, что было бы, если бы не твой друг. Он заволновался, что ты долго не возвращаешься, побежал вниз, вошел в каптерку и вынес тебя оттуда на руках.

Она замолчала. Я во все глаза смотрела на Пашу. Под моим взглядом он опустил голову. Я хотела поблагодарить его, но у меня больше не было сил произнести ни звука. Через несколько минут пришел врач, а с ним Федор – он бегал встречать машину «Скорой помощи». Меня погрузили на носилки и увезли в больницу.

Через пару дней я немного пришла в себя. Паша и Федя каждый день навещали меня. Оба приносили фрукты и сладости, оба сидели у меня в палате, пока их не прогонял врач, но теперь я знала точно, с кем буду встречаться после выписки.

С Павлом мы объяснились примерно через неделю. Он выслушал мои слова благодарности, поморщился и сказал, что не стоит – он сделал то, чего просто не мог не сделать, потому что давно любит меня. Он вел себя именно так, как, по моим представлениям, должен был вести себя настоящий мужчина, демонстрируя сдержанность и скромность. И я… я влюблялась в него день ото дня все больше.

Федор, конечно, заметил это, но, к чести его будет сказано, не подал виду, что огорчен. Он по-прежнему приходил в больницу, но постепенно его визиты становились все реже и короче. А когда я выписалась домой, Федя пришел с букетом цветов, сказал, что все знает про нас с Павлом и желает нам счастья.

Признаться, я была рада, что он избавил меня от необходимости вести тяжелый разговор. Вот так все и вышло. – Валентина изящным движением поправила шляпку. – С тех пор мы с Павлом не расставались. Свадьбу сыграли, как только нам исполнилось по восемнадцать.

– Здорово! – искренне восхитилась Ольга. – Прямо как в романах.

– Мой Паша действительно лучше всех, – проговорила Плотникова и почему-то вздохнула. – У него нет недостатков: он не пьет, не курит, не играет в азартные игры…

– А крылышек за спиной у него нет, часом? – раздался с порога насмешливый голос Виталика.

Ольга и Валентина вздрогнули от неожиданности.

– Виталь, как тебе не стыдно! Во первых, подслушивать некрасиво, а во вторых… – Ольга не договорила. Валентина мягко взяла ее за руку.

– Ничего страшного. Я не обижаюсь. Так многие говорят, просто не могут поверить, что существует идеальный человек. Так что я привыкла. Спасибо за угощение. – Она аккуратно промокнула губы салфеткой. – Мне пора. Федя, наверное, меня заждался.

Она не спеша вышла с веранды.

– Что на тебя нашло? – набросилась на Виталика Ольга. – За что ты обидел ни в чем не повинного человека? Она, можно сказать, душу мне раскрыла, а он иронизирует! Эх вы, мужчины, ничего не понимаете в чувствах! – Она с досадой махнула рукой.

– Да ладно тебе, не злись. – Виталик пощекотал Ольгу за нос. – О чем эта Валентина тебе рассказала?

– Не скажу! – Ольга продолжала делать вид, что дуется, но ей уже не терпелось поделиться с мужем услышанным.

– Ну и не надо, – беззаботно произнес Виталик. – Я пошел угли разжигать. Сейчас Кирюха придет, будем шашлык жарить.

– Стой. – Ольга схватила его за рукав. – Только и интересов у вас, что жарить шашлык. А у людей такая романтика. – Она мечтательно закатила глаза.