Высшая истина

–Ой. – Ведьма не заметила, как Кузя выполз из сумки, куда она его предварительно запрятала, заприметив инспекторов в дверях. – Это мой помощник. Помогает мне в поисках.

– Давно он с тобой? – хмуро спросил Карпов.

– Шесть лет, – коротко ответила ведьма и с мольбой посмотрела на мужчин. – Я его не отдам.

– А мы его и не видели, – хмыкнул Макар и глядя на Кузю скомандовал: – Скройся обратно, а то со своей пассией пойдешь.

На удивление инкуб остался стоять на месте, закрывая собой «фею».

– Слушай, мелкий, – добродушно обратился к нему Савельев. – Мы допросим твою девочку и отпустим. Успокойся.

Только после этих слов, Кузьма обнял свою возлюбленную и вскарабкался на плечо к Жене.

– Ишь какой, защитник, – усмехнулся старлей. – Дохляк водяной значит. Готовили топить жертву. Кстати, надо с полицией связаться, может получится и заказчицу привлечь, как в прошлый раз.

– Можно попробовать, – согласился Макар. – Сейчас побеседуем с остальными и надо будет несостоявшуюся невесту опросить.

Женя хотела было уже подняться и присоединиться к остальным, но майор ее остановил:

– Э нет, ведьма, сиди тут, – хорошо хоть не с ненавистью произнес это.

“Оборотни! – фыркнула про себя недовольно Женя. – Савельев как всегда в своем репертуаре, да и Глеб не отстает…Фу, какой снисходительный взгляд… Прям снизошли до меня”

Оборотни терпеть не могли ведьм. Боялись, наверное. А иначе за что они так с ними, вроде ничего в истории сверхординарного ведьмы этим не сделали. Однако при виде любой ведьмочки у оборотней от неприязни скулы сводило. Как говорили старожилы – это неприязнь уже почти вечная и из-за чего начавшаяся никто и не помнит, но ненавидеть продолжает.

Женя также терпеть не могла этих лицемерных и заносчивых мужланов. Но у нее на то были свои причины, и совсем недавние, даже почти свежие. Она имела право их ненавидеть, а вот они ее нет. Это их представитель на первом курсе подсунул ей инкуба и достаточно мерзко и знатно поиздевался над ней. Можно сказать, вывалял в грязи с ног до головы, растоптав при этом девичье достоинство и репутацию, которую Женя потом по крупицам собирала почти все пять лет обучения в академии. Ну все это меркло по сравнению с разбитым вдребезги сердцем. Ведьма влюбилась в этого оборотня практически с первого взгляда, как увидела: старшекурсник, боевой факультет, гора мышц, темно-карие глаза, сверкающие огнем, волевой подбородок, и пухлые сексуальные губы. Она таяла от его взгляда, а он решил поиздеваться.

Семен, так звали того гада, зная, что ведьмочка в него по уши влюблена, решил усилить ее влечение и подсадил ей инкуба. Тогда ей снесло крышу совсем. Если до этого момента она еще могла как-то бороться со своими чувствами, зная о неприязни оборотней к таким как она, то теперь стала практически безвольной куклой. Семен пользовался Женей как хотел, когда хотел и где хотел. Он мог при всех подойти к ней, схватить и потискать за грудь, уволочь прям на глазах практически всего ее курса в подсобку для любовных утех, не заботясь ни о чувствах, ни о репутации девушки.

Женю спасла ее преподаватель по низшим существам Станислава Альбертовна, она как-то увидела, как бесцеремонно обращается молодой оборотень с ведьмой с ее потока, сразу поняла в чем дело.  Инкуба опытная ведьма нашла в два счета и вытащила на глазах у изумленных студентов и нагло скалившегося Семена. Ух, скандал тогда знатный был. Еще бы, отпрыск самого беты одного из могущественных кланов, сам будущий бета и такое сотворил. Отчислить его не отчислили, но родителям пришлось долго извиняться перед Женей и оплачивать ее лечение, понадобившееся после всех издевательств их шизанутого сыночка. И самое главное – бетой ему теперь не быть, глава клана отказал ему в этом праве. Что теперь с этим говнюком девушка не знала и знать не хотела.

Теперь ее сердце надежно охраняется. Бабушки подарили ей кольцо, предварительно заговорив на отторжение чувств. Женя не могла влюбиться, если не хотела. Мужчины ей, конечно, нравились, но прям вот чтобы по уши – она не могла. Не надо было ей этой любви, наелась уже. Правда от истинного чувства, которая у ведьм случается одна и на всю жизнь, кольцо не убережет. Если безответно, то поможет сгладить боль, а если уж ответное, то и смысла таскать украшение нет.

– Так и носишь кольцо? – хмуро спросил Макар, когда опросил последнего из жениного окружения, отвлекая от воспоминаний ведьму.

– Так и ношу, – равнодушно ответила девушка.

– Понятно, – протянул он. – Никогда не интересовалась, что с ним стало?

– Нет! – слишком резко ответила Женя и злобно посмотрела на Савельева.

Мужчина вздохнул. Он был свидетелем всего происходящего тогда с девушкой, но не вмешивался, думая, что это она сама, что ее все устраивает. А когда узнал про инкуба, корил себя за то, что не вмешался в происходящее. Нет, он не питал к девушке каких-то чувств, но то, что делал с ней Семен было низко и подло. Макар заступился бы, зная, что это не ее желание.

– Поехали с нами в гости к несостоявшейся Дубовой, – скомандовал Жене Савельев.

– Мне обязательно там быть? – с неохотой спросила девушка.

– Обязательно, – ответил за шефа Глеб. – Прощупаешь ее на всякий пожарный.

– У вас своих щупальщиков нет? – с иронией поинтересовалась ведьмочка.

– Пока их дождешься, а ты вот рядышком, – усмехнулся Макар и кивнул головой Афанасию Павловичу.

К невесте они поехали вчетвером: Женя, два инспектора и Дубов старший. Остальным майор запретил соваться, особенно Владимиру. В этом он был прав, иначе пришлось бы вызывать и полицию. Молодой человек был готов прибить бывшую пассию.

– Жень, – уже сидя в машине, окликнул ведьмочку Макар. – Неужели ты так до сих пор не отпустила?

Женя уставилась на Савельева, раздражённо раздув ноздри.

– Макар, тебе не кажется, что ты суешь свой нос не в свое дело? – неприязненно высказалась она.

– Ну с этим жить всю жизнь? Надо ж простить и забыть, – добродушно попытался посоветовать майор.

– Забыть? – Женя вспылила. – Такое можно забыть? Да мне это до сих пор сниться, Макар.

– Жень…– она жестом остановила его.

– Хватит. Не болит уже и то хорошо. Забыть не получается, также, как и простить, – отвернувшись к окну тихо произнесла девушка.

– Ты из-за этого выбрала такую профессию? – поинтересовался Савельев, ведьма только кивнула. – Ты же была лучшей боевой ведьмой. Сейчас бы у нас работала.

– Слушай, майор, отвали. Вот что хорошего работать под командованием оборотня, тем более ведьме. Вы же нас на дух не переносите, у вас это в крови. Выезжать на место преступления, ловить преступников – это не мое. Вот лечить души человеческие от всяких не пойми кого мне больше нравится.

– Все отвалил, – скривился в невеселой усмешке майор.

Весь их разговор и Глеб, и Афанасий Павлович молчали, не влезая в беседу. Первый знал, о чем идет речь, и честно не понимал, почему его начальник так печется о душевном состоянии какой-то ведьмы. Ну было у нее там когда-то в лохматые года не очень хороший роман, ну и было, ну помнит она до сих пор это все, ну это ее трудности. В конце концов это ж просто ведьма. Нафига она им в отдел, да еще и опером?

Дубов же знать не знал, о чем идет речь, но видя, что разговор неприятен для девушки решил не вмешиваться. Тем более ему сейчас также предстояла малоприятная встреча и объяснение.

И только Кузя, вылезший из сумки Жени, видя, что его любимая подруга, а хозяйкой он ее не считал, находится в плохом настроении, и в этом виноват вот этот вот голубоглазый оборотень, прыгнул ему на плечо и больно дернул за ухо.

Ну то что он больно дернул, казалось только инкубу. Оборотень же почувствовал, что его кто-то теребит за ухо, успел сцапать причину неприятных ощущений и со смехом бережно передал его Жене:

– Забирай своего заступника.

Женя улыбнулась, и чмокнула переданного ей Кузю в рыльце, шепнула «Спасибо» ему и предложила залезть к ней на плечо, куда инкуб с удовольствием взгромоздился.

Дальше ехали в молчании, каждый думаю о своем.

Глава 6

Женя немного задремала в дороге, пока они кружили по городу, объезжая пробки. Проснулась от того, что остановилась машина, и инкуб ласково запищал ей в ухо.

Улыбнувшись, ведьма открыла глаза, поднесла ладонь к плечу, помогая Кузьме перебраться в ее сумку.

Они прибыли к месту жительства Ангелины. Обычный рабочий район, девятиэтажные панельные дома, двор, заставленный припаркованными машинами, детская площадка, на которой уже в столь поздний час никого не было.

– Третий подъезд, – сухо произнес Дубов.