Подари мне жизнь

Его не волновало ни то, что я замерзла, ни то, что мне банально страшно. Он молча развернулся и пошел, следом за ним последовал брюнет. Мне ничего не оставалось делать, как плестись за ними.

Ноги замерзли так, что я практически не чувствовала пальцев, да и меня уже начало потряхивать от холода, зубы стучали. А эти двое шли впереди меня, не слыша стука моих зубов, хотя он почти эхом проносился по лесу.

Брюнет покачал головой, остановился и подхватил меня на руки словно пушинку.

– Спасибо, – обледеневшим губами пролепетала я. – Твой братец всегда такой бука?

– Нет, – улыбнулся брюнет. – Это он никак не может принять то, что должен.

– А что он должен принять? – пригревшись, разморено произнесла я.

– Тебя, – хмыкнул он.

– Странный он какой-то? Я ж не кусаюсь, в отличии от вас, – попыталась пошутить.

– Мы тоже не кусаемся, если нас не попросят, – шутливо ответил брюнет.

Шурик все это время шел молча, не ускоряясь и не замедляя шаг, держа спину ровно, словно царь на прогулке. Вот ведь говнюк, это он должен был нести меня на руках, а не его брат. И чем я ему не угодила? Что во мне не так? Ну не совсем здорова, но это как оказалось поправимо. Что не так-то?

– Почему я не нравлюсь твоему брату? – спросила у брюнета.

– Нравишься, и очень нравишься, и его это бесит, – он рассмеялся.

– Почему? – неподдельно удивилась я. Вот что в этом такого? Взрослые люди же!

– Это долго объяснять, пусть сам тебе все поведает, – уклонился брюнет от ответа.

– Пришли, – наконец-то Шурик подал голос.

Его брат поставил меня на землю, и я тут же стала мерзнуть, он снял свою олимпийку и накинул мне на плечи. В отличии от своего блондинистого брата, разодетого в деловой темно-синий костюм, нашел в чем гулять по лесу, брюнет был одет в спортивку: брюки, олимпийка, а под ней белая обтягивающая футболка. Мне все больше и больше начинал импонировать более доброжелательный из братьев. А вот голубоглазый бука начинал раздражать своей напыщенностью, угрюмостью и пофигизмом по отношению ко мне.

Вместо того, чтобы рассмотреть место, куда мы пришли, я гневно сверлила взглядом аристократическую спину блондина. Ноль эмоций. Плюнув на это гиблое дело, решила все же напрячь зрение, и что-то разглядеть в кромешной тьме.

– Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом, – изумленно прошептала я, увидев настоящую деревянную избушку, правда без курьих ножек.

Домик стоял в тени вековых сосен и был еле заметен для моих глаз, рассмотреть, как следует это сказочное строение не получалось, было слишком темно.

– Ну и чего застыли? – проскрипел чей-то старческий голос. – Девку совсем заморозить хотите?

– Ты чего защит понаставила? – грубо подал голос Александр.

– Так от вас упырей и понаставила, чтобы было время подготовиться к встрече, – хмыкнул голос.

Шурик нагло двинулся к нему, явно намереваясь войти в дом.

– Слушай, милок, – проскрипело опять. – Ты за века мозги, я смотрю, растерял совсем? Где твои манеры? Дама вперед!

Блондин повернулся ко мне и молча кивнул в сторону дома. Я закачала головой и попятилась назад. Он что серьезно? Я сама должна пойти к бабе-Яге, и на лопату сама сесть, и в печь залезть?

– Да иди ты сюда, горемычная, – ласково пропел голос. – Не обижу. Смотрю твой упырь тебя совсем запугал.

Плюнув на все, я пошла. Ноги опять окоченели, лучше уж в печь, там теплее.

Войдя в дом, я присвистнула. Со стороны это казалась маленькая деревянная сторожка, почти без окон, или я их не рассмотрела в темноте, но внутри же было светло, тепло и по-домашнему уютно. Я оказалась в небольшой прихожей, а меня встречала улыбчивая женщина лет шестидесяти, больше похожая на деревенскую добродушную бабушку, летом встречающую своих любимых внуков пирожками из печки.

– Проходи, милая, – она провела меня в комнату.

Огляделась вокруг: большая комната, залитая светом от пятиламповой красивой современной люстры, в центре у стены растопленный камин, в противоположной стороне от него диван и два кресла, на полу полукруглый пушистый коврик. Я завороженно уставилась на бабушку.

– А вы, наверное, ведьма? – выпалила я, не подумав.

– Почти, – кивнула головой, улыбаясь бабуля. – Располагайся на диванчике, не стесняйся, я тебе сейчас тапочки принесу, сопровожу твоих кавалеров недобитых на кухню. Нечего им нас слушать. Хотя все равно услышат, – махнув рукой, она вышла из комнаты.

Я присела на диван и вытянула свои замерзшие ноги, надеясь, что тепло камина их быстрее согреет. Вот правда, кавалеры недоделанные. Мне еще ребенка рожать одному из них, а они меня простужают.