Книга 1. Без названия

Девочка всхлипывала.

– Положи автомат, – продолжал Артур. – Мы не будем ни стрелять, ни драться. Честное слово.

Соня подошла к Артуру и отдала ему автомат.

– Завтрак стынет, – заметил он.

Соня села за стол и сквозь слезы начала есть. Юли смотрел на всхлипывающую дочь, с трудом понимая, что здесь происходит. Так ничего не поняв, молча вышел из дома. Около ворот его догнала Соня, раздетая, растрепанная, взволнованная.

– Папа, папа, папочка! Как же ты не поймешь… ну, не убивал он Кристину… Он хотел ее спасти… Она была без сознания… у нее болезнь… то же, что у Ритуса… Он…он…хотел выстрелить, чтобы привести в чувство, а она дернулась, пистолет соскользнул, и пуля попала в сердце…

Девочка гладила отца по руке, а он смотрел стеклянными глазами сквозь нее и время.

– Он сказал мне, что убил ее.

– Да. Так и получилось…почти.

– Он дал честное слово, а он никогда не врет. Я ему поверил.

– Я ему тоже верю и тебе верю. Папа, папочка, что с тобой? Папа!..

Вопль Сони заставил Артура слететь со ступенек дома. У ворот лежал Юли, а над ним визжала девочка. Карл пытался осмотреть Юли, тот не подавал признаков жизни. Артур ударил Соню по лицу:

– Прекрати, – и обратился к Карлу. – Что с ним?

– Похоже на сердечный приступ.

Наутро Соня проснулась от ощущения боли во всем теле. Она плохо помнила кошмар предыдущего дня, только фрагменты. Вот папа, лежащий на снегу. Вот Артур, бьющий ее по лицу. Опять Артур, несущий ее домой. Она сама, колотящая и кусающая Артура. Укол. Тишина. Соня потрогала щеку. Она раздулась, будто там был флюс. «Папа, папа умер!» – решила она и замерла, ожидая, что сейчас наступит конец света. Но конец света не наступал. Звенящая тишина давила. Уж лучше бы пришел и застрелил ее…

Дверь отворилась, и вошел Артур. Нахмурившись, посмотрел на Соню. Та с трудом узнала его: все лицо исцарапано, под глазом синяк, руки забинтованы.

– Любуешься на свое произведение искусства? – спросил он, присаживаясь в кресло. На кровать не рискнул. – Успокоилась? Можешь думать трезво?

Соня молчала.

– Ну, слава богу. Молчи, только не вопи, и не кусайся, и не царапайся, и не дерись, и не матерись. Да-да. Это все ты в одном лице. Насчет Юли: он жив, но болен и тяжело. У него инфаркт, пришлось отправить в больницу. Вот так-то. До тебя дошло, что я сказал?

Соня молча кивнула.

– Хорошо. Ты спустишься к завтраку или подать сюда?

– Сюда.

– Хорошо.

– Когда можно к папе?

– Завтра полетим.

– Почему не сегодня?

– Потому что у меня нет визы на тебя – его отправили в Германию.

Спустя два дня Соня сидела в палате у папы. Вчера врачи наотрез отказались пускать кого-либо к нему, сегодня сдались. Он лежал без сознания. Капельница медленно капала, на мониторе билось сердце. Соня держала его руку и следила за каждым биением, даже считала их.

Она никогда не думала, что ее папа может заболеть, даже простудой, а тут сердце. Оказывается, не такой он и сильный. Бедненький. Как ей хотелось помочь ему, но чем. Она гладила его руку, целовала ее. Вечером врачи сказали, что ей пора уходить. Она отказалась. Памятуя о недавнем срыве, Артур уговорил врачей позволить девочке остаться. В палату занесли кушетку. Соня пообещала, что обязательно ляжет на нее, чтобы уснуть, но так и просидела до утра. Забылась лишь перед рассветом, положив голову рядом с папиной рукой, чтобы он, придя в себя, сразу же нашел ее. Так и случилось. Вошла медсестра. Юли глазами попросил не будить девочку, медсестра согласно кивнула головой. Через несколько минут она успокоит еще одного человека, что все в порядке: мужчина очнулся, а девочка заснула. Артур облегченно вздохнет. Да, иметь такого ребенка – чудо, но и мука.

Юли тяжело шел на поправку. Жизнь нанесла чудовищные удары, равномерно, под дух, не давая времени на передышку: гибель Телешовых, родство со Смитом, развод с женой, пропажа дочери, правда о Крис. То, что Соня сказала правду, Юли не сомневался. Глядя на девочку, он и теперь был в полном отчаянии, как в тот день…

Через несколько дней после ухода Сони с полигона Семен столкнулся с Дашей на почте. Та оформляла подписку, Семен забирал почту. Поздоровавшись, он спросил, как дети. В свою очередь Даша поинтересовалась, как Соня.

– Я думаю, нормально, – ответил Семен.

– Почему она не ходит на занятия? Или Юли решил перевести ее в другую школу? – спросила Даша.

– Честно, Дарья Дмитриевна, не знаю. Вы извините, я спешу.

По приезде на полигон Семен, не вынимая почты, отправился к Юли. Тот от нечего делать бросал дротики в карту России.

– Юли, есть разговор.

– Иди со своими разговорами знаешь куда?

– Очень серьезный разговор. Я только что разговаривал с Дарьей Дмитриевной.

– С чего ты решил…

– Да не перебивай меня, осел. Где, по-твоему, сейчас Соня?

– Что значит где? Дома с матерью.

– То есть с Дарьей Дмитриевной?

– Семен, ты выпил с утра? У нее нет второй матери.

– Замечательно. Так вот, к твоему сведению, Даша думает, что Соня у тебя, и интересуется, почему дочь не ходит в школу.

– Не понял…

Юли убрал ноги со стола, бросил дротики и уставился на Семена. Тот повторил еще раз весь разговор с Дашей.

– Это еще не все. Несколько дней назад, сейчас скажу точно, ага, двадцать второго ноября я ехал с полигона. По дороге шла Соня. Как раз после того, как ты выставил ее с приказом расстрелять в случае чего. Она попросила довезти ее до райцентра, якобы там погуляет, а потом вернется домой с автобусом. Я подвез, остановился у парка. Юли…эй, старик. Ты выпей чего-нибудь.

Семен налил коньяк в стакан, подал Юли, тот не реагировал:

– Да выпей тебе говорят.

Юли выпил, спросил: