Англо-американская война 1812–1815 гг. и американское общество

Историк Гордон Вуд рассматривал причины и цели войны в политико-партийном и идеологическом аспекте. Главная причина войны, по его мнению, лежала в оскорблении национальных чувств американцев действиями Великобритании на морях. Он полагал, что для джефферсоновцев, основная задача была в возрождении республиканского духа и усилении патриотизма. Он писал в своей книге «Империя свободы»: «Республиканцы смотрели на войну как необходимое средство для очищения американцев от их жадности к деньгам и их ненасытной любви к коммерции и стяжательству, Они надеялись, что война с Англией поможет оживить национальный характер, уменьшить эгоизм людей и возродить республиканизм». Не случайно эту войну назвали «второй Войной за независимость»[82 - Wood G. S. Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789–1815. N. Y., 2011. См. также: Langguth A. J. Union 1812: The Americans Who Fought the Second War of Independence. N. Y., 2006.].

Большой вклад в изучение различных аспектов англо-американской войны 1812–1815 гг. внес историк Дональд Хики[83 - Hickey D. The War of 1812: A Forgotten Conflict. Urbana, 1989; Idem. The War of 1812: A Short History. Urbana, 1995; Idem. The War of 1812: Still a Forgotten Conflict? // The Journal of Military History. Vol. 65 (3). 2001. P. 741–769; Idem. 1812: The Old History and the New // Reviews in American History. Vol. 41 (3). Sept. 2013. P. 436–444; Idem. Don't Give Up the Ship! Myths of The War of 1812. Urbana, 2006. Отрывки из интервью с Д. Хики есть в статье: Ефимова М. М. К 200-летию американской «Войны 1812 года» // Иностранная литература. 2012. № 10. С. 243–249.]. В своих работах он пишет, что этому конфликту историками уделялось недостаточно внимания. Война оказалась забытой американцами по ряду причин. Она произошла между двумя выдающимися событиями: Войной за независимость и Гражданской войной, они-то и оставили ее в «тени». Кроме того, она не была победоносной. Для британцев этот конфликт заслоняется их эпическим противостоянием наполеоновской Франции и рассматривается как эпизод среди бесчисленных колониальных войн. По мнению этого историка, трудно даже ответить на простой вопрос: «Кто победил в этой войне?» – поскольку она закончилась на условиях статус-кво, т. е. с ничейным результатом. Он считает, что за 200 прошедших лет война обросла многочисленными мифами, к числу которых он относит и то, что она была «второй Войной за независимость».

С ним полемизирует историк Хью Ховард, который считает, что это событие было именно «второй Войной за независимость». Одновременно справедливым он считает и второе название, что она была «войной м-ра Мэдисона», добавляя при этом, что правильнее было бы говорить, что она была войной «м-ра и миссис Мэдисон», подчеркивая значительное влияние жены президента на принятие решений. В то же время Ховард отстаивает традиционный взгляд на причины войны. Он утверждает, что именно британская политика не оставила Мэдисону выбора, как только обратиться к Конгрессу с просьбой об объявлении войны[84 - Howard H. Mr. and Mrs. Madison’s War: America’s First Couple and the Second War of Independence. N. Y. 2012. Р. 20–26.]. Ховард рассматривает сожжение Вашингтона как «акт международного терроризма», который нельзя оправдывать, как это делали англичане, «местью за сожжение Йорка». Разрушения, причиненные временной, построенной из дерева столице Канады, этот историк считает незначительными по сравнению с сожжением каменных строений американской столицы[85 - Ibid. P. 232.].

Значительное оживление в изучение англо-американской войны 1812–1815 гг. внес 200-летний юбилей. В связи с ним была издана монография «Война 1812 года: борьба за континент» известного историка из Виргинского университета Джона Стэгга, редактора «Бумаг Мэдисона» и автора многочисленных работ[86 - Stagg J. C. The War of 1812: Conflict for a Continent. Cambridge, 2012. Idem. Mr. Madison's War: Politics, Diplomacy, and Warfare in the Early American Republic, 1783–1830. Princeton, 1983.]. В своем исследовании он рассматривает событие через призму международных отношений в эпоху наполеоновских войн. Это было, по его мнению, соперничество двух государств за контроль над американским континентом, глобальный конфликт в западном полушарии, особенно важный с точки зрения влияния на юге Северной Америки и в Вест-Индии. Стэгг утверждает, что Мэдисон не желал аннексии Канады, вторжение на ее территорию носило отвлекающий маневр. Он не согласен с теми историками, которые считали, что Америка проиграла эту войну, так как она добилась демилитаризации района Великих озер и срыва британских планов по созданию буферного индейского государства на своих западных границах[87 - Ibid. P. 154–155.]. В своей работе он также уделяет значительное внимание состоянию американской армии, которая была недостаточно обучена и организована, не имела подготовленного офицерского корпуса[88 - Ibid. P. 163.].

Т. Бикхэм, историк из Техасского университета, в исследовании под названием «Тяжесть мести: США, Британская империя и война 1812 года»[89 - Bickham T. The Weight of Vengeance: The United States, the British Empire, and the War of 1812. N. Y., 2012.] старается рассмотреть конфликт с двух сторон, считая, что взгляд из Америки будет односторонним. Он в отличие от других исследователей уделяет достаточно внимания как американской оппозиции войне, так и английской. Не занимаясь военной стороной конфликта, он рассматривает англо-американскую войну как составную часть наполеоновских войн, подчеркивая, что республиканцы имели профранцузские симпатии. Наполеону, пишет он, очень «пригодились деньги, полученные за продажу Луизианы», для ведения войны против Великобритании[90 - Ibid. P. 65–66.]. Этот историк не считает, что американцы были сильно зависимы от торговли с Британией. Но, как он утверждает, их национальное чувство было сильно ущемлено зависимостью от британской культуры в области журналистики, литературы, музыки[91 - Ibid. P. 11.]. Бикхэм в своем исследовании явно преувеличивает роль прессы в этой войне. Он пишет, что англичане читали выдержки из американских оппозиционных федералистских газет, публикуемые в британской прессе, и полагали, что США не хотят войны, а республиканцы пользовались сообщениями британской оппозиционной прессы, чтобы утверждать, что англичане настроены против ограничений американской торговли[92 - Ibid. P. 89, 95.].

По мнению этого историка, война 1812 года была борьбой за преобладание на североамериканском континенте и одновременно идеологическим конфликтом между американским республиканизмом и британским колониализмом. «Американские сторонники войны, – пишет Бикхэм, – утверждали, что победа будет означать полный и окончательный разрыв с колониальным прошлым», позволит еще сильнее поверить в то, что «их судьба – доминирование на североамериканском континенте»[93 - Ibid. Р. 10.]. По мнению исследователя, англо-американская война сформировала американский агрессивный экспансионизм: «Война помогла создать нацию, ставшую более могущественной и решительной в своих экспансионистских планах»[94 - Ibid. P. 277.].

В связи с усилением внимания в американской историографии к гендерным исследованиям появились работы, специально посвященные роли женщин в конфликте. В этом отношении стоит выделить работу историка Николь Юстас «1812: война и страсти патриотизма»[95 - Eustace N. 1812: War and the Passions of Patriotism. Philadelphia, 2012.], в которой она акцентирует внимание на роли женщин. Юстас, анализируя самые разнообразные источники, приходит к выводу, что война стала популярной тогда, когда республиканские пропагандисты сумели придать ей романтический ореол с помощью газетных передовиц, литературных произведений и песенного творчества. Республиканцы изображали войну, как пишет исследовательница, «как романтическое приключение, согласно которому лихие парни шли на войну, чтобы завоевать сердца патриотично настроенных девиц», таким образом «упоение романтической любви прямо способствовало всплеску патриотизма»[96 - Ibid. P. XIII.]. Представляя женщин как награду для солдат, сторонники войны в песнях связывали национализм, войну и сексуальность: «…женщин поощряли возбуждать в мужчинах сексуальное влечение, которое одновременно способствовало увеличению населения и росту патриотических чувств»[97 - Ibid. Р. 53.]. Юстас пишет: «Задача женщин была ясна: они должны были вступать в брак точно так же, как мужчины поступали на военную службу»[98 - Ibid. P. 100.]. Соответственно, считает этот историк, мужчинам легче было найти себе невесту, если они демонстрировали преданность нации.

По мнению Юстас, случаи захвата моряков британцами позволяли американцам чувствовать себя выше англичан и превозносить собственные добродетели. В то же время англичане считали американцев лицемерами, поскольку они требовали свободы для себя самих, а сами держали в рабстве негров и сгоняли индейцев с земли[99 - Ibid. P. 78.]. Соответственно, по мнению Юстас, война 1812 года была не только конфликтом двух держав, но и символическим спором о том, какая из них является истинной землей свободы[100 - Ibid. Р. 169.].

Джен Аллен Смит, профессор истории Техасского христианского университета решил посвятить свое исследование роли афроамериканцев, как свободных цветных, так и рабов, в конфликте[101 - Smith G. A. The Slaves’ Gamble: Choosing Sides in the War of 1812. N. Y., 2013.]. Они, как утверждает историк, сражались и на стороне британцев, и на стороне испанцев, и на стороне индейцев. Несколько тысяч свободных цветных записались в американскую армию и во флот[102 - Ibid. Р. 2–3.]. Их участие в военных действиях на канадской границе было, по мнению историка, незначительным. Как в американской, так и британской армиях, их было немного, главным образом из-за расистских предубеждений, особенно со стороны американцев. Гораздо больше свободных цветных было во флоте. Смит считает, что их было от 10 до 20 % от общего числа моряков как на военных, так и на каперских судах. Но все же они чаще всего выполняли роль коков, стюардов, подсобных рабочих[103 - Ibid. P. 51.]. Отдельную главу историк посвятил роли афроамериканцев в военных действиях во Флориде. Испанские власти были заинтересованы в увеличении числа беглых рабов, поскольку эти последние готовы были сражаться со своими бывшими угнетателями и сдерживать агрессивность американских переселенцев. С другой стороны, южные рабовладельцы постоянно испытывали страх перед свободными цветными, которые с территории Флориды могли организовывать восстания их собственных рабов. Однако усилия индейцев-семинолов и маронов в защите независимости Флориды оказались напрасными, поскольку Испания впоследствии продала эти земли США[104 - Проблеме афроамериканцев во Флориде посвятили свои исследования Джейн Лэндерс и Лари Риверс. См.: Landers J. Black Society in Spanish Florida. Urbana, 1999; Rivers L. E. Rebels and Runaways: Slave Resistance in Nineteenth Century Florida. Urbana, 2012.].

Еще одна глава монографии Смита посвящена британскому вторжению в Мэриленд, закончившемуся сожжением Вашингтона. Англичане обещали свободу всем беглым рабам, и тысячи из них воспользовались этой возможностью освободиться, не взирая на опасности быть ранеными или убитыми. Они присоединялись к британской армии и сражались с оружием в руках против своих бывших хозяев. Во время мирных переговоров в Генте американская сторона настаивала на возвращении беглых рабов, Великобритания согласилась выплатить компенсацию их стоимости. Был выплачен 1 млн 205 тысяч долларов за 3582 раба. Освобожденные рабы большей частью были переправлены в Канаду. Историк также пишет о свободных цветных, сражавшихся на стороне защитников Балтимора и в армии генерала Э. Джексона под Новым Орлеаном. Эти афроамериканцы не получили обещанного вознаграждения в виде участков земли и не стали свободными фермерами[105 - Ibid. Р. 205.]. Смит подчеркивает, что особой угрозы рабству англо-американская война не представляла, но она усилила опасения южан по поводу возможного восстания рабов. Значительные силы милиции своих штатов южане должны были держать для контроля за рабами у себя дома, вместо того, чтобы воевать с англичанами. По мнению Смита, война укрепила рабовладельческую систему в южных штатах[106 - Ibid. P. 214.].

Что касается индейской проблемы, то американские историки считают ее следствием британской политики поддержки воинственных индейских вождей и поощрения их нападений на американские поселения. Этим они пытаются оправдать политику геноцида индейцев, усилившуюся после окончания войны. Такова позиция историка Роберта Аллена[107 - Allen R. S. His Majesty's Indian Allies: British Indian Policy in the Defense of Canada, 1774–1815. Toronto, 1996.]. Дональд Хики считает индейцев единственной проигравшей стороной в этой войне. Он пишет: «В огромном проигрыше были индейцы. Пропорционально к их населению они понесли самые тяжелые потери. Хуже того, они остались без каких-либо надежных европейских союзников в Северной Америке.... После сокрушительных поражений на Темзе и при Хорсшу Бенд они остались на милость американцев, которые поторопились покончить с их традиционным образом жизни, заключив в резервации»[108 - Hickey D. R. The War of 1812: Writings from America's Second War of Independence. N. Y., 2013. P. 22.]. В последнее время в американской историографии усилился интерес к индейской проблематике, изучение истории индейцев в позитивном плане. Появился ряд интересных исследований о Текумсе и борьбе шауни на старом Северо-Западе[109 - Edmunds D. R. Tecumseh and the Quest for Indian Leadership. N. Y. 2007; Calloway C. G. The Shawnees and the War for America. N. Y., 2007.], роли ирокезов в войне 1812 года[110 - Benn C. The Iroquois in the War of 1812. Toronto, 1998.], войнах с криками на старом Юго-Западе[111 - Owsley F. L., Jr. Struggle for the Gulf Borderlands: The Creek War and the Battle of New Orleans, 1812–1815. Tuscaloosa, 2000; Waselkov G. A. A Conquering Spirit: Fort Mims and the Redstick War of 1813–1814. Tuscaloosa, 2006.]. Но эти работы существуют обособленно от основных направлений в изучении англо-американской войны, остающихся в традиционном русле.

В последнее время не появилось сколько-нибудь значительных работ о влиянии войны на отдельные регионы. Исключение составляет, пожалуй, только Новая Англия, поскольку ее оппозиция конфликту была наиболее ярко выражена[112 - Adams J. T. New England in the Republic, 1776–1850. Gloucester, Mass., 1960.]. Здесь следует особо выделить книгу Джеймса Эллиса[113 - Ellis J. H. A Ruinous and Unhappy War: New England and the War of 1812. N. Y., 2009.]. Автор отмечает, что на позиции региона сказывались и партийные разногласия, поскольку в нем доминировали федералисты, не признававшие политику республиканцев. На Новую Англию влияли последствия самой войны, усилившей разорение самых разных категорий населения.

В американской историографии усилилось внимание к изучению политической риторики, к проблеме влияния средств массовой информации на общественное мнение американцев. Об этом свидетельствуют работы Дж. Пэсли, А. В. Робертсона, Дж. Итона[114 - Eaton J. The Anglo-American Paper War: Debates about the New Republic, 1800– 1825. Basingstoke, 2012; Robertson A. W. The Language of Democracy: Political Rhetoric in the United States and Britain, 1790–1900. Charlottesville, 2005; Pasley J. L. «The Tyranny of Printers»: Newspaper Politics in the Early American Republic. Charlottesville, 2001.].

Как показывает анализ достижений американской историографии, наиболее изученными являются проблемы причин конфликта, военных действий на суше и на море, выдающихся военачальников и моряков, последствий войны. Достаточно много внимания уделялось политической и дипломатической истории, партийным разногласиям федералистов и республиканцев, биографиям их выдающихся лидеров, в том числе президентам Т. Джефферсону, Дж. Мэдисону. Гораздо менее изученной остается региональная история, отсутствуют специальные исследования, посвященные отношению американского общества к войне и влиянию конфликта на отдельные категории населения.

Проведенное исследование опирается на широкий круг источников. В работе, прежде всего, использовались документы официального характера: акты государственного законодательства, материалы Конгресса США, инаугурационные речи, обращения и послания президентов, выступления и речи конгрессменов, документы политических партий и общественных организаций, позволяющие проследить формирование внешнеполитического курса правящих кругов и отношение к войне различных слоев американского общества, особенно в связи с поступлением в Конгресс многочисленных петиций.

Для изучения причин, характера, основных событий англо-американской войны 1812–1815 гг., деятельности президента, его администрации, политических партий и элит важна законодательная база, положения основного закона страны – Конституции США[115 - См.: Соединенные Штаты Америки. Конституция и законодательные акты / под ред. О. А. Жидкова. М., 1993.]. Американские федеральные законы и другие важнейшие государственные документы публиковались в издании «American State Papers»[116 - American State Papers. Documents, Legislative and Executive of the Congress of the United States: 38 vols. Washington, D. C., 1832–1861. Vol. 1. Indian Affairs: 1789–1814; American State Papers. Documents, Legislative and Executive of the Congress of the United States: 38 vols. Washington, D. C., 1832–1861. Vol. I. Military Affairs. 1789– 1819; American State Papers: Documents, Legislative and Executive of the Congress of the United States: 38 vols. Washington, D. C., 1832–1861. Vol. III. Foreign Relations. 1807–1815.]. Большинство законов и подзаконных актов доступны в Интернете на сайте Корнельского института правовой информации (Cornell’s Legal Information Institute).

Выступления конгрессменов, обсуждение принимаемых ими законов и сам первоначальный текст биллей содержатся в публикациях Конгресса «Annals of Congress» (1811–1815)[117 - URL: http://memory.loc.gov/ammem/amlaw/lwcg.html. (14.12.2014).].

Также для изучения исторической обстановки, сложившейся в США накануне и в период англо-американской войны, важны статистические материалы, особенно материалы американских цензов, проводившихся каждые 10 лет переписей населения, включавшие, помимо сугубо демографических, другие вопросы. В распоряжении историков имеются различные публикации статистических материалов[118 - Статистическая история США XVII – начала XXI вв. / отв. ред. проф. В. В. Согрин. М., 2012; Historical Statistics of the United States. Colonial Times to 1970: 2 parts. Bicentennial Edition. Washington, D. C., 1975.].

Особое значение для данной темы имеют дипломатические документы, характеризующие взаимоотношения двух стран, а также относящиеся к роли России в англо-американском конфликте. Ряд важнейших внешнеполитических документов и других материалов размещен на сайте «Avalon Project» Йельского университета[119 - URL: http://avalon.law.yale.edu. (14.12.2014).]. Солидной основой для изучения российско-американских отношений являются публикации документов и материалов из архива внешней политики Российской империи[120 - Внешняя политика России XIX – начала XX века. Документы и материалы Российского министерства иностранных дел. Серия первая 1801–1815 гг.: в 8 т. М., 1960–1972.], а также из российских и американских архивов[121 - Россия и США: становление отношений, 1765–1815. [Сборник документов из архивов СССР и США] / под ред. С. Л. Тихвинского, Д. Ф. Траска и др. М., 1980.].

Многие важнейшие законы, материалы их обсуждения, документы политических партий и общественных движений содержатся в американских сборниках документов, представляющих зачастую многотомные публикации. В них публиковались интересные материалы, относящиеся к англо-американской войне 1812–1815 гг., позволяющие лучше представить состояние американского общества. В США также опубликованы наиболее важные политические и эпистолярные материалы президентов Т. Джефферсона, Дж. Мэдисона, других виднейших политических деятелей. Они позволяют более глубоко понять процесс принятия решений, реакцию на ситуацию представителей элиты[122 - Jefferson Th. The Works of Thomas Jefferson: 12 vols. / ed. by P. Ford. N. Y.–L., 1892– 1897; Jefferson Th. Writings of Th. Jefferson: 20 vols. / ed. by A. Lipscomb, A. Bergh. Washington, DC., 1903–1904; Madison J. Letters and Other Writings of James Madison: 4 vols. Philadelphia, 1865; Madison J. The Papers of James Madison. Presidential Series: 7 vols. / ed. by R. A. Rutland, T. A. Mason, R. J. Brugger, etc. Charlottesville, 1984–2012; Madison J. The Writings of James Madison, comprising his Public Papers and his Private Correspondence: 10 vols. / ed. by G. Hunt. N. Y., 1900–1910. etc.]. Следует признать, что публикации бумаг президентов и выдающихся политических деятелей американские историки уделяют самое пристальное внимание. Особый интерес представляют публичные выступления, публикации речей политиков, поскольку как лидеры мнений они способствовали формированию общественного мнения по отношению к войне. Источники этой группы позволяют проследить формирование и эволюцию взглядов политической элиты, выявить истоки идеологических разногласий между федералистами и республиканцами, понять причины и характер внутрипартийных разногласий, выявить различие в оценках международной обстановки.

В работе широко использовались материалы периодической печати: газет, таких как «Aurora», «Boston Gazette», «National Intelligencer». «New York Evening Post», «The Eastern Argus», «The Star», «Virginia Argus» и др. Эти издания доступны на сайте Библиотеки Конгресса «Chronicling America: Historic American Newspapers» и на некоторых других сайтах[123 - URL: http://chroniclingamerica. loc. gov. (02.10.2016); URL: http://www.readex. com/content/americas-historical-newspapers. (02.10.2013); URL: http://guides. library. cornell. edu/newspapers. (02.10.2016).]. Они позволили не только лучше представить внутриполитическую ситуацию в стране, но и выявить особенности отдельных регионов, рассмотреть позицию и процесс формирования отношения к войне отдельных слоев населения.

Не менее важными источниками явились произведения современников, такие как публицистика, литературные произведения, дневники, мемуары и письма. Среди них приоритетное внимание отдавалось участникам событий, представителям противоборствующих партий республиканцев и федералистов. Так, лучше понять результаты работы Хартфордского конвента помогли не только его материалы, но и памфлеты, опубликованные после его завершения[124 - Letters Developing the Characters and Views of the Hartford Convention: by «One of the Convention». Washington, 1820; Otis H. G. Otis' Letters in Defense of the Hartford Convention: and the People of Massachusetts. Boston, 1824; Dwight Th. History of the Hartford Convention: with a Review of the Policy of the Unites States Government which Led to the War of 1812. N. Y. – Boston, 1833.].

В работе использовались политические карикатуры, являвшиеся важным источником для изучения состояния пропаганды в период англо-американской войны. Они способствовали пробуждению патриотических чувств, росту антибританских настроений. Особенно ценно творчество карикатуриста Чарльза Уильяма, зарекомендовавшего себя сложившимся мастером политической сатиры, откликавшейся на все животрепещущие события англо-американской войны 1812–1815 гг. В работе использовались карикатуры, литографии и картины других создателей. Многие из них размещены на сайте Библиотеки Конгресса[125 - URL: http://www.loc.gov/rr/print/list/war_1812.html. (20.12.2016).].

Г л а в а 1

Социально-политическая ситуация перед войной

Период конца XVIII – начала XIX веков традиционно именуется американскими историками ранней республикой. Это было время становления американской государственности, развития всех сторон жизни социума. Американская революция XVIII в. расчистила путь для формирования рыночной модели либеральной демократии, становления буржуазного общества и государства, в котором личности-индивидууму предоставлены самые широкие возможности для развития энергии, предпринимательства, реализации стремления к обогащению.

Революция XVIII в. дала мощный импульс экономическому развитию США, формированию политической демократии в рамках президентской республики. Именно революция создала общенациональные символы, использование которых стало частью национальной традиции, закрепившейся в массовом сознании. Такими символами, к которым позже охотно обращались в целях пропаганды и воздействия на общественное мнение, стали национальный флаг («звезды и полосы»), герб (орел), девиз («во множестве едины»), колокол свободы[126 - Алентьева Т. В. Феномен американской цивилизации в конце XVIII – первой половине XIX веков // Ученые записки. Электронный научный журнал Курского государственного университета. – 2007. – № 2 (4). URL: http://scientific-notes.ru/index. php?page=6&new=4. (11. 10. 2014).]. Утвердившийся уже в к. XVIII в. в народных представлениях образ типичного американца – янки, жителя Новой Англии, и дядюшки Джонатана – дополняется в начале XIX в. образом дяди Сэма[127 - Гаджиев К. С. Американская нация: национальное самосознание и культура. М., 1990. С. 143–144; Polding J. K. Uncle Sam // The Annals of America: In 20 Vols. Chicago-L., 1976. Vol. VI. P. 166–169.].

К 1812 г. в США проживало 7 млн 240 тыс. чел. В состав Союза входило 9 штатов на севере и 9 на юге. Американское общество находилось в переходном состоянии, представляя собой весьма разношерстную картину. В политическую элиту входили южные рабовладельцы-плантаторы и различные слои финансовой, торговой и предпринимательской буржуазии. Средние слои составляли многочисленные фермеры и мелкобуржуазные слои городского населения. Низы общества состояли из наемных рабочих и батраков, иммигрантов. Самой угнетенной частью населения были негры-рабы. За пределами американского социума находились коренные жители Америки – индейцы.

Характерной чертой американского общества была социальная мобильность, позволявшая людям, благодаря своему трудолюбию и предприимчивости переходить из одного состояния в другое. Социальная градация населения была условной. В связи с этим американское общество еще не приобрело черты завершенной стратификации.

Соединенные Штаты оставались аграрной страной. Соотношение сельского и городского населения в 1800 г. составляло 6,1 % к 93,9 %. К 1810 г. оно изменилось незначительно: 7,3 % к 92,7 %[128 - Статистическая история США XVII – начала XXI вв. М., 2012. С. 23.]. Половина населения жила в местечках, имевших примерно 2,5 тыс. жителей, городов с населением более 8 тыс. насчитывалось только 25. Б. М. Шпотов, детально проанализировавший ход и специфику промышленного переворота в США, убедительно доказал, что его начало следует отнести к 1810-м гг., и, собственно, англо-американская война 1812–1815 гг. стимулировала его развитие[129 - Шпотов Б. М. Промышленный переворот в США: В 2 ч. Ч. 1. М., 1991. С. 91; Он же. Промышленный переворот в США: основные черты и особенности // Вопросы истории. 1990. № 2. С. 59; см. также: Куликова Е. Г. США: начало промышленного переворота, конгресс и война 1812 г. М., 1990.]. В 1807 г. на территории США действовало 15 хлопкопрядильных фабрик, в 1815 г. их насчитывалось 213. В 1808 г. общая численность работающих веретен на всех работающих фабриках составляла 8 тысяч; в 1811 г. – 80 тысяч, а в 1815 г. – 0,5 млн[130 - North D. The Economic Growth of the United States, 1790–1860. N. Y., 1961. P. 36– 38.]. В США по-прежнему преобладало мелкое ремесленное, кустарное и полукустарное, производство. Американская промышленная буржуазия, сконцентрированная в северо-восточных штатах, была малочисленна и не могла еще оказывать существенное влияние на политику государства.

В начале XIX столетия, после короткой мирной передышки, в связи с Амьенским миром 1802 г.[131 - См.: Хрестоматия по истории международных отношений XIX – начала XX вв. / сост. Н. Ю. Васильева. М., 2010. С. 20–21.], возобновившиеся в Европе наполеоновские войны принесли американской торговле невиданное процветание, этот период иногда называют ее «золотым веком». Успех американской коммерции был связан с тем, что американским торговцам, как гражданам нейтрального государства, разрешалось свободно торговать с обеими воюющими сторонами. Общий объем экспорта Соединенных Штатов за это время увеличился с 20 до 108 млн долл. Общий тоннаж американского флота возрос с 202 до 1269 тыс. тонн. Торговцы США буквально заполонили европейские рынки сахаром, индиго, кофе и другими товарами из Южной Америки, Вест-Индии и Филиппин[132 - Трояновская М. О. Дискуссии по вопросам внешней политики в США (1775–1823). М., 2010. С. 183–184.]. Соответственно росли доходы, укреплялось положение крупной торговой буржуазии северо-восточных штатов и тесно связанных с нею деловыми интересами финансовых кругов. Именно эти круги составили главную опору формирующейся партии федералистов.

Внутренняя торговля развивалась слабее. Завися напрямую от экспорта хлопка и табака, плантаторы Юга ориентировались на Англию. Экономика южных штатов представляла плантационную систему и базировалась на рабстве негров. Экономическое сотрудничество южных и северных штатов было слабым. Английский импорт не давал развивать национальные мощности и тормозил промышленное развитие не только северного региона, но и способствовал сужению внутреннего рынка южных штатов.

Основное население северо-восточных штатов и западного региона занималось сельским хозяйством. В отличие от южных штатов здесь существовали тысячи мелких и средних хозяйств. Они выращивали культуры для нужд больших городов. Уже в начале XIX века здесь использовался наемный труд, сельскохозяйственные машины и удобрения. «Пионеры» фронтира, постоянно осваивающие новые земли, занимались охотой, рыболовством, меховой торговлей с индейцами. Они не задерживались долго на одном месте, двигаясь все дальше на запад. Следом за ними шли фермеры – «скваттеры». Они занимались мелкотоварным сельским хозяйством без применения наемной рабочей силы.

В целом, как уже отмечалось, страна оставалась аграрной с тремя крупными городами, в которых проживало от 20 до 40 тыс. чел.: Филадельфия, Нью-Йорк, Бостон. Американский социум представлял собой пеструю картину в этнокультурном отношении. Половина американского населения были выходцами из Англии. Чуть более 200 тыс. называли себя шотландцами, 175 тыс. приехали из Германии, 79 тыс. из Голландии, 62 тыс. из Ирландии, 18 тыс. из Франции[133 - Ward H. H. Mainstreams of American Media History. Boston, 1997. P. 133–134.]. За короткий период времени, благодаря усилиям первопроходцев и покупке Луизианы, были созданы новые штаты (1792 г. – приняты в Союз: 1792 г. – Кентукки, 1796 г. – Теннесси, 1803 г. – Огайо, 1812 г. – Луизиана)[134 - Статистическая история США XVII – начала XXI вв. М., 2012. С. 13.].

В начале XIX столетия США представляли собой периферийную модель капитализма. Экономические процессы еще слабо влияли на изменение социальной структуры, сложившейся на протяжении XVII–XVIII вв. Для США была характерна крайняя разношерстность населения с различными культурно-религиозными, политическими и экономическими представлениями. В американском социуме продолжали доминировать социальные слои, связанные с аграрным сектором экономики, прежде всего, плантаторы и фермеры. Не случайно один из идеологов американского Просвещения и третий президент США Томас Джефферсон видел будущее Америки как нации фермеров, а не как «страны городов». «Мелкие земельные собственники – это самая драгоценная часть государства», – утверждал он[135 - См.: Шелдон Г. Политическая философия Томаса Джефферсона. М., 1996. С. 95.].

Слаборазвитая экономика, ее ориентация на внешний рынок, еще не разветвленная транспортная сеть определяли регионализацию страны. Спецификой США на протяжении десятилетий было формирование трех основных географических и социально-экономических регионов (промышленный Северо-Восток, аграрные Запад и Юг), что вело к формированию региональных интересов, зачастую противоречащих общенациональным. Другой особенностью была сохраняющаяся многоукладность экономики. Диверсификация экономической сферы не могла не отражаться на позициях различных социальных групп, образующих американское общество. Интересы крупной торговой и финансовой буржуазии, земельных спекулянтов и плантаторской верхушки Юга, составлявших политическую элиту страны, часто приходили в столкновение, требовали постоянного поиска компромиссов. Формирующаяся промышленная буржуазия также начинала активно отстаивать свои интересы. Кроме того, были многочисленные средние мелкобуржуазные слои, включавшие фермеров, мелких торговцев, зажиточных ремесленников, представителей интеллигенции, создававшие пеструю мозаичную картину американского социума. В него входили также скваттеры и пионеры «границы», лица, работавшие по найму, недавно приехавшие малоимущие иммигранты, свободные цветные, представители городских низов. По статистическим данным в стране насчитывалось около 1 млн афроамериканцев, в число которых входило 893, 6 тыс. рабов[136 - Статистическая история США XVII – начала XXI вв. М., 2012. С. 22, 112.]. Тем не менее, социальные противоречия в Новом свете не были столь острыми и конфликтными, как в Европе. Во многом это объяснялось возможностью уйти на неосвоенные западные земли. Процесс освоения западных территорий был сложным явлением в становлении американской цивилизации. Ф. Дж. Тернер, создавший концепцию «подвижной границы», утверждал, что именно на Западе происходило подлинное рождение американской демократии и складывание нации[137 - Turner F. J. The Significance of the Frontier in American History // Turner F. J. The Frontier in American History. N. Y., 1920. P. 1–38.]. Впервые эти идеи были высказаны им на заседании Американской исторической ассоциации в 1893 г. В отечественной историографии теория «подвижной границы» была подвергнута критическому анализу, справедливо отмечались слабые стороны аргументации американского историка[138 - См.: Ефимов А. В. Свободные земли Америки и историческая концепция Ф. Д. Тернера // Из истории общественных движений и международных отношений. М., 1957. С. 549–560; Демиховский М. В. Еще к вопросу о теории «предохранительного клапана» // Вопросы истории. 1965. № 11; Болховитинов Н. Н. О роли «подвижной границы» в истории США (критический анализ концепции Ф. Тернера) // Вопросы истории. 1962. № 9. С. 57–94.]. Теория Тернера, по мнению его критиков, не отражала многих сторон заселения Запада.

Продвижение на западные земли сопровождалось изгнанием в большинстве случаев вооруженной силой индейских племен с их земель и варварским уничтожением самих индейцев, что составляет одну из самых мрачных страниц американской истории. Начиная с 1778 г. правительство США заключало неравноправные договоры об отчуждении индейских земель. В Северо-Западном ордонансе от 13 июля 1787 г. говорилось: «Что касается индейцев, то их земли и собственность никогда не могут быть отторгнуты у них без их согласия»[139 - Documents of the United States Policy / ed. by F. P. Prucla. Lincoln, 1975. P. 10. См. подробнее: Филимонова М. А. Территориальная экспансия США на Северо-Западе и националисты. 1780-е годы // Новая и новейшая история. 2007. № 1. С. 74–89.]. Но это «добровольное» согласие чаще всего получалось обманом, хитростью, подкупом вождей, угрозами и применением военной силы. Создание первым Конгрессом военного министерства дало президенту возможность объявлять индейцам войны и самостоятельно вести дела по поводу земель, имеющих военно-стратегическое значение[140 - См.: Исаев С. А., Романова Н. Х. Политика федерального правительства в отношении индейцев // История внешней политики и дипломатии США. 1775–1877. М., 1994. С. 168.].

Сложные модернизационные процессы, происходящие в стране, сопровождадись формированием гражданского общества. С этим было связано возникновение новых социальных связей и появление нетрадиционных форм коммуникации, находящихся вне правительственного контроля. Гостиницы, таверны и салуны создавали условия для неформального общения. В публичных местах, в том числе и на улице, обменивались информацией и суждениями, вырабатывали общие позиции. Широкая свобода слова и печати, гарантированная Конституцией, отсутствие цензуры, децентрализованность прессы, постоянно растущие тиражи, способность проникать во все районы страны благодаря развитию коммуникативных связей, особенно почты, делали периодическую печать выразителем мнений самых широких слоев населения. В 1790 г. в США было 75 почтовых отделений и 1875 миль почтовых сообщений[141 - Саломатин А. Ю. Модернизация государства и права в США, конец XVIII–XX вв. Пенза, 2003. С. 70–71; Филимонова М. А. Пресса становится властью: политические дискуссии на страницах периодической печати США в конце XVIII в. Курск, 2016.].

Об огромном значении для страны периодической печати неоднократно писал Т. Джефферсон: «Только прессе, хотя ее практика и пестрит злоупотреблениями, мир обязан всеми триумфами разума и человечности над заблуждениями и угнетением… именно этому благотворному источнику света – прессе, Соединенные Штаты обязаны многим из того, что привело их к состоянию свободной и независимой нации». Он подчеркивал, что свободная пресса – «грозный надзиратель за государственными и общественными деятелями», она «привлекает их к суду трибунала общественного мнения и мирным образом проводит реформы, которые иначе пришлось бы совершать с помощью революции»[142 - Джефферсон Т. О демократии / сост. С. К. Падовер. СПб., 1992. С. 276–277.]. Несмотря на первоначально небольшие тиражи, круг читателей любой газеты был значительно больше. Широко практиковалось чтение вслух, обсуждение и пересказ наиболее интересных статей в тавернах, кафе, на улице в хорошую погоду. Благодаря коллективному чтению каждый экземпляр любого печатного издания доходил в среднем до 6–8 человек[143 - См.: Мир Просвещения. Исторический словарь. С. 128, 264, 292, 334.]. В гостиницах были специальные залы для чтения газет, где приезжие или просто завсегдатаи могли прочесть свежие издания. В 1800 г. в США выходило 230 газет, в 1810 г. издавалось 358 газет (главным образом еженедельных) и 40 журналов. Лидировали по числу периодических изданий Нью-Йорк – 66; Массачусетс – 32 и Виргиния – 23[144 - Алентьева Т. В. Американская журналистика в первой половине и середине XIX века. Курск, 2008. С. 125; Иванян Э. А. От Джорджа Вашингтона до Джорджа Буша. Белый дом и пресса. М., 1991. С. 11; Wood J. P. Magazines in the United States: Their Social and Economic Influence. N. Y., 1949. Р. 72–73.].

Согласно конституции 1787 г. США являлись президентской республикой, основанной на принципах федерализма и разделения властей. Нормы основного закона, однако, не предусматривали наличие политических партий, в связи с чем даже многие «отцы-основатели» относились к ним с явным неодобрением, о чем свидетельствует, например «Прощальное обращение к нации» Дж. Вашингтона[145 - См.: История США. Хрестоматия / сост. Э. А. Иванян. М., 2005. С. 67–75.]. В общественном мнении большинства американцев отношение к партии было подозрительным и неодобрительным. Формирование первой двухпартийной системы: федералисты – джефферсоновские республиканцы[146 - Для краткости джефферсоновских республиканцев именуют просто республиканцами, но их нельзя отождествлять с современной республиканской партией, основанной в 1854–1856 гг.] происходило в сложных и противоречивых условиях ранней республики не только с точки зрения блокирования различных социальных и политических сил, но и с позиций признания ее права на существование в общественном сознании американцев[147 - Власова М. А. Политические партии XIX века как специфический элемент американской цивилизации // Восприятие США по обе стороны Атлантики. М., 1997. С. 100–110.].

Процесс создания первой двухпартийной системы был длительным и противоречивым, его начало можно отнести к периоду ратификации конституции 1787 г.[148 - См.: Филимонова М. А. Общественно-политическая сфера в США и группировка националистов (1780-е годы) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. 2008. № 10 (50). Вып. 8. С. 46–50; Она же. Полемика вокруг ратификации конституции 1787 г. в периодической печати США: Поражение антифедералистов // Мифы и реалии американской истории в периодике XVIII–XX вв. Т. 2. М., 2009. С. 7–46.] Даже самоназвания партий часто менялись и привычные наименования: федералисты-республиканцы утвердились лишь в начале XIX столетия. Разумеется, это не были партии в современном смысле, организационно они были слабо оформлены, не имели четких программных установок. По мнению М. О. Трояновской, постепенно складывались нормы взаимодействия между партиями, определялись формы и методы межпартийной борьбы, развивались рычаги воздействия на электорат, закладывались основы организационной структуры. Причем на уровне штатов, как оказалось, джефферсоновцы были организованы лучше, чем сторонники Гамильтона.

К концу 90-х гг. XVIII века обе партии располагали относительно широкой массовой базой, имели фракции в обеих палатах Конгресса и достаточно прочные контакты с легислатурами штатов, активно пользовались прессой для мобилизации общественного мнения[149 - Трояновская М. О. США: У истоков двухпартийной системы. М., 1989. С. 33.].

Гамильтоновцы имели своим органом «Газету Соединенных Штатов» («The Gazette of the United States»), основанную в 1789 г. Джоном Фенно (1751–1798). Через полгода ее тираж составил 600 экз., а через год – 1400 экз., она имела 1000 подписчиков. Розничная цена составляла 2–3 пенни. После смерти Фенно «Газета Соединенных Штатов» поменяла название и с 1800 г. именовалась «The Gazette of the United States, & Daily Advertiser». Редактором газеты стад Джозеф Денни (1768–1812), блестящий памфлетист, впоследствии основатель другой успешной газеты «Портфолио» («Port Folio»)[150 - Литературная история США: в 3 т. Т. I. М., 1977. С. 227–228.]. Джефферсон именовал ее газетой чистого «торизма… распространяющей доктрины монархизма, аристократизма, исключающей народ»[151 - Wood G. S. Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789–1815. N. Y., 2011. Р. 151.].

Также федералистов активно поддерживали: бостонская «Columbian Centinel» (1790–1840), издаваемая журналистом Бенджамином Расселом (1761–1845); массачусетская «Massachusetts Spy» (1775–1876), публикуемая Исайей Томасом (1749–1831); филадельфийская «Porcupine’s Gazette» (1797–1800), издаваемая Уильямом Коббетом (1763–1835), впоследствии известным английском политиком, жившим в Штатах в 1792–1800 гг.; «The Connecticut Courant» (1764–1979), основанная печатником Томасом Грином еще в колониальные времена; нью-йоркская «New-York Commercial Advertiser» (1797–1904), ранее именовавшаяся звучным именем «Минерва». Последняя редактировалась знаменитым ученым-лексикографом, которого считают создателем американского языка – Ноем Уэбстером (1758–1843)[152 - Филимонова М. А. Ной Уэбстер: в поисках американского языка // История и историография зарубежного мира в лицах. Вып. 10. Самара, 2011. C. 70–81; Она же (в соавторстве с Т. В. Алентьевой). Реформаторы, нонконформисты, диссиденты в США: от Войны за независимость до Гражданской войны. Курск, 2012. С. 85–100.].

В 1801 г. Александр Гамильтон основал свою собственную газету «New York Evening Post»[153 - Издается по настоящее время.], ставшую впоследствии одной из ведущих нью-йоркских газет благодаря блестящему руководству со стороны поэта и журналиста У. К. Брайанта, в течение 50 лет занимавшего пост ее главного редактора[154 - Алентьева Т. В. Из истории американской журналистики: Уильям Каллен Брайант // Время и человек в зеркале гуманитарных исследований. Т. 1. Курск, 2003. С. 76– 82; Она же. «Река времени» Уильяма Каллена Брайанта: журналистика, политика, поэзия // Американский ежегодник, 2007. М., 2009. С. 107–133.].

Главной газетой джефферсоновцев была «Национальная газета» («The National Gazette»), основанная в 1791 г. и редактируемая поэтом Филиппом Френо (1952–1832)[155 - Лучинский Ю. В. Формирование системы партийной прессы в США в конце восемнадцатого столетия // Теория и история журналистики. 2014. № 4. С. 73–80.]. Ей, правда, была суждена недолгая жизнь, т. к. ее издание прекратилось в 1793 г. Гамильтон очень резко реагировал на яростные атаки этой газеты, считая, что она дискредитирует администрацию Вашингтона[156 - Hamilton A. The Papers of Alexander Hamilton: 25 Vols. / ed. by H. Syrett, J. Cooke. Vol. 11. N. Y., 1960. P. 426.].

Но республиканцы не остались без печатных изданий. Другим важнейшим рупором для них стала филадельфийская «Аврора» («Aurora», 1794–1824), основанная внуком знаменитого ученого и политика Бенджамина Франклина Бенджамином Франклином Бейчем (1769–1798)[157 - Филимонова М. А. «Aurora» – «якобинская» газета в федералистский период //Американистика. Актуальные подходы и современные исследования. Вып. 6. Курск, 2014. С. 19–39.]. После его смерти издание газеты продолжил Уильям Дуэйн (1780–1865), женившийся на вдове Бейча и впоследствии сделавший успешную политическую карьеру. На стороне джефферсоновцев было немало блестящих журналистов и памфлетистов, таких как философ и экономист Томас Купер (1759–1839), издатель «Pennsylvania Newspaper»[158 - См. о нем: Филимонова М. А. Томас Купер и проблема сецессии // Americana. Вып. 12. Волгоград, 2011. С. 78–92].

В 1800 г. в поддержку Т. Джефферсона была основана наиболее влиятельная вашингтонская газета «National Intelligencer»[159 - См.: Алентьева Т. В. Из истории американской прессы. «Daily National Intelligencer» и ее редакторы // Американистика: Актуальные подходы и современные исследования. Вып. 3. Курск, 2011. С. 86–102.]. Ее создатель Сэмюэль Гаррисон Смит (1772–1845) впоследствии сделал успешную политическую карьеру, став вначале контролером финансов, а затем министром финансов в администрации Мэдисона.

Хотя обе партии не имели еще официальной партийной платформы, но их политический курс во внутренней и внешней политике был вполне определенным.

У каждой партии был свой проект дальнейшего развития страны. Партия федералистов, возглавляемая до 1804 г. Александром Гамильтоном, выступала за сильное федеральное правительство[160 - См.: Алентьева Т. В. Политико-правовые концепции А. Гамильтона // Проблемы истории государства и права. Вып. 1. М., 1996. С. 22–25.].