Размышления женщины о геополитике

Update

On 7 June 2017, over 70 countries, including the Russian Federation signed the Multilateral Convention to Implement Tax Treaty Related Measures to Prevent Base Erosion and Profit Shifting («Multilateral Instrument» or «MLI»).

1.3. Растущая роль офшорных финансовых центров в мировой финансовой системе[80 - Опубликовано в кн.: Financial centers: Travelling around the world. М.: РЭУ им. Г. В. Плеханова. 2016. С.70—75.]

Офшорный финансовый центр (ОФЦ) – это, как правило, небольшая юрисдикция, с низким уровнем налогообложения, специализирующаяся на предоставлении корпоративных и коммерческих услуг офшорным компаниям-нерезидентам и инвестиционным фондам. ОФЦ начали оказывать влияние на международные финансовые рынки в начале 1970-х годов. Для их обозначения использовались различные термины, такие как, международный финансовый центр, международный банковский центр, международная банковская структура и офшорный банковский центр. Термин ОФЦ был впервые введен в научный оборот в 1980 году. В последующие годы он получил дальнейшее развитие в докладах международных организаций и научной литературе. При этом такие международные организации, как МВФ, ОЭСР и ЮНКТАД, разрабатывали терминологию в соответствии со своими нуждами. Так, МВФ наряду с выработкой рабочего определения ОФЦ исследует их воздействие на международную финансовую систему. ОЭСР рассматривает ОФЦ сквозь призму уклонения от налогов. ЮНКТАД изучает механизмы осуществления прямых иностранных инвестиций (ПИИ) с использованием ОФЦ.

Как отмечается в рабочем докладе МВФ, в последние годы возникла необходимость изучения «деятельности офшорных финансовых центров, поскольку эти центры стали контролировать значительную долю глобальных финансовых потоков»[81 - Zoromе А. Concept of Offshore Financial Centers: In Search of an Operational Definition. Working Paper. 07/87. April 1, 2007. P.3.]. Автор доклада, анализирует две группы определений: концептуальные определения и рабочие определения, предназначенные для практического применения. Он обобщает характеристики ОФЦ, используемые в концептуальных определениях. Из этих определений явствуют «три отличительные и повторяющиеся черты ОФЦ: (1) ориентация бизнеса на нерезидентов; (2) благоприятная нормативно-правовая среда (низкие надзорные требования и минимальное раскрытие информации), а также (3) схемы низкого или нулевого налогообложения». По его мнению, концептуальные определения, как правило, делают упор на нормативно-правовые и налоговые признаки ОФЦ, игнорируя макроэкономические характеристики, которые они приобрели в результате трансграничного характера финансового посредничества.

Автор доклада дает рабочее определение, согласно которому ОФЦ является страной или юрисдикцией, которая предоставляет финансовые услуги в таком масштабе, который не соизмерим с размерами и финансовым оборотом внутренней экономики. Он указывает, что независимо от мотивов финансовых сделок нерезидентов с ОФЦ и характера осуществляемой деятельности, создание ОФЦ обычно является результатом сознательных усилий, направленных на специализацию экономики на экспорте финансовых услуг в целях получения доходов, которые часто составляет критическую часть национального дохода[82 - Там же. C.7.].

Рабочая группа по вопросам офшорных центров при Форуме по финансовой стабильности отмечает, что «финансовые офшорные центры не так легко определить, но они могут быть охарактеризованы как юрисдикции, которые привлекают высокий уровень нерезидентной активности. Традиционно, этот термин подразумевает некоторые или все из следующих признаков: 1) низкий уровень или отсутствие налогов на бизнес или инвестиционный доход; 2) отсутствие налога у источника выплаты; 3) облегченные и гибкие режимы регистрации и лицензирования; 4) облегченные и гибкие режимы надзора; 5) гибкое использование трастов и других специальных корпоративных форм; 6) необязательность физического присутствия для финансовых учреждений и/или корпоративных структур; 7) несоразмерно высокий уровень конфиденциальности, основанный на законах о сохранении тайны; 8) недоступность подобных стимулов для резидентов»[83 - Financial Stability Forum Report of the Working Group on Offshore Centres. 2000. P.9.].

В последние годы усилия международных организаций и академического сообщества сосредоточились на дальнейшем развитии концепции ОФЦ с учетом усложнения и модификации их деятельности. ЮНКТАД отмечает, что «офшорные финансовые механизмы в области прямых иностранных инвестиций (ПИИ) включают в себя в основном (1) офшорные финансовые центры или налоговые убежища и (2) компании специального назначения (КСН). КСН – иностранный филиал, который создается для конкретной цели (например, администрирование, управление валютным риском, содействие инвестиционной деятельности) или представляет собой специфическую структуру (например, холдинговая компания). Они, как правило, создаются в странах, для которых характерны низкие налоги или специальные налоговые льготы для КСН. Обычно они не осуществляют собственную хозяйственную деятельность, имеют небольшой штат сотрудников и незначительные нефинансовые активы». При этом делается вывод, что «КСН играют все возрастающую роль в ряде ведущих стран-инвесторов с точки зрения потоков и накопленных ПИИ. Эти структуры играют роль, аналогичную ОФЦ в том смысле, что они направляют финансовые потоки инвестиций и перенаправляют их в третьи страны»[84 - World Investment Report, 2013. Global Value Chains: Investment and Trade for Development. Geneva: UNCTAD. 2013. P. XIV, 7.]. ЮНКТАД указывает, что Люксембург и Нидерланды являются типичными примерами стран, которые обеспечивают благоприятный налоговый режим для КСН.

По мнению ЮНКТАД, хотя налоговые соображения являются основной движущей силой использования ОФЦ и КСН, существуют и другие мотивы: 1) они могут использоваться для нейтральных по отношению к налогам решений, например, если партнеры по совместному предприятию находятся в странах с различными налоговыми режимами; 2) они могут применяться в целях обеспечения правового нейтралитета, если акционеры рассредоточены по различным юрисдикциям; 3) они могут облегчить ведение международного бизнеса и получение доступа к международным рынкам капитала и правовым системам для фирм из стран со слабыми институтами[85 - Там же. С.17.].

ЮНКТАД отмечает, что международные усилия по борьбе с уходом от налогов при осуществлении международных финансовых операций, как правило, сосредоточены на ОФЦ, в то же время, потоки ПИИ, проходящие через КСН являются гораздо более значительными[86 - Там же. С.17.].

Евростат выделяет существенные признаки КСН. Это – юридическое лицо: а) официально зарегистрированное национальным органом, с учетом налоговых и иных правовых обязательств в экономике, резидентом которой оно является; б) созданное для осуществления конкретных функций, ограниченных по охвату или времени, с одним или несколькими первичными кредиторами, в) имеющее незначительное количество нефинансовых активов и сотрудников и практически не осуществляющее операции; г) связанное с другой корпорацией, зачастую в качестве дочерней компании и нередко, являющееся резидентом территории иной, чем территория резидентства материнской корпорации; е) выполняющее основную бизнес-функцию – финансирование деятельности группы или владение активами и обязательствами данной группы, то есть перераспределение средств от одних нерезидентов к другим нерезидентам и при этом играющее лишь незначительную роль в управлении деятельностью группы[87 - Eurostat. Economy and finance glossary. URL: http://epp.eurostat.ec.europa.eu/statistics_explained/index.php/ Glossary: Special-purpose_entity_%28SPE%29.].

Как ЮНКТАД, так и Евростат, указывают на решающую роль МНК в транспортировке капитала через КСН. Евростат указывает, что «многонациональные компании часто географически диверсифицируют свои инвестиции посредством КСН; примерами являются финансирование дочерних предприятий, холдингов, компаний-оболочек (shell companies), готовых компаний (shelf companies) и компаний, имеющих только вывеску (brass-plate companies)»[88 - Там же.].

ЮНКТАД считает, что «ключевым фактором притока капитала в ОФЦ является уровень зарубежной ликвидности ТНК, которая должна быть „пристроена“. В самом деле, потоки ПИИ в ОФЦ отражают расчетные уровни нераспределенной прибыли ТНК. Усилия по сокращению потоков в ОФЦ, предпринимаемые с 2008 года, совпали с рекордным увеличением нераспределенной прибыли и наличности ТНК»[89 - World Investment Report, 2013. Op. cit. P.15.].

Российский ученый Б.А.Хейфец предложил термин «офшорные финансовые сети» для обозначения офшорных схем, которые применяются для минимизации налогообложения. Он пишет: «офшорную финансовую сеть можно обозначить как определенную формально и неформально объединенную группу экономических акторов, целью которой является обеспечение оптимальной комбинации низкой налоговой нагрузки, удобных условий ведения бизнеса и анонимности конечных бенефициаров финансовых операций»[90 - Хейфец Б. А. Деофшоризация российской экономики: возможности и пределы. М.: Институт экономики. 2013. С.10.].

В Докладе ЮНКТАД о мировых инвестициях в 2013 году, специально посвященном глобальным цепочкам создания стоимости, отмечается, что инвестиции в ОФЦ остаются на исторически высоких уровнях. В 2012 году приток ПИИ в ОФЦ составил почти 80 млрд долл., несмотря на сокращение на $10 млрд долл. (-14%) по сравнению с 2011 г. Потоки ПИИ в ОФЦ резко увеличились после начала финансового кризиса в 2007 году. Среднегодовой приток ПИИ в ОФЦ в период 2007—2012 годов составил 75 млрд долл., что намного выше среднего показателя в 15 млрд долл. в 2000—2006 годы. На долю налоговых гаваней в настоящее время приходится заметная и постоянно растущая доля глобальных потоков ПИИ, составляющая примерно 6%[91 - World Investment Report, 2013. Op. cit. P.16.].

При этом ЮНКТАД отмечает важную характеристику инвестирования посредством ОФЦ, а именно «приток ПИИ в ОФЦ не остается там, но перенаправляется. Значительная часть притока состоит из „кругооборота“ ПИИ в страны происхождения. Например, три основных направления потоков ПИИ из Российской Федерации в Кипр, Нидерланды и Британские Виргинские острова совпадают с тройкой инвесторов в Россию. Такие потоки больше похожи на внутренние инвестиции, замаскированные под ПИИ. Большая часть притока в ОФЦ состоит из транзитных ПИИ, которые перенаправляются в другие страны. Значительная часть ПИИ по-прежнему является возвратом/репатриацией офшорного капитала, размещенного российскими резидентами в различных финансовых центрах по всему миру. Самые крупные инвестиции в Российскую Федерацию осуществляются российскими инвесторами, которые обосновались на Кипре, воспользовавшись услугами финансовых учреждений этой страны и благоприятными налоговыми условиями»[92 - Там же.].

В Докладе о мировых инвестициях в 2015 году, ЮНКТАД также уделяет большое внимание функционированию ОФЦ и констатирует: «В настоящее время, офшорные инвестиционные центры играют системную роль в международных инвестиционных потоках: они являются частью глобальной инфраструктуры финансирования ПИИ»[93 - World Investment Report, 2015: Reforming International Investment Governance. Pp.15—16. Geneva: UNCTAD. 2015.].

Поскольку основной особенностью офшоров является их высокая секретность или отсутствие прозрачности, невозможно с точностью оценить масштабы офшоризации российской экономики. В основном, имеются два типа источников информации: официальные статистические данные, публикуемые российскими финансовыми органами и международными организациями, а также оценки, сделанные российскими официальными лицами, экспертами, учеными и политиками.

Центральный банк России предоставляет статистические данные о прямых иностранных инвестиций в Россию и vice versa. Основополагающим источником информации о международных сделках является платежный баланс (ПБ) страны. Анализ ПБ РФ показывает, что в 2007—2015 годах три страны сыграли значительную роль в инвестиционном притоке в Россию. Ведущую роль в инвестиционных потоках России играл Кипр. Второй по величине игрок – Нидерланды, которые экспортировали и импортировали из России примерно равные объемы капитала. Третье место занимал Люксембург. Этот факт может означать только одно, капитал был репатриирован в Россию под видом иностранных инвестиций. Обратный приток «отмытых» денег происходит после их прохождения через хитроумные схемы, которые налоговые эксперты называют «голландский сэндвич», «двойной ирландский виски», или их комбинацию. ЮНКТАД довольно остроумно называет это явление «кругооборотом ПИИ» (FDI round tripping).

Следует отметить, что российская схема офшоризации имеет существенные отличия от западных схем ухода от налогов. Во-первых, в отличие от западных корпораций, которые выводят в офшоры центры генерации прибыли, российский бизнес регистрирует в низконалоговых юрисдикциях головные компании, а в России оперируют их филиалы («дочки» и «внучки»). Во-вторых, государственные корпорации также регистрируют в офшорах дочерние компании и проводят коммерческие и финансовые операции с их использованием.

Озабоченность, связанная с потенциальными рисками, которыми деятельность ОФЦ угрожает международной финансовой системе, привела к ряду глобальных инициатив по улучшению надзора за ними. Это связано с тем, что, во-первых, ОФЦ предоставляют финансовые услуги преимущественно нерезидентам. В целях осуществления надзора за экономической и финансовой политикой МВФ интересуется воздействием операций, осуществляемых в ОФЦ, на национальную экономику стран-членов. Во-вторых, существуют специфические уязвимые места в стабильности финансовой системы в странах, где действуют ОФЦ. Несмотря на то, что возможности для регулятивного арбитража минимизируются посредством различных многосторонних инициатив, анонимность и непрозрачность финансовых операций, а также правового режима в некоторых ОФЦ увеличивают возможности для финансовых злоупотреблений. В-третьих, поскольку ОФЦ зависят от своей способности привлекать глобальный финансовый бизнес, конкуренция является сильной, а стимулы соблюдения международных стандартов в ОФЦ значительно снижены. Существует большая опасность того, что рентабельность достигается за счет снижения специальных регулирующих и надзорных стандартов[94 - Zoromе А. Op. cit. P.7.].

Потенциальная опасность использования инвестиционных схем с использованием ОФЦ для финансовой системы России заключается, на наш взгляд, в трех взаимосвязанных тенденциях. Во-первых, осуществляется легальный и нелегальный вывоз капитала в ОФЦ в угрожающих масштабах. Во-вторых, репатриированный в Россию из ОФЦ капитал не подчиняется российской юрисдикции и, главное, освобождается от ряда налогов в соответствии с договорами об избежании двойного налогообложения. В-третьих, кругооборот ПИИ между Россией и тройкой-стран инвесторов способствует не только отмыванию нелегальных капиталов, но и сокрытию их бенефициаров, а, следовательно, в таких капиталах высока коррупционная составляющая.

В последние годы в России создается законодательная основа по противодействию офшоризации национальной экономики. С точки зрения борьбы с коррупцией решающее значение имеет принятие Федерального закона от 18.11.2014 №376-ФЗ «О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации (в части налогообложения прибыли контролируемых иностранных компаний и доходов иностранных организаций)», который вступил в силу 1 января 2015 г. В соответствии с данным законом вводится понятие фактического получателя (бенефициарного собственника) дохода, каковым является контролирующее лицо иностранной организации.

1.4. Panama Papers: There’s a Purpose to Every Leak[95 - Опубликовано в онлайн ресурсе Russia Insider. Apr 5. 2016. URL: http://russia-insider.com/en/politics/panama-papers-theres-logic-every-leak/ri13762.]

Резюме: «Панамские документы»: у каждой утечки есть своя цель

5 апреля 2016 года ведущая немецкая газета S?ddeutsche Zeitung (SZ) опубликовала «сенсационную» статью под названием «Панамские документы: секреты грязных денег».

Данная публикация была уже четвертой в серии скандальных утечек информации об офшорах. Offshore Leaks (апрель, 2013) раскрыли данные о 130 тыс. офшорных счетов. LuxLeaks (ноябрь, 2014) обнародовали схемы уклонения от уплаты налогов, используемые международными фирмами, зарегистрированными в Люксембурге. Swiss Leaks (февраль, 2015) разоблачили гигантскую схему содействия неуплате налогов британским многонациональным банком HSBC через швейцарскую дочернюю компанию HSBC Private Bank (Suisse). Все эти утечки имели явно политический характер, который маскировался под благородную борьбу со злом в виде офшорных компаний. Однако эта борьба была явно избирательной. Не секрет, что американские транснациональные корпорации, такие как Apple, Google, Starbucks и т.д., являются крупнейшими неплательщиками налогов, использующими офшорные схемы. Однако офшорные утечки были, в основном, сосредоточены на фирмах и лицах из бывшего СССР и Китая.

LuxLeaks ударили рикошетом по Жан-Клоду Юнкеру, бывшему премьер-министру Люксембурга, который был только что избран президентом Европейской комиссии. Вероятно, только Swiss Leaks, нацеленные на дискредитацию банка HSBC, были коммерчески мотивированы.

Сроки публикации Panama Papers также были очень хорошо спланированы: западные лидеры не хотели аплодировать российско-сирийской победе в Пальмире и поэтому решили добавить ложку дегтя в бочку меда.

«S?ddeutsche Zeitung» поместила на первой полосе портреты Путина и Ассада, хотя в самой публикации о них не упоминалось. «The Guardian» пошла еще дальше, указав пальцем на Путина в статье «Панамские документы: как богатые и знаменитые скрывают свои деньги в офшорах». В онлайн-версии демонстрировалось видео «Как скрыть миллиард долларов» с Путиным на обложке.

Очевидно, Panama Papers являются частью гибридной войны Запада против России. Я ничего не имею против международных антикоррупционных кампаний, но категорически возражаю против избирательного подхода в духе Оруэлла. Излюбленным методом гибридной войны является обвинение в коррупции неугодных Западу национальных лидеров с тем, чтобы инспирировать гражданские беспорядки, которые перерастают в цветную революцию[96 - См. 2.1. «Антикоррупционные» сценарии гибридной войны.].

Однако я не думаю, что Panama Papers могут изменить ход гибридной войны против России. В последние годы россияне пережили девальвацию рубля, падение цен на нефть, инфляцию, взаимные санкции и так далее. Мы вряд ли пойдем на баррикады из-за западных уток.

On April 5, 2016, the leading Munich daily S?ddeutsche Zeitung (SZ) published a «sensational» article titled: «Panama Papers: The secrets of dirty money». The on-line version is presented in the best traditions of yellow press.

The article begins like a fairy tale: «Over a year ago, an anonymous source contacted the S?ddeutsche Zeitung (SZ) with encrypted documents from Mossack Fonseca, a Panamanian law firm that sells anonymous offshore companies around the world»[97 - Obermaier, F. et. al. «About the Panama Papers», S?ddeutsche Zeitung, 3 Apr 2016. URL: http://panamapapers.sueddeutsche.de/articles/56febff0a1bb8d3c3495adf4/.].

The mysterious messenger delivered megatons of compromising information while seeking no financial compensation. He simply «wanted to make these crimes public». Frankly speaking, I’d bet that some special services were hiding behind this modern Robin Hood. In order to make the story more credible, the SZ added a video with a sort of «script» of the messenger’s call. Then it describes how SZ journalists worked for 12 months with the International Consortium of Investigative Journalists (ICIJ).

In order to justify a rather dubious source of information, the SZ emphasizes the dimension of the leaks. «The Panama Papers include approximately 11.5 million documents. The data primarily comprises e-mails, pdf files, photo files, and excerpts of an internal Mossack Fonseca database, covering a period from the 1970s to the spring of 2016».

The paper boastfully compares the size of its leak with previous scandalous leaks, namely, Offshore Leaks, Lux, and Swiss Leaks. I teach finance and studied these cases in-depth in order to tell about them my students. Offshore Leaks (April, 2013) revealed details of 130,000 offshore accounts. LuxLeaks (November, 2014) disclosed tax avoidance schemes used by international firms registered in Luxembourg. Swiss Leaks (February, 2015) were concerned with a giant tax evasion scheme by the British multinational bank HSBC via its Swiss subsidiary HSBC Private Bank (Suisse).

All these leaks had an explicitly political character, labeled as a noble struggle against the evil of offshore companies. Yet the struggle is very selective. It’s no secret that U.S. multinationals such as Apple, Google, Starbucks etc. are the biggest tax evaders, using offshore schemes. However, Offshore Leaks were focused on firms and persons from the ex-USSR and China. Apart from negative publicity for some minor political figures, that did not seriously hurt anybody of the mentioned persons. Maybe they were preparing the ground for new revelations.

LuxLeaks implicated Jean-Claude Juncker, former Prime Minister of Luxembourg and just elected President of the European Commission. One may wonder, why a person with a tarnished reputation would become the head of an important European entity. Taking into account Luxleaks’ perfect timing (not before, but after the elections), the answer is obvious. A compromised top international official would be more docile, particularly, in difficult talks on the Transatlantic Trade and Investment Partnership. Probably only Swiss Leaks, which were aimed at cracking down on HSBC were commercially motivated.

While running a big cover picture with Putin and Assad, S?ddeutsche Zeitung did not give names. The Guardian goes further, pointing the finger at Putin. The on-line version has a video «How to Hide a Billion Dollars» with Putin on the cover.

The Guardian writes: «Twelve national leaders are among 143 politicians, their families and close associates from around the world known to have been using offshore tax havens. A 2 billion dollar trail leads all the way to Vladimir Putin. The Russian president’s best friend – a cellist called Sergei Roldugin – is at the centre of a scheme in which money from Russian state banks is hidden offshore. Some of it ends up in a ski resort where in 2013 Putin’s daughter Katerina got married»[98 - «The Panama Papers: how the world’s rich and famous hide their money offshore» // The Guardian, 3 Apr 2016.].

Among other leaders with offshore wealth are Nawaz Sharif, Pakistan’s prime minister; Ayad Allawi, ex-interim prime minister and former vice-president of Iraq; Petro Poroshenko, president of Ukraine; Alaa Mubarak, son of Egypt’s former president; and the prime minister of Iceland, Sigmundur Dav?? Gunnlaugsson.

Six members of the House of Lords, three former Conservative MPs and dozens of donors to UK political parties own offshore assets. Families of at least eight current and former members of China’s supreme ruling body, the politburo, have hidden wealth offshore».

Lately, the mass media have claimed the dubious privilege of bringing a verdict without presenting evidence. Neither the S?ddeutsche Zeitung nor The Guardian bothered to publish the alleged documents pointing to Putin or Assad. I am pretty sure there aren’t any, since the main feature of offshore jurisdictions is their secrecy and lack of transparency. Can you imagine a person like Putin or Assad providing their passport data and other personal information?!

Knowing this weak point, The Guardian fingers a certain Putin «friend» Sergei Roldugin, or rather his brother. Following this fuzzy logic, every citizen of St. Petersburg is Putin’s best friend, starting from Peter the Great.

The timing of the leaks is perfect: Western leaders cannot afford to applaud the Russian-Syrian victory in Palmyra, so they decided to put a spoon of tar in a barrel of honey, as the Russian proverb says.

It is clear that the Panama Leaks are part of the West’s hybrid war against Russia.

I have nothing against international anti-corruption drives, but I strongly object to a selective Orwellian approach. Moreover, one of the favorite methods of hybrid war is to accuse undesirable national leaders of corruption, to inspire civil unrest, which later on develops into a color revolution. A few days ago, RI published an article by Pepe Escobar «Brazil, Like Russia, Under Attack by Hybrid War» about a US-inspired corruption scandal[99 - Escobar, P. «Brazil, Like Russia, Under Attack by Hybrid War»// Russia Insider, Mar 30, 2016. URL: https://russia-insider.com/en/politics/brazil-russia-under-attack-hybrid-war/ri13617.].

I can guess that Russia’s fifth column was warned in advance about the information leak and was in full combat gear. Such liberal mass media as Vedomosti, Novaya Gazeta and RBC immediately published the news about the Panama Papers. And on 4 April 2016 at 11:08, the entry about Sergei Roldugin in Wikipedia was updated to include Panama Leaks.

However, I don’t think that will change the course of the hybrid war against Russia. During last two years, the Russians have survived devaluation of the ruble, a fall in oil prices, inflation, mutual sanctions and so on. We are not likely to go to the barricades over Western gossip.