Выбор. Книга 2. Точка невозврата

– Ты против мамы? Витя?

– Оля. Сама подумай. Можно обмануть маленького ребенка, но как, скажи мне на милость, обмануть взрослого человека?

Ольга замолчала и вся сжалась. Андрей заволновался, вскочил, заходил по комнате, потом подошел к ней, склонился и обхватил за плечи, заглядывая в глаза.

– Я за твою маму. Я хочу иметь нормальную семью. Сейчас я хорошо зарабатываю, живу честно, слышишь, честно, и не хочу, чтобы это враз лопнуло. За что мне такая прессовка, скажи мне, что я такого сделал по жизни.

– А… Витя, успокойся. Ты зря боишься мою маму, она у меня чудесная, она все поймет.

– Что? Что я дезертир и убийца? Оля, кому ты это заправляешь.

– Нет. Я скажу то же, что и писала в письмах. Что ты попал в аварию, сделал пластическую. Ты уже не похож на Андрея, ты похож на Витю, правда, ты заслонил уже его, я его не помню. Я вижу только тебя. Ты стал им, верь мне.

– Не знаю, Оль. Я тебе верю. Да. Я верю только тебе да Олегу. И все. Вы – моя семья. Если считаешь нужным, вези, кого хочешь. И не возись там с продажей. Отдай все кому-нибудь, брось. Только не оставляй меня надолго. Я не выношу одиночества, ты же знаешь.

Ольга, не ожидавшая от Андрея таких слов, смотрела на него во все глаза, верила в его любовь, и сама почти любила его.

Она поехала в Фергану, чтобы привезти наконец подросшую и немого отдалившуюся от нее дочь, уже перешедшую во второй класс, и заметно постаревшую мать в Москву.

Андрей собирался встречать все-таки чужую для себя семью, поэтому с самого отъезда Ольги немного нервничал. А тут ему позвонил один из бригадиров и сказал, что не удалось взять дань с АЗС, перепроданную новым хозяевам. Двое «исполнителей», сидели дома у бригадира с понурым видом и выглядели довольно плачевно. И тогда Андрей позвонил Гире, которого держал для особо сложных случаев.

– Так, – он говорил медленно и весомо, растягивал слова. – В Домодедово перекупили заправку. Ребята оказались ершистые. По-хорошему не поняли. Гиря, сгоняй туда сам и прижми. Пора стричь баранов. Только не облажайся.

– Обижаешь, братан, – Гиря, бригадир, ухмыльнулся. – Мы и не таких обламывали.

– Я знаю, – резко перебил Андрей.

– А мне просто припугнуть или…?

– Смотри по обстановке.

– Русские или чурки?

– Точно русские. Да, ещё. Пейджеры пора выбросить. Пользуемся только телефонами. Симки у всех «левые». Всё. Жду звонка.

– Считай, что мы уже рапортуем о удачно проделанной работе.

Андрей скривился, как от зубной боли и услышал в динамике перед гудками отбоя:

– Погнали ребята. Работенка подфартила.

Окраина Москвы в вечернее время напоминала игру «Сталкер». Там, где был свободный въезд во двор, неожиданно появлялся шлагбаум. Там, где парковали машину, вдруг вырастал ларёк с шаурмой или курой-гриль. Иномарка с братками петляла возле серых неприглядных домов.

– Ставь возле подъезда, – мрачно сказал Сиплый. – Уже битый час здесь кружимся.

– Ага. Перекроем выезд.

– Да и хрен с ним! Обойдут!

– Ну, смотри, как бы колёса не прокололи, – Гиря подъехал вплотную к подъезду дома и нажал на тормоза.

– Дубинку взял?

– Я без неё не хожу, – Сиплый улыбнулся, ощерив жёлтые, прокуренные зубы.

АЗС находилась на окраине города. Возле кассы стоял высокий мужчина в робе. Он был светловолосый, широкоплечий и немного нервный. Переминаясь возле окошка, он крутил в руках замасленную тряпку и о чём-то весело болтал с кассиршей.

– Ещё и баба тут, – Гиря выругался и сплюнул на землю.

– Плевать на бабу. Думаю, у нас тут дел на пять минут.

– Эй, чувак, где тут начальство? – крикнул Сиплый.

– Я тут начальство, – обернулся мужчина.

– Пошли, разговор есть.

Мужчина внимательно посмотрел на братков.

– Ну, пошли, раз есть разговор.

Он распахнул дверь в каморку.

На маленьком диванчике сидел ещё один мужчина, примерно того же возраста. Был он невысокий, но крепко сбитый. Он смотрел крохотный телевизор. Верней, пытался смотреть. Телевизор шипел, рычал, захлопывал экран, потом резко открывал и из динамика неслось:

– Ну, где же ручки? Ну, где же ваши ручки?

– Малыш, выключи шарманку. К нам люди пришли.

Малыш вскочил, выдернул из розетки шнур от телевизора.

– Тох, а в чём проблема?

– Угадай-ка. Никак не успокоятся, воронье, – спокойно ответил высокий мужчина.

– Значит, так, – Гиря широко зевнул и продолжил говорить, слегка растягивая слова. – Мы – ваша крыша. А крыше что нужно делать? Пра-авильно-о.. платить. Короче, каждый месяц мы будем приезжать, а вы нам будете платить. Усекли?

– Так что бабки на стол. И поживей, а то нам некогда, – Сиплый достал из-за пазухи дубинку и постучал ею по руке.

– Сказали же уже, мы не будем платить, – спросил невысокий, крепкий мужчина.

– Творю ж мать! Что, не понятно, не будете – станете удобрением. Где-нибудь за МКАДом, – и Гиря загоготал.

– А теперь вы слушайте, – высокий мужчина, которого звали Тоха подошёл вплотную к браткам. – Мы никому и ничего платить не будем. Усекли?

– И больше сюда не приезжайте, – Малыш тоже вышел вперёд.

– Ах, ты гриб! Сморчок! – заревел Гиря. – Да мы сейчас разнесём на хрен вашу богадельню! – он замахнулся, но Малыш коротким хуком опрокинул его навзничь.