Выбор. Книга 3. Второй шанс

– Который?

– Видишь, невысокий старик в белой одежде. На нем чалма с выпущенным концом. Вышел из синей «Хонды-Сити» 80-х. Разговаривает с водителем.

– Он?

– Точно не вижу. Все время кто-то мешает.

– Смотри лучше.

– А ты сам-то его рассмотреть можешь отсюда? – огрызнулся Андрей.

– Нет. Сейчас он пойдет к мечети, смотри.

Но старика скрыли другие мужчины, выше и шире его в плечах.

Виктор поглядел на Андрея. Тот лишь покачал головой и вдруг вскочил.

– Куда? – Виктор схватил его за локоть.

– Помолиться. Я же мусульманин. Не ссы, братан, все путем.

Неожиданно он вырвал руку и бегом бросился к входу в мечеть скрытому двумя минаретами.

Виктор кожей почувствовал провал, но интуиция приказывала ему – не вмешиваться.

Андрей, торопясь, вошел во двор старинной мечети, построенной еще во времена Великих Моголов. Молодой шакирд, увидев европейца, пошел ему навстречу.

– Ас саляму алейкум, – поприветствовал он, слегка наклоняясь. И продолжил по-английски. – Чем могу помочь, уважаемый?

– Уа алейкум уа салям уа рахматуллахи уа баракатух. Я хочу помолиться, – так же склоняясь и отвечая на приветствие, сказал Андрей.

– Если вы не подготовились, омовение можете принять вон там, в стороне, видите крашенную дверь? Времени до намаза еще много. Вам повезло. Сегодня, в виде исключения, с минбара выступит очень интересный учитель. По возможности, займите место посередине, там лучше слышно.

– Спасибо, брат.

– Рад служить. Доброй вам молитвы.

Андрей привычно разулся, оставив обувь у входа, прошептал «Аллах, прости мои грехи», и прошел к месту молитвы.

Он вышел одним из последних, направился к кафе, но Комбата там не было. Андрей растерянно покрутился, прошел влево, вправо и там, на углу квартала увидел знакомую фигуру. Комбат закуривал. И Андрей бросился к нему бегом.

Добежав и остановившись, он тоже полез в карман за сигаретами.

– Ну? – спросил Комбат тихо по-русски. – Ты разглядел его?

– Это он.

– Точно?

– Он минут десять сидел на минбаре перед моим носом и читал проповедь. Было время.

– Призывал к террору?

– Рассказывал про мечеть, как ее строили при Великих Моголах, как она горела в 19 веке.

– Ты как будто его оправдываешь.

– Каждый живет, как умеет. Слушай сюда. Он сегодня вечером пойдет в баню, а в пятницу, перед Джума-намазом где-то часов в девять – в чайхану в старом городе, чтобы к десяти быть уже в мечети. Это не далеко, потому что он будет без машины и молиться пойдет в эту же мечеть. С ним будут его кореша.

– Вся группа?

– Ты хоть представляешь себе, что это такое: вся группа? Нет конечно. Основной костяк – это те самые террористы, они базируются по дальним селам, думаю, в стране племен. С ним будут местные умники.

– То, что и надо. Вся верхушка?

– Как бы.

– Пошли. Кажется, мы приблизились вплотную.

– Это в точку.

В Андрее проснулся кураж, глаза загорелись, как у гончей на охоте.

Комбат, чувствующий то же самое, даже успокоился, глядя на Скорпиона, как на соратника.

Вернувшись в гостиницу, в университетский городок, они прошли в номер Андрея и, заказав туда обед, сели в продавленные кресла.

– Сегодня мы с баней не успеваем, нужно еще раздобыть взрывчатку, – сказал Комбат, испытующе глядя в глаза Андрею.

– Да на раз. Это же Восток. На восточном базаре можно купить даже атомную бомбу.

– А ты сам продавал атомные бомбы?

– Я не самоубийца. Слышал про одного мудака, что таскал уран в кармане, так у него потом яйца отвалились.

Комбат рассмеялся, а за ним – и Андрей.

Виктор поднялся.

– Знаешь что, Андрей, – сказал он, впервые обратившись по имени к Скорпиону и цепко взглянул на него. Но, казалось, тот даже не заметил ничего необычного. – Я пойду к себе, переоденусь и вернусь. Смотрю, обед здесь приносят с большим опозданием.

Андрей кивнул и остался сидеть в кресле, слегка прикрыв веки, словно в раздумье.

Вернулся Виктор в футболке и тонких свободных брюках. Андрей, тоже переодетый, сидел в том же кресле, а на столе стыл, закрытый салфеткой, обед на двоих.

– Ого, не рассчитал, – Виктор потер руки и направился к столу. – Чего ждешь? Не проголодался, что ли?

Скорпион как-то лениво поднялся.