Хамелеон и бабочка

Сделала глоток кофе и с опаской поинтересовалась:

– Где мы с вами встречались? Так неловко, кажется, я вас не помню.

Максим очень достоверно изобразил обиду. Чуть помолчал, но движения не остановил, продолжил уводить спутницу подальше от кафе.

– Лен, ты чего? Неужели не помнишь? Мы в параллельных группах учились на юрфаке.

– Я не Лена, – женщина остановилась резко, едва не расплескав кофе. – Вы обознались. И на юрфаке я никогда не училась.

– Как не Лена? – Максим добавил к обиде смущение и даже распахнул глаза в непритворном изумлении. – Как же неудобно получилось. Простите ради бога. Вылитая Лена.

– Меня зовут Вера. С латте вы очень точно угадали.

Максим обезоруживающе улыбнулся.

– Вот это совпадение. Надо же. Раз уж мы познакомились, давайте я провожу вас к месту работы, побеседуем, если вы, конечно, не против. Я, кстати, Максим.

Вера задумалась всего на мгновенье. Внезапный знакомый располагал искренней улыбкой, обладал всеми признаками породистого самца и жгучим взглядом, вкусно пах совсем не брутальным коктейлем из ванилина и корицы. Такие мужчины с неба не падают, а к ней и подавно никогда не подкатывали на улице. Глупо не воспользоваться этим знакомством, пусть и ошибочным.

Максим жестом предложил продолжить движение, на всякий случай оглянулся и чуть не споткнулся. Туалетный узник стоял на тротуаре и смотрел им вслед. Веру он явно знал, на лице застыло изумление и тоска, как у ребёнка, впервые оставленного в детском саду и не понимающего, почему мама его покидает.

Их встречу и беседу удалось предотвратить, но не всё прошло гладко: они вообще не должны были увидеть друг друга. Если бы кудрявая особа не поторопилась выпустить мужчину из туалета, Максим успел бы увести Веру подальше от кафе, и не было бы этого больного прощального взгляда. Теперь у Максима осталось ощущение, что он не совсем справился. Это злило. Он привык всё делать играючи, даже не готовился заранее, действовал по обстоятельствам, прислушиваясь к интуиции. И та никогда не подводила.

Веру он проводил до самых дверей администрации, где она, как оказалось, работала. Ещё немного пофлиртовал, поддержал беседу, но номер телефона не попросил. Попрощавшись, он сразу же отправился домой. По дороге ещё раз перечитал текст на открытке. Речь всё-таки шла о необходимости помешать встрече, и это почти получилось.

Максим снова спрятал послание и погасил улыбку. Кажется, он вспомнил, где видел эту «пышноволосую помеху», и даже вспомнил её имя – Зоя. Такое же кудрявое, как и она. Имя напоминало загогулину, звенело и чуть-чуть извивалось. Почему-то в голове Максима всплыла мысль о раненой по неосторожности бабочке. Бабушка наверняка назвала бы это плохой приметой и посоветовала пролечиться от сглаза.

Фрагмент из записной книжки Максима «Путь к сердцу женщины». Штрудель с вишней.

Вишню без косточек (лично убедитесь в их отсутствии, не обращая внимания на то, что написано на упаковке, стоматологи нынче обходятся дорого) заранее разморозьте, переложите в сито и оставьте, чтобы стёк весь сок (из него можно сделать обалденное желе или просто, как я, вылить в раковину). Миндаль измельчите при помощи блендера. Обжарьте его вместе с сухарями на сливочном масле около минуты. Далее добавьте сахар и перемешайте до однородности.

Слоёное тесто (ненавижу его слоить, можно купить у проверенных и профессиональных «слоителей») немного раскатайте. Тонкий пласт смажьте маслом, равномерно распределите на нём подготовленную присыпку, отступая 3-5 мм от края. Выложите вишни, подогните пласт по сторонам. Сверните рулет, после каждого оборота смазывайте верхнюю сторону маслом. Защипните шов. Осторожно положите получившийся штрудель швом вниз (только не шнуровкой наружу![1 - «Шнуровкой наружу» маниакальная фраза одного из героев из фильма «Эйс Вентура: Розыск домашних животных».]) на противень, застеленный бумагой. Смажьте растопленным сливочным маслом и выпекайте в предварительно разогретой духовке при 180-190 ?С 40-45 минут.

Подавайте, украсив карамельным соусом, с шариком пломбира и мятой. Девушки любят этот десерт до, после, а иногда вместо.

2 глава. Открытка «Вокзал»

Зоя носилась по дому, слегка притормаживая в дверных проёмах. Будильник почему-то прозвенел тихо, даже вибрация не прожужжала, и, естественно, утро наступило позже, чем нужно.

Антон ловил её, подавая то кружку с кофе, то расчёску, то зубную щётку, уже намазанную пастой. Он давно привык к тому, что с Зоей редко всё идёт по плану, не то чтобы она была злостной нарушительницей режима и постоянно опаздывала, но вокруг неё всегда что-то происходило, не по её вине и уж точно без её желания, девушка буквально притягивала недоразумения и нелепости.

Зоя стянула непослушные волосы в высокий хвост и, перекинув через плечо лямку рюкзака, торопливо чмокнула Антона в губы.

– Я до обеда в зале, потом по магазинам, нужно же обживаться, создавать уют.

Антон дёрнул убегающую Зою за край кофты, заставил обернуться и снова поцеловал, но уже основательнее.

– Мама звала поужинать у неё. Будет пирог готовить. Игорь придёт в гости с девушкой. Познакомитесь.

– Хорошо, можно не париться на кухне. Игорь – это который физрук?

– При нём так не говори. Он только недавно смирился, что путь в большой спорт ему заказан, на «физрука» реагирует как на оскорбление.

Зоя кивнула, пытаясь запомнить. По закону подлости и её собственной непутёвой жизни, она обязательно брякнет что-то неподходящее.

– Всё, пока. Отпускай меня, а то опоздаю. Ненавижу опаздывать. Ах да, Черепукинена покорми!

Учитывая вечно распадающуюся вокруг Зои реальность, ей приходилось постоянно всё записывать, раскладывать по строго отведённым местам и перепроверять. Дотошность и тяга к упорядочиванию давно превратились в привычку. Только это помогало не запутаться и сохранить видимость контроля над собственной жизнью. Из домашних питомцев у Зои прижилась только предсказуемая медлительная черепашка, возраста которой никто не помнил. Имя у неё менялось раз шесть, прижилось вот это, данное несколько лет назад, абсолютно случайно. Кормить питомицу Зоя регулярно забывала, Черепукинен выбиралась из тесного аквариума и бродила по дому в поисках еды. Шуршала, царапала полы и пугала немигающим хищным взглядом. Зоя её боялась, любила, а ещё немного уважала, даже на новое место жительства перевезла. Это было единственное домашнее животное, которое смогло вписаться в её хаотическое существование.

Высвободившись из объятий Антона, Зоя направилась к двери. На пороге оглянулась на окна соседнего строения – там жила её будущая свекровь. Дом, в который они въехали несколько дней назад, построили родители Антона – прямо рядом со своим приземистым немного кривоватым жильем без фундамента. Участок не разграничивался забором, только полоской газона и дорожкой, ведущей к хозяйственным постройкам.

Антон рассказывал, что когда-то родители держали индюков и даже кроликов, но сейчас остался только сарай, заваленный всяким хламом, и пустые ржавые клетки. Отсутствие хозяйства Зою вполне устраивало.

Двор густо зарос деревьями, малиной и кустами смородины, судя по всему, лето пройдёт в попытках всё это богатство законсервировать или продать. Урожай в любом случае придётся собирать. Сейчас яблони пышно цвели, благоухая на весь двор, апрельское солнце ещё не припекало, хотя деревья пока не отбрасывали спасительную тень, а воздух гудел от проснувшихся насекомых.

Между их домом и родительским под жестяным навесом стояла будка с ржавой цепью и пустым ошейником. Трёхцветный дворняга Чаплин бродил по двору привольно, хозяйничал в сараях, подкапывал забор и заливался лаем без причины, в основном на птиц и пчёл. Гостей зализывал до смерти и охранял разве что свой тайник с косточками и заплесневевшими корками хлеба.

Ближе к забору расположился палисадник, в траве виднелись тюльпаны и нарциссы. Несчастные цветы попали в плен чудищ из покрышек, скрученных в виде кособоких лебедей и других неведомых существ. Вдоль дорожки, ведущей к крыльцу, выстроились пальмы из пластиковых бутылок, основательно потрёпанных непогодой. Подобный ландшафтный хендмейд распространился по всему участку. Пни естественно превратились в имитацию мухоморов, а ножки скамейки напоминали берёзовые стволы.

С первого взгляда Зоя поняла, что в этом доме вещи не выбрасывают, и что мама Антона – женщина с фантазией. Пожалуй, с гиперэкономными родителями Зои она найдёт общий язык.

С тех пор как шесть лет назад Зоя уехала из Краснодара, город изменился, разросся, облагородился, но всё ещё поражал контрастами. Многоэтажки соседствовали с частными домами, огромные торговые центры подпирали старые домики советской постройки. Родители Антона возвели высокий забор, отгородившись от шума улиц, сохранили на участке ощущение настоящего деревенского подворья. Но стоило выйти на улицу, как со всех сторон наваливался шумный многоголосый город.

Зою радовало, что дом им достался отдельный, а потому не придётся жить под постоянным присмотром Тамары Тимуровны. Хотя за эти три дня стало понятно, что вмешиваться та будет в любом случае. Единственного сына женщина абы кому отдавать не собиралась. Внешность Зои будущую свекровь сильно настораживала. Она не пыталась это скрыть и в лоб спросила, кто из её родителей Лумумба. Зоя едва сдержалась от колкости и поведала краткую историю знакомства родителей.

«Лумумбой» был её отец. Он приехал из Южной Африки обучаться в медицинской академии и остался в России. Ещё в студенчестве женился на русской девушке, одарив потомство удивительной смесью генов. От папы Зое достались кудрявые волосы, смуглая кожа и экзотические черты лица, а от мамы – абсолютно славянский курносый нос и веснушки.

Антон уговорил Зою вернуться в город его детства. Здесь они когда-то учились в институте и познакомились. Но обитали в разных группах и практически не общались. К более близким отношениям перешли относительно недавно, после повторного знакомства в интернете. Если всё сложится, как планирует Тамара Тимуровна, эту фривольную историю они будут рассказывать своим повзрослевшим детям.

Предложение использовать педагогическое образование в школе, а не для работы репетитором, стало поводом съехаться. Мама Антона давно звала сына на малую родину, но окончательное решение он принял, кода позвонил старый друг. Игорь числился физруком и пригласил его на внезапно освободившееся место. Преподавательский состав лишился химика, близились экзамены, срочно требовался новый педагог, желательно с опытом работы и хорошими рекомендациями.

Предполагалось, что после летних каникул Антон получит полную ставку, а до конца учебного года ему придётся существовать в статусе учителя на замену. Потерпеть стоило. Это была не просто школа, а уважаемый престижный лицей, педагоги не только хорошо зарабатывали, но трудились в комфортных условиях.

Зоя поддержала идею Антона, город ей нравился, с ним были связаны яркие воспоминания о юности, студенческих вечеринках и влюблённостях. В особенности об одной вечеринке и влюблённости, закончившейся… ничем.

А ещё Зоя любила солнце, всегда считала, что эта страсть досталась ей от отца. В Краснодар вернулась воодушевлённая и весёлая. В первый же день случайно нашла работу в новом тренажёрном зале. Стоя в очереди у кассы в спортивном магазине, разговорилась с таким же скучающим мужчиной. Узнав, что она тренер, Олег тут же зазвал её в свой зал. Оба остались довольны не только скидками на фитнес-ленты, но и знакомством.

Тамара Тимуровна приняла Зою радушно. Та вернула ей сына, что стало веской причиной стать терпимее к будущей невестке. Она сразу дала понять, что настроена серьёзно, и то, что они сами обзывали отношениями, переквалифицировала в предбрачное состояние.

Зоя скептически хмыкнула и прилепила к Антону отчество Тамарович, очень уж он прислушивался к маме. Только оказавшись в новом доме, Зоя узнала, что отец у Антона тоже имеется, но почему-то в беседах он никогда не всплывал, словно его и не существовало. Константин Андреевич был прикован к постели и редко показывался на улице. Антон как-то между делом упомянул, что отец после инсульта частично парализован, плохо видит и не совсем адекватен. Практически не говорит, а если что-то и произносит, то это полная околесица или поток сквернословия.

За неделю, прожитую в новом, пропахшем краской доме, Зоя ни разу не видела будущего свёкра. Хотя под навесом между домом и гаражом стояла инвалидная коляска. Несколько дней назад прошёл дождь, колёса её облепили комья грязи и трава. Значит, состоялась прогулка. О Константине Андреевиче не говорили и не звали с ним знакомиться. Словно стыдились. Пока ещё Зоя не могла разгадать, почему из его инвалидности сделали такую тайну, и на визит не напрашивалась.

Попрощавшись с Антоном, Зоя захлопнула калитку и на несколько секунд приостановилась. Зажмурившись, вдохнула тёплый, сладковатый из-за цветущих яблонь воздух. За соседским забором залаяла собака, заливисто откликнулся Чаплин. Разношёрстный городской гул прорезал тренькающий звонок, а вслед за ним послышался громкий оклик. Мимо Зои пронёсся велосипедист. Объезжая её, он едва не врезался в другого пешехода, резко затормозил. Сразу с двух потерпевших сторон полетели экспрессивные ругательства. Никто не пострадал, но адреналин выплеснулся через крики и мат. Зоя поморщилась: не любила, когда при ней так грязно выражались. Она не стала досматривать представление и поспешила на автобус.

Ещё за несколько шагов до остановки Зоя увидела собравшуюся толпу, видимо, за место в транспорте предстояло повоевать. Автобус только приблизился, ещё не остановился, а люди уже ринулись к дверям. Протиснувшись сквозь толкучку, Зоя ступила на подножку, но потом передумала и пропустила вперёд увешанную сумками женщину. Ехать в такой тесной духоте – только портить себе с утра настроение.

Дождавшись следующего автобуса, к счастью, не такого переполненного, она заняла место на задней площадке. Развернулась к окну и отгородилась от пассажиров спиной, а от действительности – наушниками.