Игры скучающих купидонов

Его рука оказалась горячей, словно он находился в лихорадке. Прикосновение обожгло, но не отвлекло от рассматривания его обветренных губ. Еще раз порадовалась, что на мне маска, иначе посетитель заметил бы, что я уставилась на него, открыв рот.

Не дождавшись ответа, мужчина медленно развернулся, перешагнул за порог и растаял в ночи. Прощальное «динь–дилинь» вернуло меня к жизни. Я вытерла об халат вспотевшие ладони и уставилась на прилавок, где лежала крупная купюра. Такие деньги за бутылочку травяного снотворного?

До меня дошло, что я совсем не знаю, сколько стоит настойка. Порывшись в накладных, я так и не обнаружила ничего похожего на «Любарум». Рассмотрела внимательно этикетку. Привело в недоумение отсутствие названия фармацевтической компании, состава трав и даты производства.

Меня точно окатило ледяной водой. Мамочки, что же я такое продала? Отвинтила крышку, понюхала. Основа спиртовая – это точно, но что еще? Пустырник?  Боярышник?

Ничего лучшего в голову не пришло, как взять открытую бутылку с собой и провести дома эксперимент: накапать перед сном пять капель. Порадовалась, что приняла мудрое решение не отхлебывать немедленно. Если это снотворный препарат, то хотелось бы провести ночь в своей постели, а не на полу аптеки. А вдруг он свалил бы меня прямо на месте приема?

С трудом дождавшись десяти часов, я засобиралась домой. Внутреннее беспокойство за незнакомца заставляло действовать сейчас же. Почистив зубы и переодевшись в ночную рубашку, накапала в чашку с водой пять капель и выпила залпом. Легла, натянула одеяло до самого носа и принялась ждать эффекта, уставившись в потолок, по которому гуляли тени колышущихся от ветра деревьев.

«Даже не поела», – запоздало мелькнуло в голове и отдалось урчанием в животе.

«Дура, нужно было дождаться утра и спросить о препарате у Светланы», – пронеслась следующая здравая мысль.

«А вдруг помру?» – страх не успел завладеть мозгом. Тот просто отключился.

Глава 2. Бал чаровниц

– Говори, мудрейший!

– Когда принцесса видит сон про не сон, ей кажется, что сон не сон про сон, а думает что сон про не сон… Надо сказать принцессе, что сон – это не сон, а про не сон, что это пересон, а пересон – не сон…

– А что скажет наимудрейший?

– Поистине, пути всезнания неисповедимы, осознание знания есть признак незнания, осознание незнания… А почему я?

– Ээээ… Повелеваем про сон сказать, что это не сон, а сон – это пронесон!

«Волшебная лампа Аладдина»

– Вы еще никому не обещали свой первый танец? – незнакомец в парике делает ударение на слове «первый».

Я смотрю на его напудренное лицо с румянцем искусственного происхождения, ярко накрашенные губы и черную мушку на щеке. Где–то я читала, что расположение мушек на лице имеет тайный смысл.

– Если нет, запишите его за мной, – вкрадчивый голос, в глазах ожидание. Накрашенные губы оставляют след на моей перчатке. Красное пятно отвлекает внимание, я хватаюсь свободной рукой за свое лицо. Неужели я так же размалевана? На перчатке уже моя губная помада отпечатывается не менее ярким цветом. На запястье руки замечаю ленточку, на которой висит крошечная книжка со списком танцев. Приснится же такое!

– Барон Шейзи, – произносит незнакомец и следит, как я изящным карандашом вывожу напротив менуэта его имя – Шейзи.

Загадочно улыбнувшись, он смешивается с толпой таких же напомаженных мужчин и женщин.

Как жмет корсет! Дышать невозможно.

Делаю несколько шагов в сторону открытых окон, прячущихся за массивными колоннами, увитыми живыми цветами. Длинные юбки путаются между ногами. Нечаянно наступаю на подол и чуть не падаю. Крепкая рука подхватывает меня под локоток.

– Надеюсь, вы никому не обещали свой первый танец? – шепчут губы нового кавалера.

– Увы, обещала, – признаюсь я, поправляя съехавший на бок парик. Интересно, как я выгляжу?

Улыбка моментально слетает с его лица, но не желая его расстраивать, я бодро добавляю:

– Могу записать за вами второй танец.

Что я такого сказала? Незнакомец странно посмотрел на меня, улыбнулся одними уголками губ и произнес:

– Маркиз де Кармон. Могу я узнать ваше имя?

– Можете. Евгения… Гранде. А вы Де Кар–мон, – по слогам произношу я, записывая гавот за ним. Места для записи почему–то совсем немного. Криво разместив последние буквы, обнаруживаю, что де Кармон уже отошел и шепчется с еще одним из напомаженных, чей парик отличается чрезмерной высотой. Компенсация роста? Коротышка бросил на меня удивленный взгляд, кивнул головой Кармону и направился в мою сторону.

Я быстро отвожу глаза. Как–то неудобно получается – рассматриваю в упор человека.

А, впрочем, чего тушеваться? Я же во сне.

– Вы не запишите за мной третий танец?

Делаю вид, что изучаю сделанные записи. Обидеть человека маленького роста не хочется, поэтому произношу, будто бы пытаясь отыскать свободное место в списке танцев:

– К сожалению, третий занят, но вот шестой свободен.

Коротышка хмурится.

– Шестой?

– Записывать? – уточняю я, заранее зная, что постараюсь проснуться до паспье (черт, даже не подозреваю, что это за танец).

Начинаю нервничать. Коротышка тянет с ответом. Да что он себе вообразил? Уже хочу развернуться и уйти, как он, решившись, произносит:

– Шевалье Монморанси.

Такое длинное имя не помещается на тесных полях книжицы, и я пишу сокращенное Мон–си.

Мон–си уже сдуло ветром, но я чувствую некое оживление вокруг себя. Скорее бы дойти до зеркала. Вдруг я чудо как хороша?

Я определенно пользуюсь популярностью. Один вычурный парик за другим подходят и записываются на танцы со мной. Я ловко распределяю бурре, ригодон, англез, кадриль и гросфатер, записывая только первые буквы имен теснящих друг друга кавалеров.

– Все, танцы кончились! – заявляю я, щелкнув застежкой книжицы, и решительно направляюсь туда, где в простенке между колоннами сияет зеркало.

Тихая музыка, прибывающие гости, загадочные улыбки дам, шелестящих страницами своих книжечек, наводят меня на мысль, что я точно первая красавица – мой плей–лист уже закончился, тогда как они только начинают вписывать имена кавалеров.

Зеркало отражает перекошенный парик, размазанную губную помаду, лихорадочный блеск глаз, чуть ли не выпрыгивающую из тесного лифа грудь (ага, вот в чем причина активности кавалеров) и мужчину, стоящего боком где–то за моей спиной. Точеный профиль греческого бога, отсутствие парика, блеск естественных волос и завораживающая улыбка…

Жаль, что она предназначается не мне. Смущающаяся девица делала свою первую запись. Даже через слой пудры было заметно, что ее лицо горит. Я бы тоже рделась маковым цветом, если бы лучистые глаза кавалера с таким желанием смотрели на меня. Проводив взглядом удаляющегося мужчину, я заметила, что еще одна дебютантка встала на его пути, специально преграждая дорогу. Он галантно ей поклонился и произнес свое имя. Шум зала не позволил мне его расслышать.

Эх, жаль, что я свои танцы расписала до последнего, я бы тоже не постеснялась заступить ему дорогу и напроситься на танец. Во сне я ничего не стесняюсь. Ну, разве что голой на улице оказаться. И лысой к тому же. Такие видения изредка посещают меня, и я всегда просыпаюсь с ощущением большого счастья, осознавая, что этот позор всего лишь сон.

Как ни странно, когда, наконец, заиграла музыка, приглашая гостей в круг, барона Шайзи рядом не оказалось. Может оно и к лучшему. Сон сном, но менуэт я танцевать не умею.

Черт, как жмет корсет.