Другие миры. Первый
Выскочив из аудитории, я направилась в сторону лестницы. Было время не спеша вернуться в общежитие и переодеться перед физ. подготовкой, последними в этом семестре занятиями. Но почти сразу, же с соседней аудитории вышла магистр Мартин.
– Ника, что ты здесь делаешь? Неужели прогуливаешь?
И по голосу, и по улыбке было понятно, что она так не думает и точно в это не поверит.
– Нет, магистр, я первой выполнила задание магистра Шевалье и теперь могу быть свободна.
– Что ж, раз и у меня появилось немного свободного времени, может, поговорим?
Ой, а мне уже не надо, я уже передумала. Больше недели назад, наконец-то, решившись, после занятий, я подходила к ней с просьбой поговорить, но она спешила на собрание к ректору и, пообещав найти время для меня, убежала. За эти дни я успела несколько раз передумать говорить ей о своём маленьком секрете, а потом снова приходила к мысли, что могу ей довериться. Наставница рассказывала много хорошего о своём учителе, просила её слушаться и доверять ей. Тётушка знала много о магии, о целительстве, но помочь с моим странным даром не смогла. Про такое она никогда не слышала и не встречала похожих случаев. Но я плохо знала магистра, а она совсем не знала меня, и поэтому, довериться ей было страшно. Ну, и вот буквально вчера, вновь рассуждая на эту тему, я опять пришла к выводу, что не стоит ничего говорить. Нет ли вероятности, что узнав мой маленький секрет, станет известен и большой? Вдруг такое случается только со странниками?
За моей спиной открылась дверь аудитории стихии воды, обернувшись, заметила демона с дикими глазами, выходящего в коридор. Повернувшись к магистру Мартин, я кивнула и поспешила за ней в аудиторию. Спастись бегством. Ведь по взгляду демона читалось, что «рожки» не остались незамеченными и меня как минимум ждёт порка.
– О чём ты хотела со мной поговорить?
Аудитория целительства была такой же, как и остальные, предназначенные для лекций, с той только разницей, что дверь находилась внизу амфитеатра, ближе к преподавательскому столу. Но что, же ей сказать, что придумать? В моей голове сейчас не было ни единой идеи. Там всё место занимали злые чёрные глаза демона.
– Я не уверена, что стоит говорить и спрашивать об этом…
Я пыталась потянуть время, может мысли появятся? Что мы там проходили? Может сослаться, что не поняла? Думаю, не поверит…
– Любому из магистров ты можешь сказать всё что хочешь, – ага, как же, прям всем всё и рассказала, – и спросить всё, что тебя интересует.
Прям представила её лицо, если я сейчас скажу, что я из другого мира и спрошу, как мне попасть обратно… а может всё же рискнуть? Нет, я не про другой мир. Рассказать и спросить совета. Эта способность, правда, пугала меня до жути. Странное отношение ко мне всех животных, при чём, обоих миров, не шло ни в какое сравнение с новыми открытыми «возможностями». Ну, что ж, Ника, возможно нельзя с таким тянуть? Тогда чем раньше ты хоть кому-то скажешь, тем больше шансов разобраться без серьёзных последствий.
– Это не описать в двух словах. Это странно и страшно для меня. Марианна тоже не смогла меня успокоить, она с таким не сталкивалась.
Лечение на Ардоне делилось на магическое и травами. Магией можно вылечить всё, но в основном, лечили магически полученные болезни. На каждое проклятье, есть антизаклятье, его только нужно найти. Все не магические болезни, чаще всего, лечились травами. Отварами, настойками, мазями, порошками, полученными из корней, стеблей или лепестков. Порез или перелом можно было заживить и магией, и травами, но убрать шрам только специальной мазью, а восстановить кровопотерю – отварами. Несколько лет наставница учила меня лечить травами, после мы начали изучать и магические способы помощи. На местной ребятне я училась заживлять раны, ссадины и ушибы. Как по мне, травами лучше, но я продолжала учиться. Ведь не всегда под рукой есть нужный отвар или растёт нужная травка. Два года назад в нашей деревушке случилась беда. Чуть не случилась трагедия. В небольшом сообществе, где все друзья и товарищи, горе одного становится общим. В семье простых работяг, с утра до ночи работающих в полях, оставшись под присмотром бабушки, заболела двухгодовалая дочка. Ребёнок, утром весёлый и счастливый, вечером совсем поник и не мог сделать нормальный вдох. Наставницу вызвали ночью, я отправилась с ней. Пусть немногим, но я могла ей помочь, да и практика мне была нужна. Марианна не понимала, что не так, а сама девочка уже не могла говорить, да и много бы мог сказать маленький ребёнок? На ней не было ран, укусов, никаких видимых повреждений, но она задыхалась. Не зная, как помочь, мы просто смотрели, как умирает маленькая девочка, не решаясь выйти и сказать её родным, что не можем её спасти. И тогда случилось странное. Я стояла, закрыв глаза, потому что уже не было сил смотреть, как угасает жизнь в маленьком тельце. А потом просто поняла, как озарение яркой вспышкой в голове, стоя с закрытыми глазами, я видела огонёк в левом лёгком ребёнка. Большая швейная булавка, оказавшаяся не там, где должна быть. Но, даже зная причину, как мы могли помочь? И до того, как я успела сказать наставнице хоть что-то, я впервые увидела её. Свою магию. Ту искрящуюся серебряную нить, бегущую по венам, наполняющую меня теплом и светом. Прежде чем, я успела осознать, как это произошло, одним всепоглощающим желанием спасти ребёнка, у меня вышло направить магию согревающей волной на маленькую девочку. Когда ребёнок сделал первый судорожный вдох, иголка кольнула моё лёгкое, но через несколько секунд боль прошла. Выслушав меня, после случившегося, наставница сказала, что это было чудо. В экстренной и, казалось, безвыходной ситуации магия сама спасла ребёнка. Но спустя месяц так же, одним желанием, я спасла жену деревенского старосты. Он, не надеясь на спасение жены, всё же, прислал за нами младшего сынишку, с просьбой, чтобы травница облегчила боль его жены в последние минуты жизни. Это был укус змеи, одной из тех, что я встретила в лесу, только попав в этот мир. Большая, быстрая и без шансов на спасение, ядовитая. Всё произошло так же, я увидела свою магию, но уже осознано, смогла направить её на умирающую женщину. Через секунду я почувствовала огонь, разливающийся по телу, сжигающий внутренности и плавящий кости. В тот раз боль была со мной дольше, около минуты, показавшейся мне вечностью. После того случая, наставница запретила мне так делать, боясь, что в очередной раз спасая кого-то, я не справлюсь с откатом. Она пыталась вспомнить похожие случаи, даже съездила в город, в надежде найти что-то полезное в книгах. Безрезультатно. Толи случай был уникальным, толи в наше захолустье не привозили нужных книг.
– Тётушка называет это даром, но я считаю проклятием, которое, в конце концов, меня погубит. – Высказав магистру Мартин всю суть, опуская всё, что касалось моего происхождения, я со страхом ждала её вердикта. – Я старалась больше не лечить никого напрямую магией, но мне не стоит больших усилий, что бы увидеть боль, раны, скрытые от глаз, или болезни любого живого существа. Иногда это происходит спонтанно, без малейшего усилия с моей стороны.
Закончив говорить, я почувствовала опустошение. Даже страха не было. Наверное, я устала бояться. Страх, что все узнают о моём происхождении, страх из-за этой непонятной способности лечить, страх быть одной, страх слишком сблизиться с кем-то и навредить, страх не вернуться домой… Я правда устала. Не до смерти, конечно, если что, я буду бороться, но мне явно нужен отдых от проблем и забот насущных. Свалить бы в лес на недельку…
– Ты молодец, что рассказала, – магистр улыбнулась мне, – вместе разберёмся. Я уверенна, что встречала где-то похожие рассказы, надо пересмотреть пару летописей. Кажется, это были не такие давние времена…
На какое-то время она ушла в свои мысли. Я же не знала, радоваться мне или плакать. Выходит, это просто способность моей магии? А может, и не я одна так умею? Последствий не будет? Выходит, секрет о происхождении сохранён? Ур-ря! Ещё какое-то время я могу жить относительно спокойно.
– Кажется, там всё не очень хорошо закончилось. – Вот так и разбиваются надежды! – И вот ещё что, я поговорю с деканом, после каникул начнём дополнительные занятия. Не знаю, что там выяснится по поводу этого дара-проклятья, но то что у тебя незаурядные способности в целительстве, нельзя оставить без внимания.
Конечно, замечательно, что я начну изучать целительство не с третьего курса, а сразу с первого. Вообще потрясно, что это будут индивидуальные занятия. Но что-то восторга я в себе не ощущаю.
– Ника, прошу, не говори никому о своих способностях. Хотя бы пока мы сами с ними не разберёмся, ладно? – Я кивнула, мне не привыкать хранить секреты. – И раз уж теперь я стану не просто преподавателем, но и твоей наставницей, зови меня Сель, хорошо?
– Только если вовремя наших индивидуальных занятий, во время общих лекций я не посмею.
Не знаю, вышла ли у меня улыбка в конце, но я постаралась изобразить радость или хотя бы облегчение. По мне, так вышло не очень, но моя новая наставница улыбнулась в ответ. Пожелав мне, как следует отдохнуть, она направилась к ректору, а я в общежитие. Обед уже заканчивался, хотя я на него и не собиралась, нужно было переодеться и топать на физ-ру, господин Райдер терпеть не мог опоздавших. Если подумать, тренер был умный, красивый, в меру подтянутый мужчина, в полном расцвете лет, но с характером, ни к чёрту. Вечно цеплялся и ворчал по каждой мелочи. Опоздал хоть на минуту? Можешь идти гулять, у тебя уже стоит пропуск. Не успел сменить форму на спортивную одежду? Неуд за занятие. Девушка не собрала волосы перед занятием? Неуд. Смотришь со злостью или недовольством на лице? Дополнительных сто подтягиваний тебе. Ругнулся на занятии? К ректору в кабинет.
Вот так, отвлекаясь на размышления о том, почему красивые внешне мужчины, обязательно будут с внутренним изъяном, я добрела сначала до спальни, а потом и до спортивного зала. Вообще, летом и всю осень мы занимались на полигоне и только с началом зимы перебрались в закрытый зал. Сегодня нас ждала полоса препятствий, отлично. Лица девушек так и светились радостью. Если что, это был сарказм. Я, как человек утончённый и творческий, была далека от спорта и любых физических нагрузок. Пятёрка в аттестате по физкультуре у меня стояла только из-за отсутствия пропусков, готовности всегда помочь учителю с раздачей и уборкой инвентаря. Частенько, в то время как остальной класс сдавал нормативы, я заполняла журнал. В Академии такой фокус не прокатил бы, и пришлось учиться пользоваться своими мышцами. Оказалось, и у меня они есть. Первые месяцы, конечно, умирала от усталости и боли во всём теле, но очень радовало, что среди девочек первокурсниц не было ни одной, кто выделялся бы любовью к спорту или горел желанием заниматься. Это нас всех объединяло – нелюбовь к спорту, в общем, и к тренеру, лично. К середине второго месяца занятий, я завела привычку делать зарядку и небольшую растяжку по утрам, позже подключив к этому и девчонок. Выносить нагрузки во время занятий стало проще, но всем курсом мы уже не могли дождаться, когда можно будет от них отказаться.
– Где ты была? – На лице Аники читалось облегчение, в зал я зашла за две секунды до колокола. – В столовую не пришла, в комнату не заходила, даже в библиотеке тебя не было.
Думали, я опять зачиталась и забыла обо всём на свете?
– Я заходила к магистру Мартин, нужно было поговорить кое о чём.
Снова холодок пробежал по спине, обернувшись, поймала взгляд демона. И чего смотреть так, словно я его любимые тапочки украла? Хорошо, что в этот момент господин Райдер начал занятие, объяснив нам даунам, что сегодня мы проходим полосу препятствий. Мы же сами не догадались. Временные рамки – парни три минуты, девушки – четыре. На девять препятствий и финишную черту, примерно в двести метров, хватит? Я не уверена. Кажется, сомневалась не только я. Даже парни смотрели на все эти турники, перекладины и канаты с большим сомнением.
Так как желающих пройти первым не оказалось, решили начать с парней, оставив девушек на потом. Как обычно. Из парней справились все, кроме Купера. Ему была дана вторая попытка в самом конце и если не справится, то на каникулах его ждали дополнительные занятия. Справился или нет, я уже не узнала, потому что из девушек проходила первой. Уложившись в три с половиной минуты, с чистой совестью, бодрым шагом ушла в общежитие. Переодеться и свалить в таверну. Половина студентов, Аника с Сэмом в том числе, разъезжались на каникулы по домам. Повезло, что жили они не далеко, всего три дня в пути. Другая половина, таких как Элен, оставались в Академии. Им был разрешён свободный выход в город, но до полуночи они должны были быть в общежитиях, комендантский час. Единицы, такие как я, во время каникул жили в городе. Я объясняла своё отбытие тем, что нужно было работать, хотя на самом деле, мне просто хотелось уйти от всех и побыть одной. А ещё, безумно захотелось напиться.
– Уже собралась? – Элен зашла в комнату, когда я как раз накидывала на себя тоненькое пальто. – И что, ушла бы, даже не попрощавшись?
– Нет, конечно, – я взяла сумку и направилась к двери, – я же дождалась тебя, верно? Ты зайдёшь завтра на обед? – Она кивнула. – А потом сходим прогуляться, мне нужно зайти за новым пальто, иначе я окоченею этой зимой.
В общей комнате встретилась и быстро попрощалась с Аникой и Сэмом, который уже с вещами, её сопровождал. Что-то изнутри меня подгоняло бежать, уйти, остаться одной. Расслабилась, только оказавшись на безлюдной улице. Я шла к «Хромому некроманту» не спеша, наслаждаясь морозным воздухом, закатом и тишиной. Я бы хотела обдумать всё произошедшее за сегодняшний день, сделать выводы первого семестра, продумать семестр следующий или подумать о своих первых настоящих подругах. Но в голове была только грусть, тоска и желание выпить. Последнее начало усиливаться и подгонять.
В обеденном зале было полно студентов, уже празднующих окончание занятий и начало каникул. Шумовая волна, после тихой улицы, чуть не сбила с ног. Проскользнув в свою комнату, и оставив там вещи, я спустилась к стойке и уселась на высокий стул. Столики все были заняты.
– Ника, – с другой стороны стойки мне улыбнулась Эва, – поздравляю, милая! Впереди месяц ничего не деланья!
– Как это ничего не деланья? Я вообще-то работать хочу!
На душе стало чуточку теплее и радостнее от созерцания довольной улыбки Эвы. Неужели она боялась, что я не стану помогать им на каникулах? Моя помощь лично для неё означала, что теперь ей не придётся целыми днями торчать на кухне. Для Нила это означало, что ему не придётся целый месяц мыть полы в зале. Для Флипа это означало, что ему не придётся самому заниматься доставкой провизии, Нил теперь мог спокойно отправляться с отцом, и разносом заказов по залу. А малышка Элис всегда с удовольствием помогала мне и на кухне, и в постирочной, и с наведением порядка в номерах.
– Ну, ты хоть пару дней отдохни, пусть голова остынет от полученных знаний. Ты обедала?
Рассмеявшись на мой грустный и голодный взгляд, она ушла на кухню. Сейчас меня покормят, сейчас я буду кушать… ой, забыла попросить эля.
– Нет! – Эва, кажется, была против. – Ты забыла, что было летом? Ты сделала всего три глотка и уснула прямо за столом! Нилу пришлось нести тебя на чердак.
– Враки всё! Я выпила больше, а Нил дотащил меня только до второго этажа и бросил в первом же номере. На чердак я поднималась сама. – Правда-правда, так и было. – Ну, тётушка, ну, не будь букой. Мне очень-очень надо! Напиться и забыться.
– Зачем это тебе надо напиться?
Для перезагрузки и обновления базы данных. Чуть не сказала я…
– Для стерилизации душевных ран. Я ведь целитель, я знаю, что это такое и как лечить. Напиться до потери чувств, совести и памяти. А на утро так прекрасно почувствовать себя «живой» и полной решимости больше никогда в жизни не пить!
– Эль всё равно не дам. – Отсмеявшись, сжалилась надо мной Эва. – Он для тебя слишком крепкий.
Кажется, я всё же буду сегодня спать крепко и сладко, отбросив копытца. Эва снова ушла на кухню, а я приступила к позднему обеду, плавно переросшему в ранний ужин.
– Я, конечно, люблю твой компот, но не думаю, что он мне поможет.
Эва наливала из глиняного кувшина яркую рубиновую жидкость в высокий стакан. А я вновь в печали, заберите меня санитары.
– Ты попробуй сначала. Такой «компот» ты ещё не пила.
На вкус «компотик» оказался сладковато терпким. Аромат был ягодный с ноткой С2Н5ОН. Значит, алкоголь!
– Смеёшься надо мной, тётушка? Твоё вино такое же крепкое, как эль!
– Это ты меня недооцениваешь, – Эва улыбнулась, – ясное дело я его сильно разбавила!
Вечер переставал быть томным. Попивая свой «компот», наблюдая за весельем и суетой творящейся в зале, иногда отвечая на вопросы Эвы, я думала о том, что жизнь не так уж и плоха. Я умею колдовать, даже учусь в Магической Академии, кстати, весьма успешно. Практика, конечно, начнётся через месяц, но пока справлялась. У меня есть особенности. На всю голову особенная, ага. Главное, у меня есть подруги! За 17 лет на Земле, единственными, кого я могла назвать подругами, были девушки, работающие в магазине одежды недалеко от нашего с братом дома. Там я одевалась с десяти лет, а с тринадцати начала подрабатывать. Владелица магазина, самая крутая на свете девушка, Надя, с первой же встречи отнеслась ко мне, как к младшей сестрёнке, помогая, подсказывая и поддерживая. Даже к гинекологу в первый раз она ходила со мной и про женские дни рассказывала, и про репродуктивную систему мальчиков и девочек я узнала от неё в 13 лет… ух, как же отчаянно я мечтала, что бы она была моей родной сестрой, и мы жили вместе. Брат был полным нулём в воспитании и эмоциональной поддержке. Уверенна, что он по-прежнему одинок! Если жив, конечно… та-дам, и вот я снова грущу. Как бы то ни было, а он мой брат. Ему может тоже совершенно не улыбалось брать опеку над не знакомой девчонкой. Ну, и что, что по документам у нас одна мать и один отец. Я его вообще не помнила, потому как мама забрала его и уехала, когда мне исполнился лишь год, такой вот подарочек от мамочки. Но в отличии от меня, он хотя бы знал, что где-то у него есть сестра, я же узнала о его существовании в шесть лет, когда бабушка пыталась забрать его из приюта…
– Ты что, плачешь?
За стойкой стоял Нил и протирал вымытые кружки. С кухни вышла Эва с полным подносом, озадаченно посмотрев на меня, унеслась в зал, разносить заказы.
– А почему бы и не поплакать? – Вопросом на вопрос ответила я. – Не поняла, кто выпил мой компот?
В графине оказалось пусто.
– Ты и выпила. – Эва, вернувшись, забрала мой осиротевший графинчик и скрылась на кухне. – И в чём же причина твоих слёз?
Вернувшись, она сама наполнила мой стакан и, поставив рядом вновь полный кувшин, приготовилась слушать ответ.
– Я просто осознала, насколько я одинока и не свободна… и так грустно стало! Вот был бы инструмент, я б сыграла и спела, что бы выпустить тоску, но за не имением оного приходится реветь.
– А я видел! В сарае, рядом с конюшней, где старая мебель хранится, видел гитару! – Эван был горд собой. Наивный, не знал чем это обернётся.
– Так почему ты ещё здесь? Тащи быстро!
Полгода не держала в руках гитару! Хотелось бы виолончель, но это святой для меня инструмент, пьяной на нём играть не стану. Гитара в самый раз под настроение. Интересно, как там Глеб? Единственный парень с кем меня связывали романтические отношения. Я была до безумия влюблена в его руки! Что он творил с инструментом, какие потрясающие звуки извлекал своими лёгкими касаниями… то нежными и невесомыми, то страстными и сильными, любая гитара в его руках «стонала» от наслаждения. Смотря на это «безобразие» творившееся вовремя его игры, я и попросила научить меня. Все его друзья решили, что это любовь, но у нас с ним всё ограничилось тремя занятиями. На первом основы, на втором аккорды, а на третьем мы уже играли дуэтом, какую-то попсовую песенку. Дальше было дело практики, но так как дома у меня гитары не было, а в музыкальной школе я училась игре на виолончели, то с практикой была беда. Пока я не оказалась на Ардоне. Узнав, что я умею играть на виолончели, Марианна решила сделать мне подарок. Но видимо, продавец на ярмарке был также образован в этом вопросе, как и моя наставница, поэтому продал ей гитару. Да, магией превратить гитару в виолончель было можно, но, по моему мнению, звук от этого был уже не таким.
– И как же можно быть одинокой и не свободной одновременно? – Чуть не подавившись вином, я медленно повернулась на голос. Рядом со мной, у стойки стоял демон, тот, что поменьше. – Можно ещё две кружки эля?
Это он уже к Эве обратился и та, кивнув, занялась делом. Глянув за плечо демона, за ближайшим столиком увидела второго, тот опять прожигал меня взглядом. Спасибо или нет, подумаю завтра, но благодаря вину в моей крови, этот взгляд не возымел эффекта, поэтому, показав ему язык, я вновь вернулась к демону номер раз, ждущему ответа на свой вопрос.
– Потому что я совершенно одинока в этом мире, но, всё равно, не могу делать то, что хочу.
– Вот! – Гордый, собой, через кухню вернулся Нил и протянул мне что-то ужасно пыльное, треснутое по корпусу и с недостающими струнами. – Нашёл, играй!
– О чём ты, сын? Это рухлядь, а не инструмент!
Эва забрала у Нила некогда-то отличный инструмент.
– Вот видишь, – это я обратилась к демону, – даже сыграть не могу! Не дают…
Прикрыв глаза, вдруг осознала, что голова идёт кругом, резко захотелось прилечь, но открыв их, наваждение прошло. Демон колдовал над гитарой, рядом с моим графином и одиноко стоящим наполовину полным стаканом, ютились две кружки эля.
– Вот, возьми и больше не плачь, – демон протянул мне инструмент, наверное, таким, какой он был при создании мастером, – теперь на этом можно играть.
Мило улыбнувшись, он забрал свой заказ и вернулся за столик к другу. Вот, и демоны бывают милыми, значит у второго просто характер скверный. Облокотившись спиной на стойку, закинув ногу на ногу и пристроив поудобнее гитару, я начала тихо перебирать струны, проверяя чистоту звука и настроенность инструмента. «Лунная соната» разливалась по залу в полнейшей тишине.
В моём мире, музыка была моим стержнем, моей опорой. Брат согласился оплачивать мои занятия в музыкальной школе, при условии, что если начну, то доведу дело до конца. Я с чистой совестью и великим удовольствием отучилась все семь лет. Брат даже купил мне бэушный синтезатор, когда у меня добавились занятия аккомпанементом. Но он наотрез отказывал мне в поступлении в консерваторию. И вот я не музыкант, не менеджер и не юрист. Застряла в средневековом мире, зато с магией.
Я всё думала о том, что бы сейчас хотела спеть… настроение всё ещё на нуле, так, что и песня должна быть соответствующей. Определившись с выбором, я сменила мелодию и запела:
С неба падают звёзды, слёзы ночного дождя,
Ветер куда-то уносит, куда-то зовёт меня.
А я стою на крыше и сверху смотрю на жизнь,
Которую, я так ненавижу, которую, я так не люблю.
Прыгай вниз, прыгай вниз не бойся, тихо шепчет мне в душу дождь.
Прыгай вниз и не беспокойся о том, куда ты попадёшь.
Прыгай вниз, прыгай вниз не бойся, твоя жизнь сплошная ложь.
Прыгай вниз и ни о чём не беспокойся, всё равно, когда-нибудь умрёшь.
Вечер, лишь сигареты тихо гаснет уголёк,
Согревая своим светом, мир, который так жесток.
И выходит дым их лёгких, превращаясь в капли дождя,
В этот вечер никто не укроет, никто тебя от дождя.
Прыгай вниз, прыгай вниз не бойся, тихо шепчет мне в душу дождь.
Прыгай вниз и не беспокойся о том, куда ты попадёшь.
Прыгай вниз, прыгай вниз не бойся, твоя жизнь сплошная ложь!
Прыгай вниз и ни о чём не беспокойся, всё равно, когда-нибудь умрёшь.
Доиграв последний аккорд в гробовой тишине, смахнув с щеки одинокую слезинку, встала со стула.
– Спать пора, пойду-ка я к себе.
С гитарой в одной руке и кувшинчиком в другой, спотыкаясь, я начала подъём наверх.
«И почему так душно? Надо было идти гулять, а не спать»
Сидя на подоконнике у открытого окна я вдыхала морозный воздух полной грудью и пьянела всё больше, не могла никак надышаться. Потянула гитару, пристроенную рядом с окном, и вновь стала перебирать струны. Вспомнился мой плеер в сумочке, с которой я сюда попала. Подарок Нади на семнадцатилетие. Ключи, школьный билет, кошелёк, кассетный плеер с наушниками и заслушанная до дыр кассета первого альбома любимого Андрюши Губина… что ж, отличный выбор!
Моя любовь прошла как сон,
Который больше не вернётся,
Но в сердце болью отзовётся,
Как эхо прожитых времён.
Моей любви растает свет
В круговороте бесконечном,
Но пусть останется навечно
Со мной её печальный свет.
Моя последняя любовь