Притяжение. Магнит для моей души

– Где подруга? – глаза его лихорадочно блестели от нетерпения.

– Вон, у бара! – показала куда-то рыжая.

– Идем вместе! – он опять повел ее за руку, словно боялся, что стоит ему отпустить тонкое запястье, как девушка исчезнет, а вместе с ней исчезнет и ее аромат, которым все никак не мог надышаться капитан.

– Со На, я ухожу! – сказала рыжуля какой-то девице, сидевшей у стойки бара, и, схватив свою сумочку, повернулась к Кён Мину. – Что, идем?

– Эй, подруга! – возмутилась девушка в не менее откровенном платье. – Ты так вот бросишь меня здесь?!

– Да, прости! Сегодня – так! – с улыбкой ответила та и уже сама потащила Кён Мина к выходу.

И парень еще услышал брошенную им в спину непонятную фразу:

– Смотри же – не забудь! Клин – клином!

– Ага, – беззаботно ответила рыжая, целенаправленно ведя парня к выходу. И он решил не противиться этому, тем более что и сам уже был на взводе от ее глаз, красивой линии груди, а самое главное – от аромата девчонки.

На улице стало уже прохладно, и девушка в своем платье с узкими бретельками зябко обхватила себя руками за плечи. Кён Мин поймал такси, и они сели на заднее сиденье.

– Отель «Глэд мапо», – назвал он, и машина тронулась.

Пока ехали, не переставая целовались, парень успел потрогать и погладить почти все нежное тело – и грудь, явно не стесненную бюстгальтером, и округлые бедра, и гибкую спинку…

В отеле девушка стояла в стороне, пока он оплачивал номер, потом получил ключ и, взяв ее за руку и переплетя пальцы, повел к лифту. Пока ехали до нужного этажа, Кён Мин опять взахлеб целовал эту девушку, имени которой он даже не знал. Она оказалась такой отзывчивой, такой податливой, что у парня крышу срывало. Он уже и не помнил, когда в последний раз испытывал настолько сильные ощущения. Он весь был уже как револьвер со взведенным курком. Казалось, еще чуть-чуть – и выстрелит!

Поэтому едва они оказались за закрытой дверью номера, он одним быстрым движением снял с нее платье и застонал – девчонка осталась в крошечных кружевных трусиках и чулках с широкой ажурной резинкой. Мужчина подхватил ее на руки и, подойдя к огромной кровати, опустил рыжулю на нее, не сводя глаз с ее груди.

Девушка опять усмехнулась своим невероятным ртом, всю помаду с которого он давно уже сцеловал, и протянула к нему руки.

Кён Мин с нетерпеливым рычанием освободился от своей одежды и прыгнул в ее объятия.

Он был порывист и нетерпелив, однако же, довел девушку до разрядки и через пару мгновений последовал за ней.

Оргазм был настолько ярким и мощным, что мужчине показалось, будто он рассыпается на тысячи мельчайших кусочков и тонет в ослепительной вспышке.

Потом они лежали, тяжело дыша, не произнося ни слова.

Наконец Кён Мин снова шевельнулся, зарываясь носом в ее шею и выцеловывая каждый миллиметр нежной кожи, гладя горячей ладонью плечи, грудь, бедра незнакомки. Она тихонько постанывала, подставляясь под его руку, приподняв подбородок, не открывая глаз, только темные ресницы едва заметно подрагивали.

Вскоре парень готов был ко второму раунду. На сей раз все происходило медленно и вдумчиво, но настолько томительно, и приносило такое острое наслаждение, что после они оба оказались совсем без сил.

Кён Мин нашел в себе силы только прошептать: «Спи, солнышко!» и почувствовал, как сам мягко проваливается в пелену сна.

Когда он открыл глаза, в окно уже вовсю светило солнце, а постель была пуста. Вчерашняя незнакомка исчезла, оставив после себя лишь легкий запах летнего полдня.

Да на соседней подушке – крошечную прозрачно-коричневую полусферу – контактную линзу.

«Вот черт! – пробормотал он, подхватывая двумя пальцами линзу. – Удрала, значит!.. Солнечная девочка! И такая же огненная, рыжая, как солнце…»

Он потянулся всем телом, чувствуя приятную расслабленность в мышцах – сексуальный марафон сделал свое дело. Потом принял душ, оделся и пошел сдавать ключи от номера. Можно было со спокойной       душой ехать домой. А вечером – к родителям! Да и по Мин А уже соскучился. Все-таки связь между близнецами никуда не делась, хотя они и стали взрослыми и работали в совершенно разных сферах.

Сонпён

– это главное угощение во время корейского праздника урожая и поминовения предков Чусок. Название "сонпён" буквально означает "кусочек теста с ароматом сосновой хвои". С древности луна была для корейцев священным светилом, поэтому сонпён на праздник лепили в форме "полулуний" и обращались к луне за благословением. Основой для приготовления сонпён является тесто из рисовой муки. Из кусочков теста катаются шарики, затем в шариках делается углубление, куда закладывается начинка, после чего углубление заделывается. Начинка у сонпёна может быть самой разной: обычно в качестве начинки используются красная фасоль, маш, зеленый горох, ююба, полынь. Эти ингредиенты также часто смешиваются с медом. Затем сонпён раскладываются на свежей сосновой хвое и варятся на пару. После варки их промывают в холодной воде и обмазывают кунжутным маслом.

Чусок

– это праздник сбора урожая и поминовения предков. Своеобразный день благодарения, который считается одним из самых главных праздников в стране.

Король Седжон

– четвертый король династии Чосон в Корее. Укрепил государство.Лично создал и провозгласил корейский алфавит хангыль, поощрил развитие научных технологий и предпринял множество других усилий для стабилизации и повышения благосостояния.

Маллет

– тип причёски. Волосы пострижены коротко спереди и по бокам, а сзади они остаются длинными.

Глава 2

Затаив дыхание, на цыпочках, чтобы не выдать себя ни звуком, ни вздохом, она поспешно подхватила беспорядочно раскиданные по полу чулки, натянула трусики и платье и, схватив сумочку и туфли, как была, босиком, выскочила в коридор. Ей повезло, что в эту раннюю пору он был совершенно пуст.

Ён Со стремительно сунула ноги в туфли на высоких каблуках и наугад поцокала к лифту, совершенно не помня, в какой стороне он находится. Но, видно, небожители решили быть сегодня милосердными к простой смертной, потому что двигалась она, как выяснилось, все же в правильном направлении и вскоре оказалась перед дверями лифта. Вдавила пальцем кнопку на стене, и двери тут же разъехались. Девушка торопливо юркнула в кабину и нажала на кнопку первого этажа.

Потом случайно поймала свое отражение в зеркале, которым был декорирован лифт, и ахнула: парик сбился на сторону, превратившись после ночных приключений в неопрятную мочалку, а одну линзу она все-таки где-то потеряла, и сейчас смотрела на мир глазами разного цвета – один, на котором линза еще сохранилась, был шоколадно-коричневым, второй же поражал природной синевой, создающей контраст с остальным обликом.

«Вот черт!» – пробормотала она и, изловчившись, сняла линзу и отбросила ее щелчком пальцев на пол лифта. Табло над дверью лифта показывало уже третий этаж, а ей еще предстояло сделать что-то с париком, потому что свои, родные волосы под ним сейчас наверняка выглядели ничуть не лучше. Поэтому Ён Со, мученически вздохнув, как могла расправила рыжую гриву, потому что в крошечную сумочку парик поместиться никак бы не смог. Подумала, что хорошо, что здесь ее никто не знает, а знакомые в этом отеле вряд ли бывают, поэтому вчерашнее приключение обещало закончиться, не создавая новых приключений на ее пятую точку.

«Ну, Со На!» – возмущенно подумала девушка. Втянула ее в эту дурацкую авантюру. Хотя, тут же поправила себя Ён Со, при чем тут Со На. Отправиться неизвестно куда неизвестно с кем, с парнем, которого она видела от силы полчаса, а то и меньше, да потом еще и переспать с ним в номере отеля… Ффу-у-у-у, Со Ён Со! Совсем не комильфо!

А вообще, если быть совсем уж справедливой, во всем виноват этот гад Вон У, чтоб ему икалось бесконечно, чтоб его демоны по косточкам растащили…

Стоп, стоп, Ён Со! Спокойнее, остановила девушка сама себя. Всё! Забудь об этом лживом мерзавце! Девушка выдохнула и шагнула в разъехавшиеся в обе стороны двери лифта. Прижимая сумочку к груди и чувствуя себя чуть ли не преступницей, опустила голову, почти полностью скрыв лицо за длинными рыжими прядями, и торопливо проскользнула мимо стойки регистрации. Надеялась только, что на нее никто не обратит внимания.

И лишь на улице почувствовала облегчение. Махнула рукой, останавливая свободное такси, и назвала адрес подруги, у которой временно осела после недавнего крушения своей романтической жизни.

А ведь все так хорошо начиналось!

После окончания старшей школы девушка, твердо решившая изучать искусство, уехала учиться в Италию, где поступила в Институт европейского дизайна в Милане. А до этого целый год в выпускном классе занималась итальянским языком. Мэ Ри только покачивала головой, видя, как дочь часами сидит в интернете за онлайн-уроками языка, но ничего не говорила. А любимый папочка и вообще всегда поддерживал все, чем бы ни занималась его дочка. Ши Вон к тому времени учился в Сеульском кибер-университете, переняв от отца (от своего родного отца, Нам Юн Шика) способности к точным наукам и программированию. Дед Нам Сон Ги продолжал настаивать на том, что компания, в конце концов, перейдет к внуку.

А Ён Со улетела в Милан и окунулась там в мир искусства и в неповторимую атмосферу старого европейского города. Милан давным-давно уже стал столицей дизайна, моды и по праву превратился в столицу современного искусства с фондами Prada и Trussardi.

Молодой кореянке нравилось всё: город, люди – экспрессивные и эмоциональные, громко разговаривающие на улицах и активно жестикулирующие.

В институте тоже было все отлично: преподаватели, расписание, сокурсники. Занятия были максимально полезными, но учебы в какой-то момент ей стало недостаточно. Девушку тянуло к выставкам, работе с художниками, с картинами. Поэтому она начала разговаривать с преподавателями, связанными с выставками, расспрашивать их о подробностях работы с художниками.

А потом нашла подработку в галерее, потому что этой стороны своей будущей профессии не знала совершенно. Вот и решила, что нужно понять, как работает картинная галерея. Чтобы освоить работу куратора, Ён Со была согласна работать даже бесплатно, чтобы только быть в галерее. Увлекающаяся девушка хотела делать то, что ей было интересно. И постепенно совершенствовала свой итальянский. Вскоре она уже бегло говорила на нем.

Английский она выучила довольно хорошо еще в школе, но в Милане его пришлось срочно отодвинуть в сторону и порой иногда даже думать на итальянском, а не то что говорить на нем.