Огненное счастье Светозара

Вместо служанки в покои проскользнул какой-то мужчина – высокий, широкоплечий и светловолосый. Всё это Маруся охватила взглядом в одно мгновение, мысленно отметив, что мужчина молод и невероятно, просто-таки нереально красив. Такое лицо вполне могло принадлежать ангелу небесному. То ли от неожиданности, то ли еще по какой причине, но девушка, прижав меньшее полотенце к груди, сначала вытаращила светло-зеленые глаза, но, будучи вполне закалённой своими девятиклассниками, гораздыми на всякие каверзные вопросы (и не только по преподаваемой ею физике), почти мгновенно оправилась от удивления и насмешливо произнесла:

– Это что еще за «явление Христа народу»?!

Похоже, ослепительный красавец-блондин не уловил глубинного смысла выражения, но Машу в тот момент это не особенно заботило – ее больше возмутил сам факт, что он вот так, по-наглому, без стука ворвался в отведенную девушке комнату!

Об этом она его и спросила! А этот Аполлон, вместо того, чтобы извиниться и убраться с ее территории, начал еще и шикать на нее: мол, не шуми так!

А потом и вовсе повел себя недопустимо! Девушка не ожидала от нахала такой прыти, потому и не успела отреагировать сразу, когда он одним гибким движением оказался рядом с ней и, схватив своими длинными ручищами (он и сам был высоченным, пожалуй, под два метра ростом, и Маруся, сама не будучи «метром с кепкой в прыжке», рядом с ним почувствовала себя какой-то Дюймовочкой), запечатал ей рот своими губами. Боже!! Вот что это было?! Нет, поначалу, видимо, он, и впрямь, намеревался только заткнуть ей рот, наверное, опасаясь, как бы из коридора их не услышали. Но затем что-то неуловимо изменилось между ними, потому что губы его стали мягко и нежно прикасаться к ее губам, а язык настойчиво толкнулся внутрь, заставляя девушку приоткрыть рот.

Надо сказать, что целоваться блондин определенно умел. Маруся почувствовала сладкое томление во всем организме и, выпустив из ослабевших пальцев полотенце, прижала ладони к широкой мужской груди. Остатки здравого смысла, еще шептавшего ей, что она тут стоит полуголая, в одном влажном полотенце, и с упоением целуется с незнакомым мужиком, Мария Николаевна Трошина, учительница физики, попыталась мобилизовать, чтобы сбросить какое-то прямо-таки колдовское наваждение, протестующе замычала и надавила на твердую грудь нахала в попытке освободиться, но тот только удобнее перехватил ее, зафиксировав затылок и спину девушки своими ручищами. Да еще и прижался к ней так, что для нее не осталась тайной физиологическая реакция незнакомца на полуголую неё! Маша давно уже не была невинной девочкой! Ха, какая еще «девочка» в ее-то тридцать?! И она прекрасно понимала, что это означает! И где-то на задворках разума шевельнулась вялая мысль: «Господи, она сошла с ума! Кто вообще этот мужик?!» И просто спасением для сохранения ее чувства самоуважения стал стук чьих-то каблучков по паркету, какой-то невнятный шум, раздавшийся за дверью, в коридоре, и Маруся крупно вздрогнула и вспыхнула ярким сердитым румянцем, мгновенно придя в себя. Она с силой толкнула мужчину в широкую грудь, а затем с размаху влепила ему хлёсткую пощёчину, процедив сквозь зубы:

– Пошел вон, извращуга!

Блондин, от ее толчка, ощутимо пошатнулся, но устоял на ногах, криво ухмыльнулся, ощупывая скулу, на которой уже расцветал алый след ладони, и высказался что-то на предмет того, что-де у нее, у Маши, рука тяжелая, а когда рассерженная и возмущенная девушка уже готова была добавить ему и по второй стороне смазливой физиономии (для равновесия!), этот бессмертный, наверное, на уровне инстинктов считал ее намерение и быстренько ретировался, добавив напоследок что-то о её «медовых устах»!

Отвесил дурашливый поклон и смылся! Вот же… зараза белобрысая!

Р-р-р! Маруся зарычала горлом и несколько минут пыхтела, как ёж, подбирая слова в адрес наглеца, а потом произнесла:

– И что это сейчас такое было?! – в недоумении спросила она пустоту. – Кошмар! – тихо ужаснулась учительница. – Машка, ты спятила! Млеть от поцелуев чужого мужика!.. Ужас! – и она затрясла головой, желая освободиться от воспоминаний о руках и губах белокурого красавца.

И лишь только сейчас заметила, что полотенце, которым она вытирала волосы, валяется на полу: девушка пропустила момент, когда выпустила его из пальцев… Всё ещё кипя, как чайник, наклонилась, придерживая на груди банное полотенце (не хватало еще и его потерять!), подняла валяющийся на паркете кусок полотна и пошлепала, преувеличенно стуча туфельками по полу, обратно в ванную. Ей следовало умыться холодной водой, чтобы хоть немного привести свои мысли в порядок.

Когда, немного успокоившись, Маруся вернулась в спальную комнату, то услышала тихий стук в дверь, а затем одна створка приоткрылась, и внутрь заглянула Белослава:

– Сударыня, вы позволите войти?

– Да, входи, – разрешила рыженькая.

Женщина вошла и, присев в книксене, промолвила:

– Доброе утро, сударыня! Ее Сиятельство спрашивает, где вы будете завтракать? Здесь, в покоях, или пройдёте в трапезную? Только там сейчас суета да суматоха – все готовятся к пиру…

– Тогда, наверное, лучше здесь, Белослава! – решила Маша. – А твои господа что же?

– Господин князь встал очень рано и уже успел позавтракать – к нему и брату госпожи прибыл портной с помощником. А сударыня Альбина позавтракала у себя в покоях и тоже ждет прибытия модистки…

– Госпожи Дарианы? – уточнила Маруся.

– Да-да! Господин князь пригласил самую лучшую столичную модистку! – с гордостью за Ярослава сообщила женщина. – У нее, бывает, заказывает наряды сама Императрица Изяслава!

– Да, я помню, Альбина говорила мне, – вспомнила девушка. – Что ж, давай приступим, Белослава!

– Хорошо, госпожа! Сейчас помогу Вам с платьем и прической и принесу завтрак, – сообщила женщина.

Мария самостоятельно облачилась в длинную нижнюю сорочку («Ну, чистый девятнадцатый век!» – воскликнула она про себя), а уж платье ей помогла надеть служанка, попросившая затем гостью присесть к изящному туалетному столику и, ловко и аккуратно расчесав ее волосы, собрала их в довольно милую прическу, не преминув добавить:

– Я пока вам вот так приберу волосы, сударыня, а чуть позже – Её Сиятельство говорила! – должны будут приехать мастерицы дамских причесок! Уж они-то сделают вам все в наилучшем виде! – разговаривая, она ни на минуту не останавливалась, трудясь над волосами своей временной госпожи, и вскоре Маша была одета и причёсана, а Белослава торопливо покинула ее комнаты, с тем, чтобы вскоре вернуться с полным подносом еды. Здесь была и уже знакомая Марии крупяная каша на молоке, и тонкие кусочки хлеба, и небольшая масленка с желтоватым маслом, и креманка с каким-то малиновым не то джемом, не то вареньем, и пузатенький чайник, исходивший ароматным паром.

Служанка расставила всё принесенное на миниатюрном (на одного) круглом столике и, пожелав гостье приятной трапезы, вышла за дверь, пообещав вернуться через полчаса.

Маруся принялась за еду, раз за разом возвращаясь к недавнему происшествию. Она думала и так, и этак, и пришла к выводу, что белокурый голубоглазый великан, как вихрь, ворвавшийся в ее утро, не кто иной, как один из друзей Ярослава, прибывший на свадьбу. Вот только почему он появился в доме князя в такую рань? Ведь брачная церемония в Храме состоится только после полудня! Но потом Маша решила не ломать себе голову – в конце концов, это не её проблема! Явился и явился! Значит, так и надо! Но снова и снова перед внутренним взором учительницы возникало идеально красивое лицо белокурого мужчины, и она невольно сравнивала его с Ярославом, придя к мнению, что оба они – настоящие эталонные образчики красоты. Ведь при первой встрече в новогоднюю ночь она тоже была поражена внешностью Алькиного гостя.

Со всеми этими размышлениями девушка не заметила, как расправилась с завтраком, оставив лишь пустые чашки и плошки, а, заметив это, только хмыкнула и покачала головой:

– Ну, ты, мать, даешь! Поплыла от мужика, стоило ему только поцеловать тебя!

Вскоре вернулась Белослава и доложила, что прибыли мастера причесок, и Её Сиятельство приглашает гостью в синюю гостиную. Маша поблагодарила женщину за завтрак, добавив, что всё было очень вкусно, о чём и попросила передать поварам.

А затем поспешила за служанкой.

3.

Светозар старательно делал вид, что с ним ничего не произошло, да, в принципе, никто ведь и не видел его выходящим из того коридора первого этажа, а, значит, если огненноволосая злючка будет держать свой острый язычок за зубами, то никто ни о чем и не узнает. Интересно, опять подумал он, кто она? И ведь, смотри ж ты, ничуть не смутилась, хотя и стояла перед ним в одном банном полотенце! Мужчина хмыкнул, снова, как наяву, увидев внутренним взором длинные стройные ножки, гладкие и ровные, едва прикрытые до середины бедра, высокую грудь, обрисованную мягким полотном и настоящее богатство – огненно-рыжие волнистые пряди, обрамляющие аккуратное личико с большими светло-зелеными глазами под тонкими коричневого оттенка бровями, которые удивленно поползли вверх, стоило ей повернуться и увидеть его.

Волосы у незнакомки оказались неожиданно шелковистыми на ощупь – в этом граф Яровой успел убедиться, когда подскочил к ней и закрыл рот шумной болтушки поцелуем, да еще и придержал ладонью затылок девушки, чтобы она не смогла отстраниться. О-о-о… Он снова почувствовал возбуждение, стоило только вспомнить ее мягкое, нежное тело в своих руках, которое он прижал так тесно, что прочувствовал все его выпуклости и изгибы…

А губы… Губы ее были такими сладкими, что хотелось пробовать их на вкус бесконечно. Господи! Свет, да что с тобой! Он чертыхнулся про себя и заложил ногу на ногу, сидя с другом в его кабинете. Еще не хватало, чтобы Яр заметил его состояние! Черт! Черт! Рыжая ведьмочка! И откуда она взялась?!

– …Свет! Светозар! Ты что?.. – донесся до него, как сквозь подушку, голос друга.

– А? Что? Прости, что-то задумался, – пробормотал, выплывая из воспоминаний об одной полуголой красотке, которую он совсем недавно с упоением целовал, даже не удосужившись поинтересоваться, кто она такая.

Хотя… Кого попало Яр в свой дом не притащил бы теперь ни при каких обстоятельствах – не теперь, когда здесь была его невеста и старший брат девушки с непривычным именем Александр. Да еще, кажется, и мать их…

Значит, все-таки одна из гостей… Из Загорского… Хотя… Какой-то червячок сомнения точил душу Светозара, когда он узнал, что будущая супруга Яра – из пограничного княжества. Неужели, правда, друг познакомился с ней там, когда выполнял очередную секретную миссию по поручения императора?.. Этого граф Яровой не знал.

Он усилием воли отогнал от себя неуместные сейчас мысли и сосредоточился на словах друга.

До Храма ему пришлось ехать в одном из наемных экипажей вместе с матушкой невесты и Мироном. Всегда напыщенная экономка, от которой утром так неудачно скрылся в покоях рыжевласки Светозар, осталась дома, следя за последними приготовлениями к свадебному пиру. Признаться, мужчина был этому весьма рад: не слишком-то приятно видеть недовольную физиономию женщины, когда это самое недовольство направлено именно на тебя!

Мать же Альбины и ее брата оказалась доброжелательной, симпатичной дамой, по-доброму улыбавшейся графу. Правда, у Светозара сложилось странное впечатление, что сударыня Ва-лен-тина (вот, еще одно необычное имя!) носила свое праздничное платье с некоторой неловкостью, как будто опасалась наступить на длинный подол и запнуться.

«Интересно, штаны они там, что ли, носят?!» – подумал мельком он, изредка бросая короткие взгляды на сидящую напротив немолодую женщину. Хотя… Если вспомнить, что Загорское граничило с Северным Краем, то ничего удивительного – пограничные территории, простирающиеся вдоль границы с недружественными землями, требовали особого уклада жизни.

Но все эти мысли выветрились из головы Ярослава, едва они подъехали к Храму Всех Богов. Молодой мужчина первым вышел из кареты и галантно подал руку сударыне Валентине, помогая ей выбраться наружу. Вслед за ними покинул экипаж и Мирон, поторопившись к экипажу, в котором ехали молодожены. А уже из третьего вышел брат Альбины, Александр, затем он подхватил на руки сначала маленького мальчика – своего сына, поставил его на землю, а затем помог выбраться такой же маленькой, наряженной, словно крошечная феечка, девочке. Вслед за детьми из экипажа показалась хрупкая молодая женщина, за обе руки которой уцепились малыши.

И самой последней вышла та самая рыжевласка, и Светозар невольно затаил дыхание: в роскошном небесно-голубом платье, затянувшем ее талию, оказавшуюся неожиданно тоненькой, с пышной, расшитой серебристыми цветами юбкой, с вычурной высокой прической, девушка оказалась необычайно хороша. Она оглядела всю их компанию, скользнула незаинтересованным взглядом по нему, кивнула немолодой даме и тепло улыбнулась невесте, которая в этот день была поистине прекрасна. Сегодня уже невозможно было скрыть тот факт, что молодая женщина готовилась стать матерью. Рыжая подошла к жениху и невесте, о чем-то с ними перемолвилась, а затем подхватила под руку мать Альбины и вслед за Мироном и семейством Александра направилась к Храму. Высокие голубые врата его сегодня были распахнуты, и в них шли и шли нарядные аристократы, которые желали присутствовать на брачной церемонии одного из самых завидных женихов столицы.

Светозар подошел к другу и его невесте, остававшимся на улице, у экипажа – им полагалось появиться внутри Храма самыми последними.

Как понял, Свет, императора и его супруги, а также Радомира и Красимира еще не было. Поэтому он решил дождаться важных гостей вместе с новобрачными.

Одного взгляда на друга ему было достаточно, чтобы понять, что князь взволнован предстоящей церемонией, хотя внешне он казался совершенно спокойным и даже подбадривал нежными улыбками и поглаживанием пальчиков свою наречённую. Экипажи, в которых они приехали, водители поставили на специальную стоянку перед храмом, и это было весьма кстати, потому что в конце улицы, ведущей к Храму, показалась золочёная карета с императорскими гербами. Ярослав сказал другу, что теперь уже он может заходить, однако блондин мотнул головой, возразив, что вместе с ними встретит императорскую семью. И Яр не стал спорить.

Вскоре и Михаил с Изяславой, и их сыновья подошли к брачующимся, и молодые люди низко поклонились, приветствуя правителей России. Светозар присоединился к ним, и все вошли в Храм, и только Яр и Альбина остались у врат, ожидая сигнала служителей.

Все пришедшие на церемонию, среди которых были и придворные, и представители самых знатных столичных семейств, уже расположились в помещении Храма, ожидая, когда появятся будущие супруги.