В поисках истинной

Да ему в армии надо командовать, тут даже слов не нужно, один взгляд – и все солдаты как миленькие. Или это я такая впечатлительная?

– Ну да, не мешок… – выдал Курт, когда прошёлся взглядом по всему моему телу, начиная с груди и заканчивая на ногах. – Тут уже ничего не поможет. – И опять уставился в бумаги.

Это как понимать?

Я посмотрела на себя в зеркало, которое даже не заметила вчера, оно висело прямо на двери во весь мой рост. Всё вроде есть. Ну да, не третий размер, а всего лишь почти двоечка. Ну и попа не орех. Но всё же есть! Фигура почти песочные часы. Рост сто шестьдесят два, небольшой каблучок, и почти сто шестьдесят шесть. Ну конечно, по сравнению с теми дамами, которых я видела вчера при входе, то да, я похожа на короткую палку. Ну какая уж есть, и менять ничего не буду! Посмотрела вновь на него, а он всё так же смотрит в свои бумаги и молчит.

Не знаю, сколько времени я так и стояла у зеркала на двери, а он смотрел в свои бумаги, иногда что-то там отмечая. Эмоций на лице не было вообще никаких. Я уже начинала переступать с ноги на ногу, не привыкла я столько стоять на каблуках. Покосилась на такой мягкий диванчик, и так захотелось в него плюхнуться и вытянуть ножки, отчего я непроизвольно заулыбалась.

– И чего это ты улыбаешься?

От неожиданности я даже икнула. Вот надо было ему посмотреть на меня, когда я на него не смотрела. А ведь я его столько времени изучала, но ничего не смогла про него понять. Он как закрытая книга, причём красивая, очень красивая книга.

– Ни… Ничего.

– Ммм…

И опять уткнулся в бумаги. Нет, он издевается надо мной! Я уже начинаю злиться. Хотя меня сложно вывести на такое чувство, но тут прям достал. Вот сейчас пойду и сяду на диван, и всё!

Только я решила сделать шаг в сторону моего спасения – дивана. Как он встал из-за стола и направился ко мне. Я даже покрепче вцепилась в лямку сумки, как будто меня это спасёт.

Он остановился на расстоянии двух метров и начал вдыхать воздух, нет, даже не вдыхать, а нюхать его. Боже, какая у меня фантазия! Зачем ему нюхать воздух-то?

Потом отошёл на один метр назад и опять начал вдыхать или нюхать, чёрт его знает. Но то, что он странный, опасный красавчик, это я точно уже знаю.

– Ближе, чем на три метра, ты не должна ко мне подходить, пока я тебе сам этого не разрешил. Поняла!?

Я хотела уже возразить, я же не собачка какая-то, чтобы мне вот так давали указы. Как он резко сокращает между нами расстояние и, прижавшись почти ко мне вплотную, смотрит мне в глаза. Его дыхание было таким горячим, а аромат его парфюма окружил меня. Его нос почти касался моего. Он стоял и вдыхал воздух, а потом прикрыл глаза и еле слышно прорычал. Серьёзно!? Я точно ведь слышала это рычание, как будто волк этот звук издал где-то далеко отсюда, поэтому так было еле слышно.

Затем он резко распахнул глаза и прижал меня к себе ещё ближе, отчего я сделала резкий выдох. Упёрлась в его плечи и пыталась отодрать себя от него, но нас как будто склеили суперклеем.

– Что… Что вы делаете?

– Тц… Тише…

И поцеловал.

И я улетела далеко отсюда.

Его губы и язык творили такое, что я даже не знаю, что со мной вообще происходит в этот момент. Я таяла в его руках. Он делал с моими губами что хотел, а я позволяла это. Ведь мне это нравилось, безумно нравилось. Курт всё наращивал темп и наращивал. Я уже не могла стоять на ногах, он меня буквально держал в своих руках. Мне ещё никогда в жизни не доводилось так целоваться. Да и не думала я, что так можно целоваться. Он точно не человек. Люди так не могут.

Когда он резко отстранился от моих губ, я начала хватать воздух. Если бы он сейчас отпустил меня, я бы точно рухнула на пол, но он держал, смотрел и нюхал. Нет, это не похоже на простое дыхание, он именно нюхает. Но что или кого?

– Юджин! – Вроде негромко позвал, а этот Юджин уже вошёл в кабинет. Вот теперь буду знать, как этого бугая зовут. – Отвези её домой.

Её? Охранника по имени назвал, а меня, которую только что целовал так, что мозг до сих пор отказывается думать, просто «её»?!

– Лина!

– Что?

– Меня зовут Лина!

– Я в курсе, как тебя зовут! – Он расслабил руки, и я, чуть пошатнувшись, поковыляла к выходу.

– С работы тебя будет забирать Юджин и приводить сюда. Можешь не наносить макияж и с одеждой не парься, там нечего подчёркивать. Уведи! – И махнул рукой на дверь, мол, проваливай, надоела.

Разве можно целовать девушку так страстно, а потом говорить, что я ни фигурой, ни рожей не вышла?

Я шла и, сжимая кулаки, злилась на него. За сегодняшний вечер я злилась так, что он давно уже должен быть с побитым лицом, чтобы не задирал нос. Конечно, он-то красавчик, и он, чёрт возьми, это понимает. Козёл!

Блин, я одного не понимаю. Разве нельзя договориться и выплачивать деньги за разбитую машину? Да, машина дорогая, но лучше так, чем вот приезжать к нему каждый вечер и слышать унижения. Да и зачем ему меня видеть каждый день, если я ему противна, это видно невооружённым глазом? Либо ему стало скучно, и он решил так себя развлечь, либо ему стало жалко меня, ведь столько денег я могу долго собирать.

Я запуталась. Всё, хватит! Сейчас домой, душ, есть и спать. Всё выясним с ним завтра вечером, надеюсь, у меня хватит смелости ему всё высказать. В своих мыслях-то я смелая, а вот на деле мне нужно либо выпить для храбрости, либо очень сильно разозлиться. Второе он мне точно обеспечит.

Пока злилась, выходя из его квартиры, чуть не столкнулась с ещё одним красавчиком. Он лишь вздёрнул бровь и проводил меня удивлённым взглядом. Надеюсь, я не вслух костерила Курта? Хотя вон охранник идёт и даже ничего мне не сделал, если бы слышал все мои слова, то точно бы вздёрнул за грудки.

Охранник поклонился ему и повёл меня дальше. Это что, получается, второй совладелец клуба – Дольф Эйн, и это его квартира справа? Вот он точно подходит под название их клуба «Белая стая». Белобрысый, голубоглазый и весь в белом, даже обувь.

(Дольф Эйн – Дол)

Все мечтают постоять хотя бы рядом с ними. А мне вот повезло: с одним целовалась так, что ещё до сих пор не отошла, а другого чуть не сбила, но побыла рядом. Ну класс! Да я счастливица прям, только об этом не стоит никому рассказывать.

Как я и предполагала, следующим вечером не смогла с ним заговорить, а так и просидела, как статуя, на его мягком диванчике, который так меня манил вчера.

Так и прошли два дня.

Я сидела на диване, он сидел, уставившись в документы. И заговорить я с ним боялась, его выражение лица не внушало доверия. Так я и сидела с 17:30 и до 21:00. За эти дни молчания и сидения на диване я изучила его кабинет полностью, даже все узоры на стенах. Вот занятие-то было – пытаться понять, с какой последовательностью завитушки узора на обоях сначала смотрели налево, а потом начинают смотреть направо… Потом я изучала его кипенно-белый потолок, без единого пятна, не считая множественных точечных светильников и большой люстры в самом центре потолка, а потом на смену потолка пришли полки с книгами. Книжки я любила читать, но точно не те, которые сейчас стоят у него на полках. Большая часть была на английском, за который я так и не взялась выучить. А те книги, которые были на русском, читать мне точно бы не захотелось. Они были в основном о бизнесе. Мне бы сейчас роман какой-нибудь почитать…

Точно роман! У меня же есть телефон и интернет. По-тихому достала из сумки телефон, включила звук и начала искать интересную книгу. И вот я уже нашла и в предвкушении хотела нажать на заветную кнопку «Читать». Как каменное изваяние очнулось, у меня даже телефон из рук выпал прямо мне на колени.

– Чего удумала?

Я посмотрела на него и хотела понять, что он от меня хочет. Вроде ничего противозаконного не делаю, взяла свой телефон и просто хотела себя развлечь, а тут такой вопрос, будто он меня спалил.

– Я спрашиваю! Чего удумала? – Он свёл брови к переносице. Недоволен! Но, чёрт, чем?

– Ничего! – ответила как есть.

– Телефон зачем достала?

– Телефон? Почитать хочу. А что, нельзя было?

– Нет!

– Почему?

– Нельзя! Убрала обратно в сумку. Живо!

– Не буду!

– Не понял?

– Не буду, говорю! – скрестила руки на груди, не выпуская при этом телефон из руки. – Я от скуки скоро помру. Не могу я больше вот так вот сидеть и ничего не делать. Вот и решила почитать книгу, и всё… Да и что я могла сделать-то с помощью телефона?

– Сфотографировать…

– А? Не поняла? Что или кого я могла сфотографировать?

– Меня!

Я даже прыснула в кулак и рассмеялась тихо так.

– Зачем мне вас фотографировать?

– Затем, что все хотят попасть в мой дом, мой кабинет, и не только провести ночь со мной, но и сдать фото папарацци, за которое им заплатят немалую сумму…

Вот как? Надо подумать, а может, так и сделать? Заработаю денег на фото и расплачусь за это чёртово стекло. Это же какая честь – оказаться там, где не бывает других девушек.

Но он меня взбесил.

– Зачем? – соскочила с дивана и, уперев свои руки на стол, зло проговорила ему прям в лицо. – Зачем вы меня держите здесь уже три дня и молчите? Хотите наказать? Уже поняла, что вы человек, у которого совести нет. Скажите цену за это чёртово стекло, и я вам отдам её, накоплю и отдам…

Моё сердцебиение ускорилось, а дыхание участилось. Из-за неконтролируемой злости я совсем забыла, что он попросил не подходить к нему ближе, чем на три метра, а сейчас находилась в метре от него.

Я стояла и не отрывала взгляда от него, а он… Он опять начал нюхать. Да чёрт, что с ним! Не стала дожидаться ответа, просто захотелось уйти отсюда, и, развернувшись, пошла за своей сумкой, которую оставила на диванчике… Но не успела дойти. Как меня рывком развернули и прижали к себе и начали жадно целовать. Очень жадно, как изголодавшийся человек накидывается на еду.

А я, чёрт, отвечала. Даже чуть приподнялась на носочки, чтобы зарыться в его волосы. Какие же они мягкие.

– Моя… – начинал шептать в перерывах между поцелуями губ и шеи, – моя…

Я же от таких слов совсем растаяла. Было приятно, очень приятно слышать это от такого мужчины. А что значат эти слова для него, думать не хотелось. Главное здесь и сейчас. Мне хорошо, безумно хорошо.

– Чёрт! – Он остановился и, тяжело дыша, всматривался в мои глаза и пытался что-то там увидеть.

Не знаю, чего он пытался увидеть в моих обычных темно-карих глазах, а вот я увидела в его до этого светло-карих глазах, как они стали намного темнее. Так что зрачка стало не видно совсем. И мне это как-то не понравилось, от него повеяло неизведанной животной силой. У меня инстинктивно появился страх. Страх, который я обычно испытываю при виде огромных собак. Не знаю, почему я их побаиваюсь, хотя меня они не кусали, не нападали, и вообще встречались всегда безобидные собаки. Но я их всё равно боялась.

И тут испытать такой же страх к человеку – это впервые.

Он, увидев мой страх в глазах, чуть прикрыл глаза и через секунду вновь их открыл, то не было уже той черноты, а были обычные человеческие светло-карие глаза. И страх как рукой сняло.

Что это вообще было?

– Ты свободна. Юджин тебя проводит. Иди… – махнул рукой на дверь и вернулся за свой стол, при этом сцепив руки в замок и поставив локти на стол, уткнулся в них лбом, а глаза вообще прикрыл. Тем самым показывая, разговора не будет.

Что это за мужчина?

Разозлилась! Опять разозлилась на себя и за свои реакции на него. И, конечно, на него, за его отстранённость…

На выходе опять столкнулась с Дольфом, только он теперь мило так улыбался и поклонился мне, и не так ради шутки, а просто ради уважения, что ли. Не знаю, как описать мои чувства, но вот так мне и показалось.

Хотя кто их знает, этих мужчин-собственников этого клуба.

– Рад встрече, Эвелина! – Мило поприветствовал он меня, а я почему-то вздрогнула. Я не нашла, что ему ответить, лишь кивнула и поторопилась отсюда уйти.

Дольф то хоть улыбаться умеет, в отличие от Курта, и манеры вон хоть какие-то есть. Интересно, а какая улыбка у Курта?

Чёрт! Да на кой она мне сдалась-то!