Я – Анна Кейн

Я все еще лежу, гипнотизируя дверь. Что это? Почему я в больнице? Все еще вспоминаю жуткий сон во сне. Тот мужчина, темная комната и металлический стол. Меня опять прошибает дрож. Волосы встали дыбом от осознание ужаса и такого реалистичного сна.

В комнату заходит мужчина в белом халате, а за ним две девушки – медсёстры. Я стараюсь приподняться и присесть на кровати, но слабость в руках не позволяет мне этого сделать. Тогда медсёстры помогают мне, усаживая на кровати и подкладывая подушку под спину.

– Здравствуй! Меня зовут доктор Матис. – говорит мужчина, доставая небольшой фонарик и светя им мне в глаза. – Зрачки реагируют на свет. Это хорошо.

А мне сразу вспоминается сон, когда мужчина светил фонарем в лицо, когда я была в багажнике.

– Можешь говорить? Помнишь как тебе зовут? – он протягивает мне стакан с водой.

Я опустошаю стакан за две секунды, жадно глотая воду.

– Где я? – я не узнаю своего голоса и вздрагиваю, схватившись за горло.

– Я позвонил твоим родным, они скоро должны приехать, а пока мы у тебя возьмем анализы и проведем некоторые тесты. – мужчина что-то постояннно записывает в карточке.

– Где я? – повторяю я свой вопрос.

– Мишель, ты в центральной больнице имени святого Луки. Ты была в коме больше года из-за черемно-мозговой травмы. Возможна потеря памяти и дезориентация и еще много побольчных действий, но надеюсь, что твой молодой организм быстро восстановится. – Матис заканчивает, ожидая реакции.

– Почему вы зовете меня Мишель? – спрашиваю я и вздрагиваю, от стремительно открывающейся двери палаты, в которую влетает женщина, мужчина и два парня – близнеца, по виду немного старше меня.

– Мишель! Мишель, дочка!!! Как мы рады, что ты очнулась!!! – Женщина кидается ко мне и начинает сжимать в объятиях, как в тесках.

Она заливается слезами на моем плече и мочит ими белую больничную сорочку. Я поднимаю взгляд на мужчину, который улыбается. Глаза его светятся счастьем и он вытирает ладонью крупные слезы. Взгляд проскальзывает по парням, которые хлопают мужчину по спине, успокаивая и говоря, что теперь все будет хорошо.

– Мишель, моя девочка! – хлюпает и шмыгает носом женщина.

Она отстраняется и заглядывает в мои глаза. Я сижу и все еще не понимаю, что происходит. Кто эти люди?

– Я не Мишель. Прекратите меня так звать. – говорю я и слегка отталкиваю женщину.

– Дочка, ты чего? – мужчина хочет подойти, но увидев мой испуганный взгляд, останавливается.

– Я не Мишель! – уже громче повторяю я. – Я впервые вас всех вижу и понятия не имею кто вы такие! – я уже перехожу на крик.

– Ты Мишель Соулф. Тебе 17 лет. Ты учишься в школе Кардифа. Вспоминаешь? Ты оступилась и упала с крыши школы чуть больше года назад. Ты была в коме, дочка. – тихим настороженным голосом говорит женщина.

Мишель Соулф – такое знакомое имя, но никак не могу вспомнить. Я же тоже учусь в школе Кардифа. Какого хрена тут происходит?

– Меня зовут Анна. Анна Кейн. – говорю я, оглядывая всех присутствующих в палате.

Я замечаю негодования на лицах медсестёр, которые начали перешептываться. Одна из медсестёр выходит из палаты и возвращается с небольшим зеркалом. Зеркало ставят передо мной и меня окатывает волна ужаса. На меня из зеркала смотрит какая то другая девушка, не я. У нее голубые глаза, веснушки и слегка рыжеватые короткие волосы. Я – брюнетка с карими глазами!!!А ту, что смотрит на меня из отражения я ни разу не видела!!!!

– Нет!Нет!Нет! Проснись!!!Проснись!!!Это не я!!!Это не правда!!! – я судорожно начинаю себя щипать за руки и царапаю кожу до крови, намеренно причиняя боль.

Я с силой хватаюсь за свои волосы и продолжаю отрицать, что я Мишель. Я заливаюсь слезами и чувствую резкую боль от укола. Доктор ввел успокоительное и я проваливаюсь в сон.

***

Я открываю глаза – вокруг все та же палата. Женщина, которая называла меня дочерью, спит, сидя в кресле. Мне захотелось встать. Я стараюсь присесть, спустив ноги с кровати. Осторожно я ставлю ступни на пол и встаю, держась за тумбочку у кровати, но ноги меня подводят и я плюхаюсь на пол, разбудив женщину.

– Дочка, не ушиблась? Тебе что-то нужно? – она подхватывает меня и усаживает обратно на кровать.

– Извините, мне жаль, но я не ваша дочь. – я вижу, как из глаз женщины снова начинают литься слезы.

– Не говори так. Ты не представляешь, что мы пережили за этот год. – женщина вытирает слезы рукавом кофты. – Ты просто не помнишь. Доктор говорил, что так бывает. Ты вспомнишь нас. Мы скоро заберём тебя домой.

3. Дом, милый дом.

Бесконечные анализы и тесты ждали меня в ближайшие две недели. Каждый день меня возят из одного процедурного кабинета в другой. Доктор Матис говорит, что мой случай уникальный – кома не повлияла на мою речь, способность мыслить, а атрофированные мышцы восстанавливались поразительно быстро. После того, как ко мне в палату пришел психотерапевт, я поняла, что нельзя больше говорить, что я не Мишель иначе закроют в дурку. Я сделала растерянное лицо и, ссылаясь на потерю памяти, убедила врача, что все, что я говорила об Анне Кейн – это просто последствия комы. На моё счастье в палате была медсестра, которая сказала, что они с коллегой обсуждали Анну, когда меняли капельницы и убирали мою постель. Почему они меня обсуждали? Доктор Матис тут же подтвердил, что люди, находящиеся в коме, могут улавливать фразы. Этот противный лысоватый дядька прописал мне легкие успокоительные и отстал от меня, к моему счастью. Я старалась не шарахаться от супругов, которые приходили каждый день и называли меня дочерью.

***

– Почему вы обсуждали Анну Кейн? – спрашиваю я у медсестры, когда она принесла мне обед.

– Это…это всё сложно… Бедная девочка. Ей же тоже 17 лет, как и тебе было. – девушка поежилась и присела на край кровати.

– Было? – спрашиваю я и сглатываю вязкую слюну.

– Это жуткая история, я не хочу тебя травмировать. – говорит медсестра, но, увидив мой умоляющий взгляд, продолжает говорить. – Девочку похитил маньяк. Только недавно полиция признала, что это серийник и придала всё огласке. До неё дело было засекречено. Сколько на самом деле жертв-не известно. Этот зверь истязал бедняжку две недели. Родители назначили награду за любую информауцию о девочке в 500 000 долларов. Обращались к маньяку по телевидению с просьбой отпустить их дочь. Пресса и общественность прозвала этого маньяка «Жестокий Боуи». Всех жертв он убивает крупным охотничьим ножом. У каждой жертвы он забирает глаза. У Анны он забрал еще и сердце. Искалеченное тело девочки нашли в коллекторе «заброшенного поселка». Вчера объявили о пропаже еще одной девочки. Надеюсь, что её найдут целой невредимой.

(*** Примечание: Нож Боуи – крупный нож (тесак) с характерной формой клинка, на обухе которого у острия выполнен скос, имеющий форму вогнутой дуги. Особая форма ножа служит для удобного нанесения режущего или секущего удара. В фильме «Крокодил по имени Данди» использовался именно этот нож***)

Я сижу со стеклянными глазами и почти не моргаю. Возможно я и правда это все придумала. Возможно это все был просто очень реалистичный сон, а я и правда Мишель Соулф.

***

Через три недели, после того как я очнулась, меня выписали. Долан, так звали мужчину, которого я никак не могла назвать папой, подкатил инвалидное кресло к моей кровати и пересадил меня в него.

– Я и сама могу дойти, я не инвалид. – возмущаюсь я.

– Доча, дай старику поухаживать за тобой. – он тяжело вздыхает и продолжает меня везти по больничному коридору на выход из больницы. – Мы все рады, что ты возвращаешься домой. Чика по тебе тоже соскучился.

– Чика? А кто это?

– Это щенок, которого ты подобрала на улице. Первое время, когда ты лежала в больнице он с тоской лежал на кровати в твоей комнате и отказывался есть. Сейчас он, конечно, выглядит уже не как щенок. – мужчина подкатывает кресло к машине на парковке больницы.

– А где Сэнди и близнецы? – назвать женщину мамой язык тоже не поворачивался.

– Они дома, ждут нас. Готовят сюрприз.

Долан помогает мне сесть в машину и мы едем домой. В дом, который я не знаю.

***

Дом, в который меня привез Долан оказался не очень большим, в пригороде. На пороге с хлопушками и растяжкой « Добро пожаловать домой!!!» меня встречают Сэнди и близнецы – Зик и Зак. В обществе этих людей я все равно себя еще чувствую не ловко и держусь отстраненно. В доме меня встречает Чика, который не радостно виляет хвостиком, а рычит и кидается, стараясь цапнуть.

– Чика, да что это с тобой???!!!! – ругается Зик и запирает собаку в комнате родителей.