Ралли за мужем, или Как стать модной московской писательницей

– Вот оно, счастье!

Посмотрев в зеркальце и накрасив губы розовой помадой, увидела золотистый загар на лице, так идущий к её зеленоватым глазам. Надо возвращаться. Какая же красивая улица, ведущая к дому! Вдоль дороги стояли старые невысокие домики, окружённые садами. Цветы, цветы, везде цветы.

За столом сидел Владимир. Увидев Маргариту, он направился к ней навстречу. Они уставились друг на друга.

– Как ты меня нашёл? – спросила Маргарита, а потом вспомнила, что в поезде Владимир записал адрес Виктории. – Подожди, я сейчас.

Марго сняла с себя платье и встала под душ, с удовольствием смывая морскую воду и песок. Надев итальянское голубое платье из шёлка, туфельки в тон платью и подняв кверху волосы в греческую причёску, она посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна увиденным.

– Красавица! Просто красавица, можно сказать принцесса!

На столе лежали всевозможные и не возможные угощения – кавказское гостеприимство. Появилась Арусяк, неся в руках большую тарелку с лобио – зелёная стручковая фасоль тушёная со взбитыми яйцами.

– Я есть не хочу, поела в кафе, можно мне чашечку кофе? – попросила Маргарита и открыла коробку конфет, привезённую из Москвы.

Арусяк поджала губы и молча поставила на стол турку с горячим кофе.

***

Маргарита с Владимиром пошли прогуляться по берегу моря. Они сидели на песке, рассказывая всё о себе. Время пролетело незаметно. Солнце коснулось поверхности моря, стало темнеть. Пошли по набережной к порту, немного посидели в недорогой хинкальной. Маргоша попросила их пожарить.

– Как у вас получается, что хинкали прожарены со всех строн? Очень вкусные, хрустящие!

– Это на гриле, – буркнула уставшая к вечеру официантка.

Марго подумала, что если Владимир захочет с ней близости, то не устоит.

– Всё будет, – решила она.

Но Володя держался с достоинством, хотя с трудом сдерживал себя, чтобы не поцеловать Маргариту. Сняв обувь, они бродили по воде, держась за руки. Домой пришли за полночь, переполненные странным чувством, как будто случилось, то что каждый ждал так долго. Но у ворот дома Владимир, попрощался и сказал, что ему нужно в гостиницу, а то не пустят и придётся ночевать на улице. Владимир решил не торопить события. Следующие пять дней они находились на пляже с утра до вечера, плавали в ночном море, любовались лунными дорожками. При проведении рукой по воде вокруг руки возникали серебристые звёздочки. Это было так красиво! Они танцевали на открытой веранде кафе, недалеко от моря. На каждом углу слышна музыка. В кафе пили красное вино, закусывали мидиями, виноградом.

– Я тебя не буду провожать, сказала Марго Владимиру в их последний вечер.

Они сидели на берегу моря. Володя взял Маргариту за подбородок и прильнул к её губам. Поцелуй был долгим, страстным и в то же время нежным.

– Я обязательно напишу тебе письмо, – пообещал Володя.

Марго согласно кивнула.

В поезде Владимир всю дорогу думал о Маргарите, а Марго грезила о нём. Она так и не сказала Владимиру, сколько ей лет. Зачем? Он и не спрашивал. Ещё бы мог испугаться. Он решил, что она его ровесница.

– Вот и ладно. Женщине столько лет, на сколько она выглядит, – считали француженки, и Марго вместе с ними. И, вообще, она чувствовала себя 18-ти летней девочкой. Жорж Санд на 6 лет была старше Шопена, они страстно полюбили друг друга, а совместно прожитые 10 лет считали самыми лучшими своими годами, создали наилучшие произведения, жили без комплексов. И Марго для себя решила, что тоже не будет терзаться и заморачиваться проблемой возраста, подумаешь, какие-то 5 лет разницы. Она полностью согласна с Жорж Санд: «В жизни есть только одно счастье – любить и быть любимой». Она жаждала любви, как глотка свежего воздуха необходимого тонущему человеку. Марго вся истосковалась. Постоянно в голове вертелся вопрос:

– Почему он не пишет? Что опять не так? Ведь между ними не было интима! За что ей такое наказание, за какие такие грехи? Может, кто-нибудь её сглазил, вон, как неприветливо смотрит на неё Арусяк. Она сразу заметила недовольные взгляды Арусяк.

– Послушай, когда эта девка уедет от нас? Только и знает, что шляется на море, ходит по кафе, ресторанам, ничего по дому не делает, да и отдыхающие из Москвы скоро приедут, они мне звонили. Привезла какую-то тряпку, красная цена ей 5 рублей и думает, что навеки поселилась у нас. – Марго случайно подслушала разговор Арусяк с Альбертом.

– Ты на сколько дней приехала в Анапу? Что собираешься делать? – спросил её Альберт вечером после работы.

Марго пожала плечами.

– Я бы хотела устроиться на работу, а то деньги заканчиваются.

– В мой магазин требуется продавщица, пойдёшь? Зарплата 15 тысяч рублей, работать каждый день без выходных.

– Пойду, – тут же согласилась Маргарита.

– Да, тут вот ещё какое дело. На днях к нам приезжают отдыхающие, комнату надо ещё привести в порядок, хорошенько помыть всё – окна, двери, полы, протереть стены от пыли. Мама сказала, что через дом у бабы Нюры пустует комната, она могла бы тебе её сдавать за 10 тысяч рублей в месяц, дёшево потому, что постоянно, а не по дням.

– Тётя Арусяк, можно я у вас останусь? – с надеждой в голосе спросила Марго.

– Где ты будешь спать? В моей комнате стоит только один диван.

– А вы бросьте диванные подушки на пол, – предложила Марго.

– Мой диван без подушек, – категорически отрезала Арусяк.

– Я могу и на раскладушке спать, – предложила Маргарита.

– У нас нет раскладушки и у соседей нет, – Арусяк исключила все возможные варианты.

– Вот оно, хвалёное кавказское гостеприимство! – Подумала, но ничего не сказала, – знала бы, не тратила столько денег на подарки, – слёзы стояли в глазах Маргариты.

– Не выдумывай, ахчик джан, – «сладким» голосом пропела Арусяк, – у бабы Нюры тебе будет хорошо.

Делать нечего, Маргарита в тот же вечер переехала к бабе Нюре.

Часть 7.

Баба Нюра

Баба Нюра – маленькая, худенькая с глубокими морщинами на загорелом лице, с горбиком на спине, уютная тёплая бабушка с добрыми глазами светло-серого цвета с яркой синей каёмкой по краю радужной оболочки. Баба Нюра не сидела без дела, она ходила по домам и делала всю чёрную работу, всё, что было нужно – стирала вещи, убирала комнаты, мыла полы. Ещё она умела стирать и перелицовывать одеяла из овечьей шерсти. Со временем шерсть сваливалась, сбивалась в комки. Баба Нюра распарывала наперник, шерсть стирала в большом тазу во дворе, тщательно несколько раз полоскала в воде, затем раскладывала её на стоящем во дворе большом столе и сушила под солнцем, время от времени переворачивая. Потом она садилась на стульчик и каждый комочек пушила, вытягивала шерсть. На постиранный и выглаженный наперник в большой комнате раскладывала всю шерсть ровным слоем, скатывала в рулон, ловко переворачивала на лицевую часть и, распрямляя одеяло, накладывала больше стежки с помощью огромной иглы. Одеяло получалось воздушным, пушистым, лёгким. Марго вечером, когда не была занята на других работах, присаживалась к бабе Нюре и помогала ей пушить шерсть. Пенсию баба Нюра не получала, у неё не было трудовой книжки. Взрослый сын, жил отдельно, любил пить водку, пил днями напролёт. За всё время проживания у бабы Нюры Марго так его ни разу и не видела.

В магазине Альберта Маргарита работала с десяти утра до семи вечера, через день вечерами мыла полы в кафе на берегу моря, куда ходила с Владимиром, а через два дня на третью ночь дежурила в гостинице «коридорной» – служащей гостиницы. Она дежурила по этажу, обслуживая ряд гостиничных номеров. В её обязанности входила помощь постояльцам в доставке багажа в номер, за что ей, по принятому на Западе этикету, полагались чаевые, но Анапа – это не Запад, Маргарите чаевые никто не давал. Марго твёрдо решила расплатиться с банком, закрыть кредит. Она молода, здорова, полна сил и энергии, полна желания «выбиться в люди», чего-то достичь в этой жизни, доказать своей маме, что всего сама добьётся без родительских наставлений. Да и работа отвлекала её от печальных мыслей о неудавшемся романе с Владимиром. На море она больше не ходила плавать, не было ни времени, ни сил. В редкие выходные, когда Альберт, жалея её, давал один день отдохнуть, Марго загорала во дворе дома бабы Нюры на раскладушке.

Часть 8.

Долгожданные письма

Только через месяц Маргарита получила первое письмо от Владимира, написанное корявыми нестройными буквами, разъезжающимися в разные стороны, с кривыми строчками:

«Маргошечка, родная, я после всех несчастных дней, которые пришлось пережить, наконец, собрался написать своё так называемое послание. Почему пишу несчастных, наверное, будет ясно, если немножко поясню.

1 день – я уезжаю от тебя;

2 день я иду в институт, где пришлось после долгого ожидания сесть в так называемую пустую банку;

3 день – я опять иду в институт и на этот раз меня выслушала секретарша ректора, она мне сказала, что такие вопросы решаются летом при наличии серьезных рекомендаций.