Диктует Жизнь

Сейчас перешеек был узким – можно было поднять сарафаны и спокойно перейти его вброд. Несмотря на жару, вода была приятной и прохладной. Это потому, что течение в реке было сильным – не успевала она прогреваться как следует. Тем радостнее было в неё нырять, чтобы остудиться в летний полдень, когда солнце так безжалостно пекло макушки, что только холодная вода и могла спасти от теплового удара.

Впереди была круча. Взобраться на неё – та ещё задача для маленьких девочек. Песок вперемешку с глиной сыпался из-под ног, и никаких сил не хватало, чтобы быстро подняться наверх. Марфа заныла:

– Люба, давай не пойдём дальше… Искупаемся в запруде и съедим что-нибудь. Я проголодалась! Посмотри, сколько мы уже прошли!

– Марфуша, мы ещё и трети пути не одолели! Да и не так уж много осталось. Сейчас поднимемся, ещё чуть вдоль обрыва пройдём, и вот он – мостик на ту сторону реки! Потерпишь? А там уж и позавтракаем спокойно под кроной тополя с серебристыми листочками. Помнишь, как мы смотрели с этой стороны реки на него и гадали: сколько же ему лет? И не скучно ли ему одному среди берёз да дубов? Давай, Марфочка, ты сильная и справишься!

– Легко тебе, Любочка, говорить – ты быстрее всех бегаешь и худая вон совсем. А у меня смотри, какие щёки! Их разве легко унести?

Люба рассмеялась шутке подружки, и у Марфуши сразу прибавилось сил – от самокритики и Любашиного смеха.

И вправду – до мостика через реку осталось совсем чуть-чуть. Это расстояние преодолели быстро и вышли на мост. Он был подвесной и здорово болтался под ногами. По мостику бежать было весело, потому что под ним была полноводная, с сильным течением река, которая всегда поднимала настроение и придавала сил. А мостик был сделан добротно, с хорошими, из крепких тросов, перилами. Дощечки были уложены одна к одной, так что и ноги нигде не застревали. А потому девочки быстро его перебежали и – о чудо! – наконец-то оказались на той, так манящей их стороне реки. Раньше они подолгу фантазировали, как окажутся здесь, как попадутся им невиданные раньше травы и цветы, насекомые или животные. Такие животные, которые не боятся людей и легко идут в руки: белки или хорьки, ёжики или мышки. И к тому же умеют разговаривать на человечьем языке!

Они прошли ещё немного, чтобы оказаться в тени того самого тополя с серебристыми листочками, который не давал им покоя, когда они были на своей стороне реки.

– Так вот ты какой красавчик! – Марфа водила рукой по стволу и нарезала круги вокруг него – один, второй, третий… Люба засмеялась:

– Смотри, Марфуша, – закружится голова и опять свалишься!

Марфа вспомнила неприятный случай на обрыве и, чтобы отвлечься, сказала:

– Ну, теперь, Люба, мы заслужили еду?

– Теперь точно можно, – важно, с достоинством ответила подруга. Они развязали котомки, постелили на траву красивый мамин платок и выложили на него свои яства. Ах, как хотелось есть! Хлеб, в котором Марфа больше всего любила корочки, а Люба – мякушку, они поделили по-честному: кто что любит, то тому и досталось. Девочки почистили картошку – мякоть хоть и была уже холодна, но до чего вкусна! А яички деревенские, от своих домашних курочек, – вообще сказка. В городе, наверное, нет таких, часто рассуждали девчонки. Они твёрдо, ещё с детства, решили, что проживут всю свою жизнь в деревне. Разве можно было променять всю эту красоту и натуральную пищу на город? У них и в мыслях не было, что можно жить где-то ещё, кроме как в своей любимой деревне. Здесь было всё для счастья – и живность, и огород, и река, и лес, и поле. Зачем куда-то уезжать? Тем более они не представляли себе разлуку – так бы и жили всю жизнь рядышком, в соседних домах, так бы и копошились в своих огородах, между которыми и перегородок-то никаких не было, не то что высоких заборов.

Внезапно послышались голоса, к тому же мужские. Страшно-то как стало! Схватив свои пожитки, девчонки, не сговариваясь, бросились в кусты, которые были ближе к речке. Ободрались все, но в тот момент даже не заметили этого. Затаились, спрятались. Мимо прошли мужики – с ружьями за спинами, с котомками охотничьими. Они громко разговаривали и смачно шутили. Поскольку это была только мужская компания, то услышали подружки новые для себя словечки и поняли, что дядьки просто так общаются – смеются и ругаются одновременно. Странные они, эти мужчины!

Девчата дали им спокойно уйти и дождались полной тишины.

– Как хорошо, что мы успели спрятаться, и они нас не заметили! Представляешь, если бы мы им попались? Неизвестно, что за люди. Я их в нашей деревне никогда не видела. Чужие, значит, – рассуждала Люба.

– А говорят, как чудища лесные! Я и слов-то таких раньше не слыхивала!

Подружки выдохнули, взялись за руки, и всё их волнение вылилось в смех, который они пытались сдерживать, опасаясь, что их всё же могут услышать.

После завтрака котомки их стали намного легче – только молока немного осталось. Решили двигаться дальше. Марфа по-своему, по-особенному попрощалась с тополем:

– Не грусти, красавец! Мы на обратном пути тебя обязательно проведаем и расскажем о нашем путешествии и всех приключениях!

Тополь благодарно прошелестел в ответ листвой, и девчата пошли по тропинке, ведущей в заросли, прочь от реки.

В деревне их хватились к обеду. Родители Марфы вдвоём прискакали во двор к Любиной бабушке:

– Не у вас наша проказница?

– Ах, как же так, я думала, они на вашем дворе играют! Может, в поле побежали?

– Мальчишки к нам заглядывали, интересовались, куда это Марфа с Любой подевались.

– Надо искать, – твёрдо сказала бабуля. – Сейчас кликну пацанов – пускай по дворам пройдут, людей соберут.

Бабы и мужики, дети и собаки – все вышли на поляну. Бабуля командовала – распределяла, кто куда пойдёт. Дети по двое и по трое побежали в разные стороны – кто в поле, где коров пасли, кто вдоль всех дворов по деревне, кто с другой стороны пруда – там девчонки тоже иногда собирались своей девчачьей компанией, чтобы обсудить военные планы против них, пацанов. Но ходили девочки туда исключительно получив разрешение взрослых. За реку, конечно, отправили отца Марфы с другими мужиками.

Шаг у них шире, времени перейти мост и оказаться на другой стороне реки потребовалось совсем немного. Однако поиски ни к чему не привели. И к вечеру стало ясно, что до темноты девчат уже не найти.

Страшное напряжение и ужас царили вокруг: а если чужаки сгубили их? Если уже и в живых их нет? Мальчишки всхлипывали, явно делая для себя вывод: мамок лучше слушаться, чтобы и их такая беда не настигла.

А девочки наши прошли лесок да вышли на красивую поляну. Пчёлы кружили, суетливо собирая нектар, кругом муравейники – жизнь насекомых кипела. Цветов летних было столько, что хоть миллион букетов собери, а они всё равно бы не кончились. А животные если и попадались, то были такими же трусливыми и осторожными, как и дома, – не давались в руки, сразу прятались и убегали. Первое разочарование…

Вдруг на поляне они заметили старушку. Та была сгорбленной, но совсем не страшной, и лицо её было добрым и притягательным. Она удивилась, увидев кого-то в этих местах:

– Откуда, вы, ласточки, прилетели? Не потерялись ли? Совсем маленькие, а гуляете одни. И не страшно вам?

Она ласково им улыбалась, и девочки обрадовались взрослому человеку.

– Нет, мы здесь всегда гуляем и знаем каждую тропинку, – тут же придумала Марфа.

– Землянику едим, – подтвердила Люба. – Только очень пить хочется, а воды не взяли…

– А я живу здесь недалёко, – сказала бабушка. – Зовите меня бабой Таней. Пойдёмте, напою вас своей колодезной водой. Вы такой больше нигде и никогда не попробуете!

Девчонки переглянулись и кивнули друг другу в знак согласия. Просто пить очень сильно хотелось, а поблизости не было никакого источника воды.

Они свернули в просеку и прошли по ней совсем чуть-чуть. И вправду – на краю опушки стояла избёнка, сложенная из бревен. Они уже почернели, но изба была крепкой. Недалеко от дома виднелся колодец. Баба Таня зачерпнула ведром ледяной колодезной воды и вытащила его на поверхность. Ах, как она сияла, блестела и переливалась на солнце! Как захотелось скорее прильнуть к ней губами и напиться вдоволь!

Уже смеркалось, когда девчонки, напившись от души, рассказали наконец бабе Тане о своих приключениях. Та качала головой и причитала:

– Ах, проказницы! Ох и влетит же вам от родителей! И что теперь с вами делать? Как обратную дорогу искать?

Июньские дни были длинными, ночи – светлыми. И казалось, дню не будет конца, но ночь всё-таки настала. Баба Таня разумно решила, что идти в ночь, неизвестно куда, – не очень хорошая затея. Тем более что и объяснить, откуда они пришли, девочки толком не смогли.

А потому она накормила их чем бог послал, постелила скромные постели – с льняными простынями и маленькими пуховыми подушечками – да уложила их спать. На ночь рассказала им про свою жизнь. Марфуша и Любочка были такими уставшими после насыщенного дня, полного приключений, опасностей, страхов и переживаний, что уснули без задних ног, так и не услышав окончание бабы Таниного рассказа. Когда девочки мерно засопели, бабуля погасила свечку и сама улеглась на печь – её любимое спальное место, где спала она добрых последних сорок лет.

Она думала о том, как с утра накормит девчат завтраком и пойдут они все вместе, горемычные, искать их родительские дома.

Ворочалась долго, не могла уснуть: не каждый день с ней такие истории приключались. В это место вообще редко заглядывали чужаки, здесь и птиц-то всех она знала наперечёт. А тут дети! Две девочки-лапушки. Вспомнила она и своих дочек. Взгрустнулось ей, и пришлось смахивать со старых морщинистых щёк слёзы. И след дочерей давно простыл, и не имеет она никакого понятия, где они обитают, как живут. Да и живы ли вообще? В конце концов уснула баба Таня, и снилось ей её босоногое деревенское детство. И как ушла она однажды далеко, за поля да за луга, и как встретила там мальчишку, с которым дружить стали, да так и выросли вместе. А потом поженились. И была у них семья, и хозяйство, и дочки. Но муж давно умер, а девочки уехали жить в город. Первое время навещали мать, к себе в город звали – в гости, – а потом совсем пропали. И не было от них уже много лет ни слуху ни духу. Так и жила баба Таня одна на опушке леса – ягоды собирала да травы, в огороде работала, хлеб сама себе в печке пекла.

Наутро, как проснулись все, быстро перекусили и отправились в путь. Девочки наперебой рассказывали, откуда они пришли и куда идти нужно, но баба Таня, исходя из своего большого жизненного опыта, вывела их к реке. А там уже и девочки вспомнили места и сообразили, в какую сторону к мосту двигаться. Радости было целый вагон, когда показался на горизонте тот мосток. Счастье! Скоро они будут дома. После моста останется сползти с кручи вниз, перейти запруду вброд, пройти вдоль обрыва, который теперь будет справа от них, – а там уже и их огороды начнутся. Ну и влетит же им от родителей! Где это видано – ушли и так надолго пропали! И к ночи домой не вернулись!

Баба Таня проводила их до самой изгороди, где уже начиналась тропка, которая шла через Марфушин огород к самому двору и дому.

Когда девчонки обняли бабу Таню, чмокнули её в увядшие щёки и уверенно побежали по дорожке, она хотела было развернуться и пойти обратно. Но тут появились люди.

– Чужая, чужая! – кричали и бабы, и мужики.

– Чужая! – вторили им дети.

Их было несколько человек, и они явно кого-то искали.