Память гарпии

– Резонно… Про земную жизнь я тебе не отвечу: почти ничего из нее не помню. Но здесь, в Пурге, я пилот дирижабля, на котором мы с товарищами летаем по некропилагам. Коллекционирую книги и чужие истории. Собственно, я следовал за вихрем, потому что они обычно образуются среди молодых островов, где есть чем поживиться. Тебе я помог да просто потому, что рядом оказался. Стараюсь вмешиваться, когда могу. В Пурге слишком много страданий, чтоб оставаться безучастным. Куда летим? Я бы привел тебя в наш лагерь. Там безопасно. Обещаю, я не наврежу тебе.

С этими словами он оттолкнулся посохом и прыгнул. Пролетел по изящной дуге, расплываясь в облаке помех, и приземлился в паре метров от Орфина. Бахрома его коричневых одежд плясала на ветру.

Орфин смотрел на него с боязливой надеждой. Он прислушивался к собственным ощущениям: достаточно ли сказанного для доверия? Каким бы ужасом ни веяло от плена на жалком острове, еще меньше он хотел тащить на дно человека, который его спас.

Наконец он кивнул.

– Я верю.

Вьюга подхватила их мощным потоком, и Алтай устремился вверх, правя полет посохом, как веслом. Они перепрыгивали с острова на остров, и Орфин мантрой повторял, что кочевник действительно бескорыстно ему помогает. Пурга впивалась в кожу сотней ледяных иголок.

Они миновали несколько безжизненных плато. Одно напоминало больничную палату, вырванную с мясом из бетонной плоти здания, другое было сплошь уставлено обшарпанными креслами, как зрительный зал старого кинотеатра. Третье поросло коряжистыми кровяными стволами, и путники пролетели мимо, едва оттолкнувшись посохом от крепких деревьев.

На небольшом привале Алтай объяснил, что всё это – места недавних смертей. Попадая в Пургу, призрак притягивает с собой небольшой островок прежней реальности. Это точные, но хрупкие муляжи, и без должной заботы их быстро истачивает ветер, а в Московском некропилаге еще и пожирает цепень.

– Цепень? – переспросил Орфин. – Эти организмы, которые вызывают галлюцинации, да?

Алтай поглядел заинтересованно.

– Что ты имеешь в виду?

Орфин без охоты пересказал видения и добавил на всякий случай:

– Это не мои воспоминания! Кроме… аварии.

Алтай задумчиво почесал бровь.

– Может, это особенность штурманов? Набат тоже говорил, что цепень штырит.

– Что?

Но он лишь покачал головой, не поясняя свой птичий язык. Они двинулись дальше и через десяток перелетов добрались до широкого плато, похожего на гостиную в богатом доме. Диваны, ковры, стеллажи с книгами и безделушками. Здесь Алтай остановился и шумно выдохнул.

– Ух, неплохо! Задержимся, хочу осмотреться. Кстати, гляди, – он повел головой вперед и вверх.

Вдали над горизонтом возвышался огромный золотисто-коричневый баллон, напоминающий летающего кита. Он был неровным, словно заплатанным, и висел под углом, но всё равно казался величественным. Тугие тросы перехватывали его, точно меридианы.

– Дирижабль?

– Эта машина старше нас с тобой, – задумчиво кивнул Алтай. – И это лучшее, что я видел после перехода. Поддерживаем ее, как можем.

Подойдя к книжному шкафу, он начал методично перебирать книги.

– Ищешь что-то конкретное?

– Хорошие книги. Знаешь… – он не оборачивался, но голос стал терпче. – По поводу твоей подруги… брось это дело, парень. Нет смысла искать ее.

– Почему? – взбудоражился Орфин. – Ты что-то знаешь о ней?

– Нет. Но, поверь, такое сплошь и рядом. Почти каждый после перехода ищет близких. Все мы кого-то потеряли, верно? Но далеко не все попадают в Пургу. И мало кто задерживается.

– Но почему? Что с остальными? И по какому принципу?..

– Да не знаю я. Слышал, что сюда попадают те, кто сам виноват в своей смерти. А может, это сказки. Но что с другими – вот уж точно без шансов это выяснить.

Алтай шумно пролистывал книги и выкидывал их за спину одну за другой. Они падали на землю обнаженными разворотами и безвозвратно мялись – маленькие бумажные трупы.

– Одни пустышки!

– Но… Ты много где бывал. Вдруг ты встречал ее? Среднего роста, черные кудрявые волосы, веснушки…

Алтай со вздохом отвернулся от шкафа и перевел усталый взгляд на Орфина.

– Начни с того, где и когда она перешла. Умерла, то есть.

– Два с половиной года назад. В Чертаново, на заброшенной стройке.

– Значит, я точно ее не видел. Мы всего месяц как вернулись в Москву, и никого под описание я здесь не встречал. И честно говоря, – добавил он, – я бы не советовал тебе тут задерживаться. Десять лет назад некропилаг был совсем другим. Подобие цивилизации. А теперь руины и запустение… Один цепень чего стоит!

– Но я…

Чтоб как-то привести в порядок мысли, Орфин тоже начал перебирать книги. Но надписи на обложках ускользали от внимания.

– Если я всё же хочу искать ее, что бы ты посоветовал?

– Идти в Приют Искателей. Слышал, большинство московских призраков обретаются там.

Орфин спросил про это место, но подробностей Алтай не знал, сказал лишь, что это своего рода культ или церковь.

– Я в некропилаге меньше месяца, – повторил он. – Десять лет назад они были кучкой отщепенцев, а теперь практически правят городом. Выводы делай сам.

Орфин задумчиво подобрал с полки фигуру печального ангела с золочеными крыльями. Алтай поглядел на его находку настороженно и с жалостью.

– Подношение церкви, – пояснил Орфин. – Подойдет?

– Пожалуй, хотя не думаю, что оно потребуется. Знаешь, – добавил он, – я бы всё ж не советовал тебе к ним обращаться.

– А куда еще?

– Отправляйся со мной. Мы скоро покидаем Москву, так что цепня и кошмаров больше не увидишь. Думаю, ребята тебя примут. Выучишься на штурмана.

– Но ведь тогда… я точно никогда не найду Риту.

Алтай молчал. Его приглашение звучало упоительно, особенно после бесконечных дней одиночества, за которые Орфин так изголодался по обыкновенному общению. Кочевник предлагал будущее, профессию и, кажется, даже дружбу. Орфин со вздохом покачал головой.

– Спасибо, правда. Но я должен попытаться ее отыскать.

– Твое право.