Пинок сонетов (2020)

«Я хочу, чтоб это сделал друг…»

Я хочу, чтоб это сделал друг:
Чтоб бутылкой только что распитой,
О бетон на лестнице разбитой,
Ткнул меня как плавательный круг.

Я хочу, чтоб мыла взяв кусок,
Не скупясь, не помня про обиды,
Он веревку мылил не для виду
И крепил на крюк, под потолок.

Я хочу, чтоб сильною ногой
Он сломал гнилую табуретку.
Не взыщу. И на листочке в клетку
Напишу, что кончил сам с собой.

Напишу, что нет ничьей вины,
Благодарность выскажу конечно.
Вот везёт нам, почему-то, грешным…
Для чего ж ещё друзья нужны?

И, считая каждый сердца стук,
(ведь любой окажется финальным),
Осознаю: это гениально,
Хорошо, что это сделал друг.

«Частицы морфия бежали по трубе…»

Частицы морфия бежали по трубе,
Игла казалась трёхметровой спицей.
А я сидел с торчащим в вене шприцем
И с лёгким отвращением к себе.
И жизнь моя, как яркое кино.
Я режиссировал, как Тарантино Квентин,
Все ваши бредни запивая "бренди",
Я слал плевки в открытое окно.
Мне стало тошно, слабость одолев,
Я посмотрелся в зеркало невольно:
Я стал скотом, отчасти добровольно
И поместил себя в особый хлев.
Я знаю всё, что нужно о себе,
Брокгауза с Эфроном не тревожа!
Ведь я когда-то тоже осторожно
Внедрил себя частицей по трубе.
Чуть меньше года проведя во тьме,
Я в чаяньях фальшивых развивался
И не заметил сам, как оказался
В нелепой до безумства кутерьме.
Промчались месяцы, за ними и года
И вот мне очевидным показалось,
Что вовсе никакого не осталось
От чаяний фальшивых и следа.
Сюжет простой, в нём нет особых черт,
Такие здесь встречаются повсюду,
Я для судьбы, как основное блюдо,
А вовсе не изысканный десерт.
Мне оставалось сдаться и залечь,
Не развивая томных философий.
Я сочинил историю про морфий,
Чтобы себя хоть как-нибудь развлечь.
Но, вылежав до донышка кровать,
Не допущу окамененья стана,
И плюнув зеркалу в лицо, я встану
И вновь отправлюсь с миром воевать.

«Дороги не дороги, если кончается водка…»

Т. Яровикову

Дороги не дороги, если кончается водка,
Песни не ценят, когда для них нету ушей.
От старых матрацев недолго разжиться чесоткой
И лютой изжогой от пересоленных щей.
А где-то в чужих городах есть знакомые други,
Есть женщины даже, которые любят тебя.
Да только за окнами поезда серые вьюги
О жизни бродяжьей твоей заунывно скорбят.

Коверкать реальность, бросая на жертвенник слога —
Обычай, который поэтов заводит в тупик.
Раздутых величий вокруг неестественно много.
И каждый в болоте своём самый главный кулик.
А честные люди идут в драных кедах по свету,
Не помня начала, не зная что будет в конце.
Судьба им бросает "орлом или решкой" монету,
А время им ставит печати свои на лице.

Гореть, не сгорая – бессмысленно, пошло и тяжко.
Будильник, как прежде, не сделал тебя молодым.
А утро вдыхает тебя безразмерной затяжкой
И вновь отпускает в бездонное небо, как дым.
Наверное нужно и так, чтоб не выросла плесень,
И что-то внутри так упорно толкается в грудь…
Дороги не дороги, если кончаются песни,
А песни кончаются, если кончается путь.

«Море было когда-то рядом…»