Путь чернокнижника

– Слухи, Лара. А если даже и так, то не спасла никакая магия моих папу и маму. Убили их и в озеро сбросили.

– Ксавушка, прости, я не хотела, – Лариса опустила голову.

– Это ты прости меня, малышка, что рассердился. Все эти воспоминания очень тяжелы мне.

– Хорошо, Ксавушка, больше не буду об этом.

Молодые люди до закрытия парка гуляли по аллеям. Июньское солнце приветливо освещало юных влюбленных, отбрасывая за их спины черные тени.

Глава 3. Расставание

Ксаверий Варфоломеевич Синклер гордился своей новой экипировкой. «Врачи без границ», веселый человечек эмблемы сиял на выданной фирменной куртке молодого медика. Самые знающие, самые отважные, самые преданные своей профессии вступают в эту организацию. Ксаверий, несмотря на молодой возраст, уже отлично зарекомендовал себя. Юноше прочили карьеру академика.

– Это я успею, академия никуда от меня не уйдет, – сказал Синклер. – Врач должен быть там, где в нем нуждаются.

Лариса пришла в аэропорт, чтобы проводить возлюбленного. Девушка плакала навзрыд.

– Ничего, малышка, я скоро вернусь, – Ксаверий осторожно перебирал тяжелую белокурую косу невесты. – Год пройдет незаметно. Мы будем звонить друг другу.

– Обязательно, Ксавушка!

– А как только я вернусь, мы сразу же купим дом и сыграем нашу свадьбу. Ты уже начни присматривать для нас хорошее жилище. Комфортабельное, с садом, чтобы я мог выращивать там лекарственные растения. Я, что смогу, перевезу из моего нынешнего дома, но я планирую расширить их ассортимент. Я хочу, чтобы у нас росли все полезные травы, даже самые экзотические. Правда, для этого придется создать определенные условия, продумать микроклимат, модернизировать теплицу…

– Ох, Ксавушка, какой ты практичный, – Лариса улыбнулась сквозь слезы. – Ты даже сейчас думаешь о своей медицине.

– Прости, Ларочка, я очень волнуюсь. А эти мысли отвлекают меня. Лариса, чайка моя, – Ксаверий крепко обнял невесту.

Лариса невольно содрогнулась от той удивительной силы, которую излучало тело ее жениха.

– Какой же ты, словно электрический весь, – она уткнулась лицом в крепкое плечо возлюбленного.

Девушке казалось, что она даже слышит гудение тока в его жилах.

– Я безумно люблю тебя, Лара, – прошептал Ксаверий. – Ты – совершенство! Мы будем очень счастливы!

– Да, Ксавушка, – всхлипнула Лариса.

Объявили посадку на самолет.

Ксаверий обернулся, чтобы еще раз увидеть любимую перед долгой разлукой. И вновь, как тогда, когда он уезжал в город, Ксаверию показалось, что девушка, будто отдалилась от него. Сердце молодого человека болезненно сжалось.

– Мы будем счастливы! – упрямо прошептал он.

– Б-у-у-у-дем! – ревел самолет, взмывая небо.

Ксаверий смотрел в иллюминатор, почему-то надеясь увидеть еще раз свою Ларису. Но внизу виднелась лишь мозаика пейзажа, которая становилась все меньше и меньше, приобретая очертания хаотичных геометрических фигур.

Глава 4. Ангелы в аду

Сомали. Позорное пятно современной цивилизации. Живущие за стенами белоснежных вилл наглухо закрылись от всего того горя и отчаяния, которые царят в этой стране. И лишь благодаря немногим энтузиастам, народ Сомали еще не пал в пропасть безнадежности и окончательного невозврата.

Нескончаемая война, бандитизм, нищета, – вот, что такое Сомали. Кровь, болезни, нестерпимая жара, засуха и голод, теракты, от которых страдает обездоленное униженное население, пиратство и работорговля. Это все бесконечные атрибуты некогда гордой страны Пунт. Страны с великой историей и глубокой культурой. Люди истощенны настолько, что похожи на скелеты. В недрах государства действует невольничий рынок, поставляющий даровую живую силу на плантации и в бордели. Здесь никто не оплакивает участь, полная покорность и смирение перед судьбой. Среди боли и страданий есть и оазисы роскоши – это настоящие плантации, кофейные и тростниковые, где царят исторически сложившиеся порядки: хлыст и абсолютное бесправие работников. Плантатор – это владыка, это сам Бог. Жителям внушают, что хозяин – выше Бога. И все это в разгар высоких технологий и цифровизации!

Работа началась сразу же. В палатки госпиталя привозили и приносили раненых. Иные сами приходили. Но вся эта помощь каралось негласным законом. Официально правительство страны не препятствовало работе медиков, но над государственными законами царили местные правила, которые строжайше запрещали вступать в какой-либо контакт с европейцами. Гражданин Европы, попавший в плен, будь он хоть журналист, врач или дипломат, не имел никакого шанса не только выйти на волю, но и сохранить свою жизнь.

Наскоро развернули полевые госпитали, в палатках, практически без воды и еды, при адской жаре, проводились уникальные операции. Иногда, озираясь и прячась, раненые приходили сами, но чаще воины приносили своих пострадавших товарищей, женщины, закрывая лица, несли больных детей. Это был ад, никто уже не следил за временем и днями недели. Среди сотрудников стерлись языковые барьеры и национальности. Русские, англичане, французы, американцы – все были заняты одним делом, служением одной цели: спасением людей.

В один из дней прибежал маленький местный житель, вооруженный с ног до головы. Он проскользнул в палатку, к нему подошла Мадлен Милтон, женщина лет 50-ти, француженка, помощница профессора Джозефа Энгстрема.

– Мне нужен ваш хозяин, – на ломаном английском сказал воин.

– У нас нет хозяина, но есть главный врач, профессор Энгстрем.

– Его и зови.

– Вы можете мне передать свою информацию, я его заместитель.

– С женщинами мы не разговариваем. Зови своего лорда.

Мадлен пожала плечами, но пошла за профессором.

Профессор в это время только закончил операцию и вышел, чтобы помыть руки и попить воды. Он с ночи не отходил от операционного стола.

– Профессор, – сказала Мадлен Милтон, – там какой-то солдат хочет видеть вас. Спросил, где наш хозяин, – женщина засмеялась.

– Они странно мыслят и странно выражаются, но среди них много славных людей. Это правительство превращает их в дикарей. Я поговорю с ним.

Энгстрем вышел к незнакомцу.

– Я хозяин этих людей, чем могу быть полезен? – спросил профессор.

– Сэр, – быстро заговорил воин, – банда Муаммара совсем близко. Они не любят чужаков. Уходите немедленно.

– Но мы же врачи, а не воины, не журналисты и даже не дипломаты.

– Муаммару до этого нет дела. А врачей он особенно не любит. Уходите, иначе он вас всех перережет. Он очень влиятельный и могущественный, его поддерживает правительство. А еще он шайтан. Я все сказал.

Воин скрылся.

Энгстрем вернулся в палатку, профессор Вяземский тоже уже заканчивал работу.

– Надо уезжать, мистер Вяземский, сюда идет Муаммар, очень опасный террорист, – сказал Энгстрем.

– Но здесь еще столько работы…

– Что ж поделать. Часть ее мы уже выполнили. В других местах тоже есть жертвы.

– Но мы же не можем бросить людей. Многие из них еще не отошли от наркоза.