Они ждут, пока ты вспомнишь

Он понимающе кивнул.

– Да, ты узнала правду, впредь ее невозможно забыть. Тебя ожидает много работы и испытаний.

– Но что от меня требуется? Как я могу изменить этот мир в одиночку? Это же невозможно- воскликнула я, понимая в каком обществе потребления и жестокости сейчас живу. От такого груза ответственности меня захлестнуло волной паники и беспомощности.

– Тише, тише, не бойся. Я понимаю твое состояние. Начинать всегда следует с малого. Живи, просто живи, не засоряй свою душу злом и безразличием, помогай слабым. Создай семью и люби ее. Ты не можешь изменить весь свой народ, но можешь положить начало душам чистым и прекрасным. Научить их, рассказать им нашу историю. Это продолжение твоей жизненной цели. Ты искала, а я ждал так долго. Мы помогли друг другу, разве это не начало нового мира? Через множество перерождений мы обязательно встретимся и вспомним нашу первую встречу с теплом.

После этих слов Ярах ушел.

Перед глазами до сих пор были его ярко-оранжевые волосы и темные глаза, но я стояла в музейном зале около костей, обрамленных каменными плитами. Скинув этот образ, я покинула здание.

Эмоции переполняли, тоска подкатила к горлу. Но я быстро прогнала ее от себя. Ведь мы встретимся, он обещал. Я больше не бесцельный скиталец.

Ноги несли меня к побережью, где спала моя семья. Теперь я не одна.

Глава 2

Она

«В этом мире тебя могут утешить только кот и море» – подумала я, укладывая в рюкзак термос с горячим кофе и полотенце. На часах было 6 утра, кот сладко посапывал на кресле, иногда подрагивая усами. От его вида в моей груди разливалось умиротворение. Тихо захлопнув дверь квартиры, я вышла на улицу.

Уже ярко светило солнце, свежий запах июньского утра заполнил легкие. Подтянув лямку рюкзака, я отправилась нежиться на берег моря. Звонко щебетали птицы, их разговоры прервал лениво разъезжающий мойщик дорог. Запахло мокрым асфальтом.

При приближении к берегу меня окутал аромат йода и цветущей липы. Душистый, пряный воздух заставил меня остановиться. Я стояла и пыталась отпечатать в памяти эти ощущения, чтобы возвращаться к ним зимними вечерами.

Пляж покрывала галька, гладкие серые камни только начинали прогреваться. Людей, желающих рано поутру позагорать или освежиться не было. Видимо их напугал прошедший ночью сильный дождь. Обычно после него море бушует, поднимает волны, огромными завитками ударяясь о берег.

Но на мое удивление, следов шторма сейчас не наблюдалось. А это значит, что можно немного поплавать. Вода была прохладной, но приятной. Смакуя ее соленый вкус, лежала спиной на водной глади и смотрела на редкие белые облака, неспешно бегущие по голубому небу.

Погрузившись в собственные мысли, я вдруг услышала резкий всплеск и испуганно обернулась в сторону звука. Но ничего подозрительного не обнаружила. Только вдалеке заметила одиноко сидящего рыбака. Поплавок его удочки мирно дрейфовал в море. Да и сам он клевал носом. «После шторма клев не идет» – подумалось мне и вышла из воды на берег.

Откинув крышечку термоса я втянула носом горький аромат и сделала первый глоток. Вкус корицы и имбиря дополняли кофейную крепость. Первый глоток кофе похож на уютный поцелуй, в комфорте которого хочется раствориться. Закончив свою утреннюю морскую медитацию, я начала собираться домой.

Но почему-то мне захотелось немного пройтись в это чудесное и практически безлюдное утро, продлить это особое и редкое удовольствие. С «дикого» пляжа до центрального идти минут сорок. Этого хватит, чтобы насытиться этой атмосферой.

Осторожно обходя крупные камни, ветки и водоросли, я шла по берегу, вглядываясь вдаль. На горизонте виднелись огромные корабли синего и красного цветов. Они ждали своей очереди, чтобы войти в порт.

Опять всплеск, как-будто кто-то бросил огромный камень в воду. Я снова оглянулась, но ничего подозрительного не увидела. «Может рыбы? Иногда заигравшись, они могут выпрыгивать из воды» – решила я и продолжила свою прогулку. Впереди виднелся небольшой волнорез, вернее то, что от него осталось. Он был покрыт ярко зеленым скользким мхом и маленькими ракушками. Мне захотелось немного постоять на нем, может увижу крабов, которые предпочитают жить рядом с волнорезами и медитативно общипывать клешнями вкусности с больших камней, отправляя их в свой рото-панцирь. Не дойдя пары шагов до намеченного пункта, я увидела хвост.

«О нет, наверное дельфиненка выбросило на берег» – расстроилась я.– «Они слишком слабы, чтобы сопротивляться подводному течению и иногда погибают при шторме». Подойдя ближе у меня перехватило дыхание. Мозг отказывался верить увиденному. Передо мной на животе лежал младенец, его кожа была нежного белого цвета, с просвечивающимися голубыми сосудами. Маленькие ручки с перепонками и крохотными когтями безжизненно покоились вдоль его тельца. Головка была повернута на бок и в ней зияла огромная рана. Края кожи расходились, обнажая расколотый череп. Ушей у малыша не было, как и носа. Только небольшие дырочки посередине лица. Глазки закрыты толстыми веками, а небольшой ротик приоткрыт, как будто он крепко спит. То, что я приняла за хвост дельфина, оказался действительно хвостом. От копчика ребенка шел длинный змеевидный хвост, как у мурены с небольшими полупрозрачными плавниками.

Не знаю, сколько я стояла над телом этого несчастного создания, пребывая в полном шоке, но из транса меня вывел очередной всплеск. Повернувшись на звук, все во мне похолодело.

В воде, рядом с волнорезом на меня что-то смотрело. Большие оранжевые глаза с огромными круглыми черными зрачками. Светло-серое лицо. Оно подплыло ближе и я интуитивно сделала несколько шагов назад. Тогда существо остановилось и продолжало смотреть мне в глаза не мигая. Меня напугал рот. Оно открывало его, обнажая множество острых кусательных зубов. Открывало и закрывало, открывало и закрывало.

Так мы и смотрели друг на друга. И тут оно издало звук похожий на глухой стон, жалобный и болезненный. Это не Оно. Это – Она, Мать.

Теперь я посмотрела на нее внимательно, сбросив оковы первобытного страха. Длинная, крепкая шея, широкие плечи, кормящая грудь, пугающее, но все же красивое удлиненное лицо. Как и у ее малыша, оно было без бровей и ресниц. Вместо волос, голову покрывали костистые наросты, напоминающие корону. Мой взгляд переместился на ее руки. Они были жилистыми с длинными пальцами, переходящие в острые когти. Она придерживала одной рукой другую.

И внезапно пазл в моей голове сложился. Шторм, который показался мне незначительным, унес жизнь ее ребенка. Видимо коварным течением и волной его вынесло на берег, где он разбился о злосчастный волнорез. А она пострадала, пытаясь его спасти. С травмированной конечностью не взобраться на берег, чтобы помочь ему.

Я опять взглянула на маленькое белое тельце и на нее. Она не переставала смотреть мне в лицо своими огромными черными зрачками. Не стану лукавить, мне было очень страшно, но этот страх не смог перевесить сострадание.

Понадеявшись, что «русалка» не утащит меня под воду или загрызет своими острыми зубами, я решилась. Подошла к тельцу и взяла его на руки. Оно было ледяным и уже закоченевшим, только хвост свисал с моих рук.

Я медленно начала подходить к воде, как она одним стремительным рывком уже подплыла к краю берега. Из воды показался ее огромный хвост, который извивался из стороны в сторону. Вместе с хвостом «русалка» была метра три, не меньше. Она немного привстала на нем и протянула свою уцелевшую когтистую руку и все также неотрывно смотрела мне в глаза, то открывая, то закрывая рот, как-будто предвкушая. Уже намного позднее я поняла, что это просто особенность ее дыхания.

Зрелище было жутким, и мой инстинкт самосохранения кричал, что нужно убегать. Позвоночник опять сковало холодом и я остановилась, прижимая тяжелое тельце.

И тут осознав, что я ее боюсь, она опустила руку и жалобно заскулила. Ее абсолютно гладкое лицо сморщилось от боли и взгляд первый раз переместился на ее дитя в моих дрожащих руках.

В этот момент мне стало безумно стыдно за свое малодушие и я быстрым шагом подошла к ней, протягивая малыша. Она была такой большой и устрашающей. Но это мать, страдающая от страшной потери. Уязвимая и просящая о помощи.

Она нежно обхватила рукой его тельце и резко развернувшись нырнула в воду, обрызгав меня с ног до головы. Это было так стремительно, что я не успела вновь испугаться. Но через пару секунд ее голова снова показалась на поверхности и опять эти бездонные глаза заглянули мне в душу. И тут она медленно опустила свои веки, моргнув мне, благодаря за решимость и окончательно скрылась под морским одеялом.

Я стояла на берегу и смотрела, вглядываясь в каждый гребешок на водной глади.

Руки все еще чувствовали холодную тяжесть, а в груди плескалась печаль.

Глава 3

Ведьма

– Не надо тебе туда идти! Там же одни упыри работают. Ничего не добьешься, только силы из тебя высосут. – промурчал Пушкин и поставил передо мной только что испеченные яблочные кексы.

Ах да, забыла представиться. Я – городская ведьма. Живу в маленьком домике в старой части города со своим котом Пушкиным и домовым Кузьмой, он же Кузьмич. Мой дом по документам считается квартирой и соответственно облагается всеми квартирными налогами. Ведьма тоже человек, поэтому меня ждал прекрасный день в конторе под названием «Капитальный ремонт», которая насчитала на мою скромную собственность очень много денег.

Я глотнула кофе из кружки, которая была больше похожа на маленькое ведро и посмотрела на Пушкина.

Рыжий кот с кисточками на ушках в зеленом кухонном переднике и маленьких варежках-прихватках выглядел очень умилительно. Его полосатый хвостик нервно подрагивал, а желтые глаза щурились от яркого солнечного света, проникающего через большие окна.

– Я понимаю твое беспокойство, золотце мое. Но нельзя больше откладывать этот вопрос. На мои письма они отвечают какими-то глупостями, может при личном посещении удастся разобраться с несостыковками в квитанциях и досудебных претензиях. – тяжело вздохнула я.

На кухне пало пахло пряностями: бадьяном, гвоздикой и корицей. От кексов шел уютный пар, кофе медленно потек по моим венам, создавая момент мимолетного счастья. Хотя и предстоящее посещение официальной конторы немного портило этот момент.

– Пусть идет! Разгроми там все! Коли видано, чтобы честный народ обманывать так гнусно! Черти офисные! Лучшая защита – это нападение. – раздался из-под дивана грозный голос.

Потом появились два оранжевых круглых глаза, светло-русая борода, нос картошкой, а затем и сам домовой Кузьма всей своей важной персоной в крестьянской рубахе и разноцветных носках, подаренных ему еще на прошлый новый год. Так и не снимает их теперь, прикипел.

История Кузьмича довольно грустная, но в наше современное время очень распространенная. Однажды я решила посетить места своих предков, заброшенную деревню Курумоч. Одна улица и десять избушек. Темные периоды выдались в прошлом, тогда крестьян раскулачивали, отбирали урожай и скот. Кого-то отправили в лагеря, из которых мало кто возвращался. А кто-то был вынужден уехать в город, чтобы не умереть с голода. Так деревня и опустела. Прогуливаясь между домиков и вдыхая запах цветущих уже диких яблонь я услышала резкий треск. Ведьма я не пугливая, да и любопытная, поэтому зашла в место шума.

Вышла я оттуда уже с домовым, силы которого держались на добром слове. Худой, пыльный и очень одинокий, все ждал, когда вернутся хозяева избы и до последнего следил за порядком в разрушающемся жилье. Последний домовой в заброшенной деревне.

Пушкин конечно был не очень рад новому соседу, они часто ссорились, потом мирились. Но любовь к чистоте, порядку и вкусной еде их в конце концов сплотила.

– А может порчу наведем или пожар в хранилище документов призовем? Волнуюсь я, аж усы дрожат, ну не надо ей в их логово нечестивое. Упыри народ вредный, пакостливый, – ответил кот на крики домового.

– Мальчики, давайте без конфликтов. Ничего мы наводить не будем, а с огнем вообще шутки плохи. Цивилизованные все существа, будем разговаривать и обойдемся без насилия. Есть предусмотренные для этого законы, логика и уважительное отношение. – улыбнулась я и погладила встревоженного котика по голове. Его пушистые щечки заурчали и он удобно расположился на моих коленях.