Лилит. Быть человеком

По пути назад, уже далеко от источника мы обнаружили, что еще трое силков не были расставлены просто так: парочка белок и еще один белоснежный заяц были куда большим, на что мы смели рассчитывать в этом походе. Сегодня моих союзников ждал сытный ужин, полный увлеченных многообещающих рассказов о найденной нами кладези тепла. Я ведь уже говорила, что такие дни, когда моя семья была в сытости и безопасности, стали моими самыми любимыми?

Но только нарастающее необъяснимое чувство тревоги не давало покоя, омрачая прекрасный вечер в кругу самых близких. Люди привыкли называть это интуицией, которую я же была склонна описывать иначе: предчувствие – есть ничто иное, как информация, обработанная настолько быстро, что мозг человека попросту не в силах ее осознать и интерпретировать. Но андроиду это вполне по силам. Потому в своих мыслях я постоянно возвращалась к воспоминаниям о виртуальной стене, разорвавшей мой контакт с огромными роботами на том загадочном объекте. Оставалось только надеяться, что последствия моего вторжения на запретную территорию не настигнут нас слишком скоро.

На что я вообще рассчитывала…

Глава 10

Мы часто стали наведываться к горячему источнику. Для моих союзников это была бесценная возможность согреться, помыться и хотя бы на полчаса забыть о тяготах зимы. Сколько же радости, как оказалось, может принести людям простое ощущение чистоты собственного тела. К тому же в тех краях было куда больше дичи, чем в окрестностях обжитого нами тоннеля, мы почти всегда возвращались оттуда с несколькими тушами белок и зайцев, а как-то раз даже поймали оленя, сослужившего нам достойную службу на несколько обедов и ужинов подряд. Небольшой чистый горный ручей с кристально чистой водой, лишенной последствий ядерной войны, обеспечил нас питьевой водой, избавив на какое-то время от необходимости наведываться в ненавистное гетто. О чем еще можно было мечтать?

Дни становились длиннее, морозы отступали, и пусть утром мы все еще брели к месту нашего паломничества, утопая в сугробах, но уже к полудню снег таял, заставляя нас месить обувью грязь. Оттого возможность искупаться и отмыться в горячем источнике стала еще куда более ценной. Я почти забыла о своих тревогах по поводу того, что мое вторжение в систему роботов могли заметить. Это все улетучилось, стерлось на фоне общей радости и благоволившей нам до этого дня удачи.

Алиса с детьми, Марк и Габриэль наслаждались купанием в горячей чаше источника достаточно теплым февральским днем. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, отчего водоем искрился невероятными красками. Чтобы не терять времени впустую, я двинулась глубже в лес, надеясь и сегодня поймать какую-нибудь дичь. Природа пробуждалась от зимней спячки, тут и там на лиственных деревьях уже начали показываться почки, сквозь землю пробивались первые вестники приближающейся весны в виде белых подснежников и одуванчиков, воздух буквально взрывался от невероятных ароматов. Мы почти пережили зиму, а дальше будет легче.

За годы скитаний на каком-то подсознательном, закопанном в дебри моих систем уровне я начала ощущать присутствие своего Преследователя поблизости. И в этот день я старалась гнать от себя навязчивую, липкую тревогу, ставшую скорее паранойей, но что-то было явно не так, и осознала я это только тогда, когда наткнулась на начало каменной дорожки… Полной множества свежих следов от до боли знакомых мне ботинок.

Миротворцы…

Сломя голову, пытаясь не натыкаться на сухие ветки, я бросилась обратно к горячему источнику. По пути сканировала пространство: ну хотя бы планолетов рядом нет, на том спасибо. Только бы успеть, только бы я не оставила свою семью сражаться с миротворцами, явившимися по мою душу. Мой ошалелый взгляд, стоило мне оказаться на каменистом берегу, не требовал никаких объяснений всегда бывшему на чеку главы клана.

– Все быстро вон из воды, – процедил он сквозь зубы, достаточно громко, чтобы остальные услышали, несмотря на плеск воды.

Мои союзники испуганно переглянулась, на миг оцепенев.

– Я кому сказал?! Марш на сушу! – прорычал Марк, уже стоя рядом со мной на скользких камнях. – Сколько их? Они там?

– Я не знаю, Марк. Следов много, и они свежие. Чертовски свежие.

– Так, ясно, – с нетерпением глядя на выбирающихся на сушу союзников, прошептал мужчина, потирая виски. – Я, надеюсь, вы все меня слушаете и слышите: максимально тихо одеваемся и также максимально тихо двигаемся назад к убежищу. Надо убираться отсюда.

Других объяснений не потребовалось. И все бы прошло гладко, если бы, поторапливаемый суетливой матерью Джейкоб не поскользнулся на камнях, рухнув на скалы и взвыв от боли.

– Сынок! – вскрикнула Алиса, бросившись к своему сыну.

Я быстро метнула свой взгляд на мальчика, запустив внутренние сканеры: закрытый перелом большеберцовой кости, на теле подростка заживет за пару недель. Но кому-то придется его нести всю дорогу до тоннеля… А значит – иного выхода нет.

– Твою ж мать, – выругался Марк, обреченно посмотрев мне в глаза.

Габриэль и Джессика застыли, боясь произнести хоть слово, Джейкоб продолжал тихо завывать, побелевшая, как простыня, Алиса, что есть сил прижимала своего сына к груди, умоляюще глядя на меня и главу клана. Не нужно было обладать какой-то эмпатией или экстрасенсорными способностями, чтобы прочесть вину и обреченность в ее глазах.

Знаю, Алиса, знаю, выбора у меня теперь не осталось.

– Марк, послушай, – его встревоженный, полный терзающей все его сознание боли взгляд сбивал меня с толку, когда он, будто не выдержав обрушившегося груза ответственности и необъяснимой вины, положил свои горячие руки на мои плечи. – У Джейкоба закрытый перелом, ничего серьезного, правда. Когда окажетесь на безопасном расстоянии – наложите шину и не тревожьте конечность как минимум пару недель.

– Нет, Лилит, мы уйдем вместе. Никто с этими медицинскими манипуляциями лучше тебя не справится, – почти умоляюще прошептал Марк, дрожащей рукой заправив прядь волос мне за ухо.

Этот жест ломал мои системы и представления о нем, как о здравомыслящем, хладнокровном главе клана. Я не понимала такого проявления человеческих чувств, его привязанность и нежелание смотреть горькой правде в глаза и вовсе были мне просто не объяснимы. Словно это был первый раз, когда ему пришлось дать мне возможность справиться со своими проблемами самой. Следующие за мной по пятам миротворцы и проклятый Преследователь – только моя вина и больше ничья.

– Ты же знаешь, что это невозможно, – я отпрянула от мужчины прежде, чем желание остаться и подвергнуть мою семью опасности победило бы здравый смысл. – Я уведу их в другую сторону от нашей тропы и, надеюсь, смогу спутать следы прежде…

Прежде, чем меня снова схватит Преследователь. И сколько бы раз мне не удавалось выскользнуть из его цепких лап, каждый раз я боялась, что этот – станет последним. И я уже никогда не вернусь к дорогим для меня людям. Всякий раз словно сама судьба мне благоволила. На своем пути я находила заброшенные станции метро, высотки с лабиринтами подвалов, удачливо увиливала от тупоголовых миротворцев, которым Преследователь доверял мою охрану, находила в себе силы быть мудрее и расчётливее, но теперь мне по-настоящему было страшно. Единственный подвал поблизости, который мог скрыть мои сигнатуры, был ловушкой без запасного выхода. И оттого слова, брошенные опустившему руки в прямом и переносном смысле Марком, резали, как ножом по сердцу.

– Пожалуйста, вернись. Умоляю тебя, найди дорогу домой, моя птичка. Пригород, 18-99, не забудь, – процедил мужчина, на какой-то момент мне даже показалось, что он готов заключить меня в свои объятья и никогда не отпускать.

– Берегите себя, – сражаясь с какими-то новыми, накатившими и ломающими баррикады систем андроида эмоциями, бросила я, в последний раз взглянув на свою семью.

Любая другая на моем месте восприняла бы его ласковое обращение как ничто иное, как проявление искренних трепетных чувств. Но я с горестью осознавала, что Марк опрометчиво сообщил мне один из трех возможных вариантов их следующего местонахождения, почти не шифруя. В своем вольготном существовании мы попросту забыли, что подумать об этом стоило раньше.

Я бросилась обратно к странной лаборатории, по дороге собирая расставленные мною силки. Они не должны понять, что я охочусь. Андроиду не нужна еда и свежее мясо дичи. Они нужны людям, о существовании которых поблизости они не должны догадаться. Да, я единственная цель для Преследователя, но схватить до кучи еще несколько мятежников они бы явно не отказались.

Я не могу этого допустить. Даже если для меня это будет значить риск смерти. Только благодаря каждому из них я получила невероятную возможность вдохнуть хотя бы глоток свободы, познать этот мир, увидеть его красоты, понять людей, обнаружить в себе подобие новых чувств и эмоций, разглядеть невиданные грани своего сознания и развить их настолько, что я даже и рассчитывать не смела. Я практически понимала суть человека, считывала их чувства и состояния не только по изменению пульса, характерным поведенческим признакам или переменам в составе крови, но даже находила ответные реакции в себе, и не по чьей-то указке, а просто по собственному желанию. Никому из андроидов подобное даже не снилось.

Через несколько минут я уже оказалась у открытых ворот подземной лаборатории с огромными роботами. Отпечатков тяжелых ботинок миротворцев в грязи не прибавилось, но зато там были другие, отчего мое механическое сердце буквально упало в пятки. Глубокие следы внедорожника начинались у самых ворот и уходили далеко в лес, к счастью, в другую сторону от горячего источника. Быть может, те, кто приехал сюда, вовсе и не явились сюда по душу моих союзников или мою собственную, и мне можно спокойно уйти, но я не могла так рисковать. С Джейкобом на руках путь длинною в двадцать три километра займет слишком много времени, чтобы они могли успеть добраться до убежища, собрать свои пожитки и сбежать прежде, чем кто-то решит проверить окрестности и наткнется на их следы. Я должна привлечь внимание и увести миротворцев подальше, иного выхода просто нет.

Собравшись с силами, я осторожно пересекла границу ворот, тут же обнаружив скрывавшийся за высоким забором серый внедорожник на огромных колесах с цепями. Пресловутый перфекционизм, из-за которого серый цвет четко ассоциировался у всех только с одним подразделением правопорядка и никаким другим, не давал никого повода для сомнений: это миротворцы. Но мои сканеры не нашли никаких признаков присутствия людей, во всяком случае – на поверхности. Я дернула ручку закрытого автомобиля в надежде, что сработает сигнализация, но этого не случилось. Я попинала колеса, попыталась локтем разбить бронированное стекло, но ничего не вышло. Другой возможности наделать шума и вытащить миротворцев наружу не нашлось. Черт, значит придется спускаться в подвал, где я буду практически загнанной в ловушку. Не могу поверить, что лезу буквально в логово зверя добровольно.

Медленно ступая, бесконечно запуская сканеры, в надежде наткнуться на тепловую сигнатуру человека, я вошла внутрь здания. Глубоко из-под земли раздавался шум работающих генераторов, которые, похоже, питали освещение: привычный полумрак контрольно-пропускного пункта и уходящей в подвал лестницы сменился на мигающий свет настенных светильников. Я машинально вздохнула: значит, преимущества в виде системы ночного видения андроида у меня тоже нет. Мои сканеры не могли пробиться под землю, чтобы оценить масштабы катастрофы. Я проклинала этот чертов горячий источник, проклинала свою безответственность и любопытство, толкнувшие меня на первое исследование этой лаборатории, пока осторожно спускалась по лестнице. И только на последнем пролете мне удалось засечь сигнатуры четырех людей, бродящих по освещенному такими же настенными светильниками подземелью. Ну, хотя бы не целая армия, хоть какой-то плюс. Пусть и очевидно, что с четырьмя наверняка вооруженными мужчинами мне все равно в одиночку не справиться…

На цыпочках я прокралась по последним ступенькам ко входу в просторное помещение, старясь не наделать много шума, хотя, возможно, можно было уже просто крикнуть, заявить о своем присутствии и броситься наутек. Но все должно выглядеть так, будто я случайно наткнулась на них, иначе они могут догадаться, что это всего лишь уловка. Шмыгнув под лестницу, я огляделась: два миротворца копошились у стола с бумагами, один из них прохаживался вдоль механических роботов и последний нервно мерил шагами подземелье. Мне не особо требовалось когда-либо запоминать внешность людей. В моей памяти прекрасно сохранялись их сигнатуры, практически уникальная для каждого сеть кровеносной системы и незначительные для врачей различия в расположении и размерах внутренних органов. И одного взгляда на до боли знакомую фигуру в характерном сером худи с капюшоном под курткой миротворца было достаточно, чтобы понять, что мое чутье меня не обмануло: Преследователь собственной персоной, давно не виделись, кретин.

Глава 11

Мне часто приходилось бороться с желанием броситься с кулаками на этого предводителя ищеек, позабыв про здравый смысл. Выбить из него всю дурь и может даже набраться смелости прикончить голыми руками, наплевав на вшитые в систему запреты. Вот и сейчас я смотрела на него, в мыслях пуская Преследователя по всем кругам ада. Но в то же время не могла отделаться от банального любопытства: что такого ему пообещали за мою поимку, раз он не унимается уже три с половиной года? Я всего-то пытаюсь выжить, не силюсь возглавить бунт против властей, вообще никак не афиширую свое существование в качестве последнего андроида своего поколения, никому, абсолютно никому не мешаю! Так почему нельзя просто успокоиться, перестать тратить деньги и время и позволить мне жить своей тайной жизнью? Что я вам такого сделала, чем насолила, мать вашу?!

Поборов свой гнев и ярость, я вышла из тени лестницы и сделала несколько громких шагов, застыв и екнув, будто не ожидала здесь кого-то увидеть. Ошарашенный взгляд Преследователя метнулся в мою сторону, и по одному выражению лица, когда его глаза встретились с моими, стало понятно: он меня узнал. Стоило ли вообще сомневаться, я наверняка уже давно стала ему в кошмарах сниться.

Оставшиеся трое миротворцев обернулись в мою сторону и с криками «Лови ее» бросились в мою сторону с автоматами на перевес. Ну наконец-то, заметили, года не прошло!

Я кинулась вверх по лестнице, слыша за спиной оглушающий звук выстрелов и последовавший за ними громогласный голос Преследователя:

– Не стрелять! Ни в коем случае не стрелять! Хоть один волос с ее головы упадет, я вас лично урою, кретины вы безмозглые!

Меня всегда безмерно радовал тот факт, что я любой ценой нужна им живой и невредимой. Пусть никогда и не понимала, почему бы просто не прострелить мне ноги, вместо того чтобы носиться за мной по свету. Хотя группы миротворцев, не возглавляемые Преследователем, его пацифистских наклонностей явно не разделяли. В таком случае, даже хорошо, что и сегодня без его надоевшей персоны в этом конвое не обошлось. Умирать я не собиралась.

Перепрыгивая через ступеньки, через минуту я оказалась на поверхности, бросившись бежать со всех ног. Ворота уже были за моей спиной, когда на поверхности показалась группа миротворцев. Я не рассчитывала, что они станут гнаться за мной по скалистому склону на своих двоих, поэтому выбрала самый сложный путь для внедорожника, взбираясь выше. Но, как назло, лес становился все реже, и уже через десять минут погони я услышала рев мотора автомобиля, лавировавшего между деревьями на непозволительно большой скорости. Кем бы ни был их водитель, но ему можно выдать медаль за блестящее вождение в экстремальных условиях. Сменив курс, я бросилась глубже в лес, но уже через несколько минут стало понятно, что в итоге это оказалось огромной ошибкой: широкая поляна без единого кустика буквально разрушила все мои надежды на успешный исход моего побега. И когда я была уже на ее середине, с радостью подмечая, что до плотной лесной чащи – рукой подать, над моей головой раздался шум турбин планолета, преградившего мне путь. О чем я вообще думала, не догадавшись запустить сканеры раньше?

Попытка увильнуть от приземлившегося прямо перед моим носом планолета и новая смена курса не дали никаких результатов: выжимая газ в пол, водитель внедорожника направил автомобиль мне на перерез, отрезав пути отхода. Я кинулась обратно, прямо навстречу вывалившим из авиатранспорта парочке миротворцев.

– Не стрелять! Объекту вреда не причинять! – раздался громкий крик Преследователя за моей спиной, когда стало предельно ясно, что на этом погоня окончена. Я в ловушке.

Но что мне мешает почесать кулаки об их самодовольные рожи? С яростным криком я кинулась на застывших с оружием миротворцев. Они явно не ожидали такого поворота событий, поэтому далеко не сразу начали защищаться, пытаясь отклониться от моих четких и выверенных ударов по корпусу. Я успела даже разбить одному из них нос, получив при этом неслабый удар в висок от его напарника, когда две пары сильных рук отбросили меня от него, повалили лицом в землю, и защелкнули на моих запястьях наручники.

Раздался звук удара кулака по челюсти, болезненный стон миротворца и озлобленный рык Преследователя.

– Я кому сказал, что девушке нельзя причинять никакого вреда? Это так сложно выполнить?!

Хм, похоже Преследователь залепил по роже миротворцу, заехавшему мне в висок. А ты не перестаешь удивлять, мерзавец.

– Но она первая начала нас мутузить, я просто защищался, сэр, – от мямлящего обиженного голоса мужчины у меня вырвался нервный смешок.