Последние краски осени

«Я собираюсь порвать с Рене. Ты приютишь меня сегодня ночью?»

«Ты окончательно спятила. Да, можешь поспать на коврике в моей комнате, если ты посоветуешь Рене обратиться ко мне за утешением».

«Спасибо! Напишу тебе, как все пройдет».

Надо было разобраться с Рене, а потом поплакать о своей неустроенной судьбе.

Рита прошла в кухню и, налив себе вина, залпом выпила бокал. Это должно помочь, если она вдруг не увлечется и не распрощается с ним в том же состоянии, что и познакомилась.

Около десяти часов вечера раздался звук открывающейся входной двери и в квартиру вошел Рене. Последние дни он приходил с работы очень поздно, как бывало при подготовке к судебному процессу. Такие задержки на работе выглядели очень не по-швейцарски, и Рита от души надеялась, что он просто завел себе женщину. Рене как всегда был в безукоризненно белой обтягивающей рубашке, и девушка задавалась вопросом, откуда у него такая любовь к облегающим одеждам.

Рене прошел по коридору и вошел в кухню, вглядываясь в полумрак, где у окна стояла одинокая фигура Риты в сарафане в пол и с бокалом в руке.

– Привет! Ты без света? – голос его звучал тускло и безжизненно.

– Да, и пожалуй, его лучше не зажигать, – Рита сообразила, что кухня освещается только лампочками, расположенными над плитой, а за окном начались поздние июньские сумерки.

– Я не буду спрашивать тебя всяческую банальщину, типа «Не хочешь ли ты мне что-то сказать». Знаю, что хочешь, и хорошо представляю себе содержание разговора. Давай пропустим эту часть и лучше выпьем, по-дружески, как раньше, когда мы были только соседями.

Из груди Риты почти вырвался вздох облегчения. Рене потянулся к полке, где стоял алкоголь, достал бутылку виски и плеснул немного пахучего болотного напитка в массивный стакан. Рита вглядывалась в его красивый орлиный профиль. Прав был Богнер, когда говорил, что она еще более ненормальная, чем он: бросить красивого, надежного, потенциального мужчину, чтобы уйти в ночь, – кто еще способен на такое? Однако в их отношениях с Рене не было энергии, даже сцена расставания проходила как-то лениво. Рита с тоской вспоминала дни, когда решила поселиться у Рене, занимая вторую спальню в квартире, едва уместив там пожитки художника. Тогда им действительно было хорошо вместе, они за короткое время стали близкими друзьями. Пожалуй, стоило оставить все, как оно было тогда.

– Я попросилась переночевать у Лурдес, – сказала Рита.

– В этом нет необходимости, – сухо ответил Рене, – ты можешь спать на диване в гостиной, в любом случае я собираюсь уехать к родителям на пару дней после ближайшего слушания.

– Рене, – Рита старалась вложить в голос как можно больше благодарности, – спасибо, что всегда заботился обо мне…

– Не стоит… У меня просто нет сил на скандалы, – Рене кисло улыбнулся, – тем более я знаю, что тебе некуда идти, Рита.

Он посмотрел на нее, отпив из массивного стакана, сжал губы и затем продолжил, прищурив глаза:

– И я рад, что ты решилась на этот шаг, а не продолжаешь оставаться со мной только из-за угла в квартире. Я ценю твою честность.

Телефон пикнул – это, должно быть, была Лурдес, интересовавшаяся, ждать ли ее сегодня. Рита взяла телефон в руки, чтобы разблокировать экран.

«Маргарита, спустись, пожалуйста. Я у твоего подъезда».

Рита метнула быстрый взгляд на окно, потом на Рене.

– Рене, извини, мне надо… надо отойти.

Она бросилась в коридор, взмахнув юбкой черного сарафана, подрыгала ногами для ускорения надевания босоножек и, хлопнув входной дверью, устремилась вниз по лестнице, придерживая подол, чтобы случайно не споткнуться и не расшибиться в лепешку, кубарем преодолев несколько пролетов.

Она выбежала из подъезда и увидела голубую машину, разрезающую наступившую темноту желтым светом фар. Рядом с ней стоял Богнер, одетый в спортивную толстовку, и напряженно вглядывался в сторону подъезда многоквартирного дома, рядом с которым на мгновение застыла Рита.

Преодолев несколько шагов, они оказались в объятиях друг друга.

– Ты умела всегда эффектно уйти, Рита, – прошептал Богнер.

– А ты эффектно вернуться, – девушка подняла на него лучащиеся счастьем даже в темноте глаза. Сегодня ей удалось эффектно уйти дважды.

– Поехали кататься, – Богнер кивком предложил ей зайти в машину, распахивая перед ней дверь пассажирского сиденья.

Его манера вождения не изменилась, и Рита дернулась на натянувшемся ремне при первом сигнале светофора. Боже мой, куда он все время гонит? Конечно, в глубине души Рита знала куда. Они ехали знакомыми улицами, привычно выехали из города, и за окном замелькали пустые, посеребренные светом луны поля.

По дороге они не проронили ни слова, лишь крепко вцепились в руки друг друга. От Богнера исходила невероятная энергия, электрический разряд, способный напитать целый город, и Рита чувствовала, как она сама наполняется его страстью, пылом, скоростью, желанием жить. Богнер свернул с трассы и повел машину в поле, рискуя оставить там колеса и подвеску, пока автомобиль с рывком не остановился. Он резко отстегнул ремень безопасности и в один момент, оставаясь на месте, отодвинул водительское сиденье как можно дальше от руля, откинул его спинку. Рита поняла все без слов. Она быстро скинула нижнее белье и, подняв подол длинного сарафана, переместилась на водительское место, оказавшись верхом на Богнере и фактически уперевшись головой в крышу автомобиля. Они шумно задышали, обхватив друг друга руками, и постепенно дыхание перешло в стоны, пока в один момент Рита случайно не нажала спиной на клаксон на руле БМВ, огласив мощным звуком всю округу.

– Подожди, – сказал Богнер хрипло, переводя дыхание. Потянувшись вперед, за спиной Риты он нащупал кнопку открывания крыши, которая медленно поползла назад. Над их головой разверзся звездный океан с сияющим островом в виде круглой луны.

Рита подняла лицо к небу, ловя ртом серебристый, волшебный свет, словно выпивая его, и застонала, ощутив твердые, сильные движения Богнера внутри себя, пока не упала к нему на грудь, чувствуя, как его руки сжимают ее словно тиски.

Когда они шумно закончили, то перебрались на заднее сиденье и повторили все там, под неизменной сверкающей белой луной, а потом просто сидели, целуясь и гладя волосы друг друга.

– Ты знаешь, меня ни разу больше не тянуло к кокаину с тех пор, как я познакомился с тобой, – признался Богнер, – ничто не может сравниться с тем подъемом, который я испытываю рядом с тобой, любовь моя. Ничто не возбуждает меня сильнее.

Он рывком прижал ее к себе, утыкаясь губами в макушку Риты. Девушка вглядывалась в темноту, и ей казалась, что она может разглядеть вдалеке их амбар, в котором они провели столько счастливых часов в прошлом году. Кому тогда надо было вызывать полицию ради частной собственности, которая была никому не нужна ни до, ни после этого события? Кто знает, если бы не этот нелепый полицейский рейд, сложились бы их судьбы по-другому?

– Я сегодня ушла от своего парня, Богнер, – сказала Рита.

Он присвистнул.

– Надеюсь, ты не жалеешь?

– Нет, на самом деле я рада, – Рита улыбнулась в темноте, – между нами все не было плохо. И хорошо тоже не было. Было – никак.

Она пожала голыми плечами. В поле становилось зябко, а на ней был только черный летний сарафан. Даже белье лежало где-то под передним сиденьем автомобиля.

– Ну что же, – с необычным энтузиазмом сказал Богнер, – тогда, пользуясь тем, что ты уже пару часов как свободна, я предлагаю тебе официально стать моей девушкой.

Рита удивленно на него посмотрела. Она знала, что Алекс избегал любых обязательств. Он ответил искрящимся, полным радостного предвкушения взглядом, гладя обоими руками ее обнаженные плечи.

– Алекс, ты уверен? – Рита по-прежнему отказывалась верить в происходящее. Она безумно, всем сердцем хотела быть с Богнером, однако ей надо было отдавать себе отчет в том, что тот часто бывает непредсказуем. Спонтанен. Импульсивен. Сумасброден. Он мог сделать ей больно. Он мог разрезать ее душу на части и выбросить на корм обитателям бернского парка под названием «Медвежья Яма». И только он мог дать ей крылья, чтобы подняться в воздух, краски, чтобы творить, и воздух, чтобы дышать. Она опять летела к нему, словно мотылек на свет огня, только сейчас она знала, как бывает темно и беспросветно, когда этот огонь гаснет. Она скорее готова была сгореть, чем снова оказаться в кромешной мгле, похожей на смерть, без Богнера. Нормально ли то, что она чувствует к нему? Стоит ли снова бросаться в омут их отношений с головой?

На лице Богнера отразилось волнение, так как, видимо, Рита, погруженная в свои мысли, затягивала с ответом. Она провела пальцем по его щеке, чувствуя свежую небритость.

– Я готова, пока это безопасно для нас обоих.

Как это могло бы выглядеть на практике, Рита представляла очень смутно, принимая во внимание, что Богнер последний год жил и учился в США, визу куда, как российской гражданкой, ей было не видать как своих ушей, однако на самом деле сейчас это было неважно. В настоящий момент Рите хотелось верить, что все возможно, и даже если бы она захотела достать с неба яркий белый шар луны, она могла бы сделать это, лишь встав на цыпочки. В жизни Богнер был этой луной: прекрасной, завораживающей, преображающей мир своим светом, но недосягаемой. Она соглашалась на авантюру, в которой, возможно, не будет выигравших, но все ее существо молило попробовать. Рита желала быть с Богнером так сильно, насколько это возможно, и даже если это будет только одна ночь, она не хотела терять ее минуты в сомнениях.

Богнер оживился, как будто на часах не было трех ночи и вдали уже не светлело небо. Он выскочил из автомобиля, исполнив какой-то чудаковатый, восторженный танец, а потом, вернувшись в машину, сделал некоторые манипуляции с креслами, чтобы вернуть их в первоначальное положение. Быстрыми движениями он закрыл крышу и включил климат-контроль на обогрев: Рита изрядно замерзла. Она переместилась на пассажирское сиденье рядом с водителем и закрыла глаза, как только машина тронулась.

5

В первые минуты пробуждения Рита не поняла, почему воздух так сладко и пьяняще пахнет Богнером. Она открыла глаза и какое-то время пыталась собразить, где находится. Солнечный свет лился через мансардное окно, но она не узнавала помещение. Рита приподнялась на локте и оглянулась по сторонам в недоумении, потягивая носом. Было похоже, что запах Богнера ей не приснился. Она наклонилась к соседней подушке и уткнулась в нее лицом – так и было: подушка в белоснежной наволочке пахла туалетной водой Алекса. На кресле рядом с кроватью лежал ее черный сарафан. Рита свесила ноги с постели, погрузив ступни в мягкий коврик из овечьей шерсти, и натянула через голову свою одежду. Она пошарила руками по креслу, убедившись, что нижнее белье, по всей видимости, так и оставалось лежать где-то в недрах голубого БМВ. Надо было срочно изъять его оттуда, как только она поймет, где находится. Девушка нащупала на полу босоножки, обулась, пропустив пальцы ног через тонкие ремешки, и вышла из комнаты. Впереди она увидела лестницу, ведущую вниз, и сделала несколько шагов по ступеням. На уровне второго этажа она уже догадывалась, где ночевала сегодня, а широкая гостиная с панорамными окнами, выходящими в сад, в котором цвели махровыми шапками белые розы, развеяла все сомнения.

Через оконное стекло Рита увидела Богнера, сидящего за ажурным кофейным столиком на зеленой, идеально постриженной лужайке и оживленно разговаривающего с дядей.