Пульс ослаб, словно кляча, идущая в гору,
Тащит тупо поклажу, и пусто седло.
То, что было привычно, незыблемо просто,
Всё исчезло, рассыпалось пеплом вокруг,
Посреди этой пыли я пигмеем вне роста
И прочерчен уже запретительный круг.
Зависть
Не знаю, что значит белая зависть,
Она для меня, есть навсегда
Чёрная – и ничем не поправить.
Пятна без солнца, серость ума,
Когда очень хочется, что у другого:
Дом и машина, муж иль жена.
Или, к примеру, привязан хворобой
К койке: "То ж отдых тебе, старина!"
Вроде давно удивить меня трудно,
Зависти суть в общем-то не вопрос,
Но прозвучала фраза подруги
Громом иль обухом – апофеоз
Этого самого чёрного чувства,
(Просто не хочется вновь называть),
Нет, не искала я вовсе сочувствия:
"Еду на кладбище к дочке", сказав,
И услыхала, о, лучше б ослышаться,
"А мы, по здоровью, все дома сидим.
Тебе хорошо, ещё можешь ты двигаться,
Дети к нам ездят, сподручнее им"… .
Список Иоланты
"Пани Ирена Сендлер спасла 2500 еврейских детей
из Варшавского гетто…"
Мне слышится чье-то ворчанье:
"Спасали еврейских мальчишек,
Девчонок зачем-то спасали,
Народец совсем никудышный.
Жиреют они год от года,
Другие – в трудах непомерных
Евреи – народ весь негодный
Христа-то распяли, наверно…
А если и не распяли,
Так в чем-то же их обвиняют,
За что-то евреями стали,
Ведь дым без огня не бывает…"
Пожар
Был дом, как дом – многоквартирный,