Наследница-2

Глава 20

Просидев некоторое время, Виктор словно очнулся, встряхнул головой и, направившись в сторону двери, покинул помещение. Он шёл пошатываясь, продолжая обмозговывать услышанное. Выйдя на улицу, вдохнул свежий воздух и, сделав глубокий вдох, направился к своей машине, однако, сев в неё, не торопился ехать. – Я всегда знал, что Алекс не чист на руку, подворовывает, меня тоже вынудил воровать, хотя… я и не очень-то сопротивлялся, но то, что ему таскают золото с прииска… этого я даже представить не мог… дааа… – тихо произносил Виктор, будто боясь быть кем-то услышанным… – и что мне сейчас делать? Рассказать обо всём Полине?… – Виктор задумался и думал он долго – … если я расскажу Полине… она выслушает меня, примет меры, но, где гарантия, что вернёт меня в концерн… я могу остаться тогда с мизерным заработком, к которому не привык, надо встретиться с Майклом, поговорить с ним и посмотреть, что он мне предложит, а с Полиной я всегда успею поговорить… да, торопиться нет смысла, надо устраивать свою жизнь… – Виктор вновь задумался -… вдруг да выгорит с Джулией… тогда не жизнь настанет, а сплошной праздник… совет Алекса о подарке такого цветка не лишён здравого смысла… однако, пора домой. – Приняв решение ничего пока не говорить Полине, Виктор завёл машину и уехал.

***

Джордж не узнавал себя, на работу ходил без всякого интереса и желания, деловые встречи проводил быстро, стал малоразговорчивым и не очень общительным, чем нимало удивлял своих подчинённых, которые терялись в догадках и не могли понять причину перемены в поведении своего босса, но никто и не пытался его об этом расспрашивать. Некоторые сотрудники даже стали проявлять беспокойство о его здоровье, другие высказывали предположение о возможных проблемах в компании, в кулуарах уже шептались. Но никто из них не догадывался об истинной причине изменения в поведении босса, причину знал лишь он сам.

Джордж не переставая думал о Джулии, она ему нравилась и понравилась сразу, с первого дня как только он её увидел, когда Эдвард познакомил его с ней. А после дня рождения понял, что влюблён и ничего не может с собой поделать. Его перестала радовать жизнь, говорить и думать он мог только о ней, а говорить о ней было не с кем кроме как с самим с собой, вот потому он и стал замкнутым и неразговорчивым к удивлению всех кто его окружал. Но держать в себе Джорджу становилось всё труднее и он решил поговорить с сыном. Джордж знал, что сын всегда до концерна приезжает в компанию и очень ждал его. Эдвард появился как всегда вовремя и без опоздания.

– Отец, к тебе можно? – Приоткрыл он дверь кабинета Джорджа.

– Конечно же, можно. Входи. Садись.

– Отец, что-то ты за последние дни мне не нравишься, хотя… и не только мне. В компании проблемы?

– В компании всё очень хорошо. Но… проблемы есть… и они… во мне…

– Со здоровьем что-то не так? – Эдвард ни на шутку встревожился.

– Здоровье в норме.

– Тогда в чём дело? Я не понимаю тебя.

– Да я и сам себя не понимаю.

– Отец, а ты случаем… не влюбился? – Шутливо спросил Эдвард.

– Сын, мне не до шуток.

– Да что же происходит? Ты начинаешь меня пугать.

– Ты попал в точку… я… кажется… влюбился… хотя… это мне уже не кажется… боюсь, что это… правда.

– Дааа… вот так новость… – протянул Эдвард, но шутливости в его голосе уже не ощущалось – …и кто же дама твоего сердца?

– Джулия…

– Кто?! Я не ослышался? Мать Полины?!

– Да. Не ослышался. Дама моего сердца, как ты изволил выразиться – мать Полины.

– А она об этом знает?

– Не думаю, что наверняка, но, наверное, догадывается. Женщины об этом умудряются раньше признания мужчины узнать… как это им удаётся… непонятно…

– И что ты намерен делать?

– Если честно… не знаю…

– Ты должен поговорить с ней, открыть ей своё сердце.

– И стать отвергнутым?

– Ну, почему же?

– Да как почему? Ты ведь сам говорил, что Джулия никак не может отпустить своего мужа, до сих пор его любит.

– Да, говорил, но ты попробуй, рискни, ведь держать чувства в себе очень трудно, а порой даже и невозможно.

– Да, согласен с тобой, очень трудно и я… я теряюсь, не знаю, что делать… именно потому я и ждал тебя, чтобы поговорить…

– Отец, я считаю, что надо тебе признаться ей в своей любви.

– Да? Ты так думаешь?

– Уверен. – Эдвард, отвёл глаза и чуть помолчав, обратился к отцу. – Я никогда тебя не расспрашивал о маме, довольствовался тем, что ты сам мне о ней рассказывал… можешь ответить на мой вопрос?

– Конечно. Спрашивай.

– Ты любил мою маму?

– Очень.

– и… когда же ты её разлюбил?

– Я до сих пор люблю твою маму и никогда её не забуду…

– И Джулию тоже любишь? – Эдвард, не дожидаясь ответа, направился к двери.

– Эдвард, присядь… – остановил его Джордж – …присядь, мне надо тебе кое-что сказать… рассказать о том, чего ты ещё не знаешь… – Эдвард удивлённо посмотрел на отца -…сядь и выслушай меня.

– Ты хочешь рассказать о маме? О вашей любви?

– Я хочу рассказать тебе о ней то, чего ты не знаешь.

– Заинтриговал… внимательно тебя слушаю…

– Эдвард, я тебе прежде рассказывал, что твоя мама скончалась в родах…

– Да, я это знаю.

– …так вот, это не так… твоя мама тебя родила и в родах не скончалась…

– А почему ты мне так говорил?

– Сын, пожалуйста, не перебивай меня. Прошу. Я всё тебе расскажу… – Джордж задумался, а потом продолжил – … твоя мама была… моей сестрой, моей младшей сестрой, которую я обожал и всячески оберегал, заботясь. По образованию твоя мама была врачом, педиатром. Вместе с твоим отцом, тоже врачом-педиатром, они уехали в богом забытую страну, там свирепствовала какая-то страшная болезнь и они уехали спасать детей. Тебя маленького оставили дома, тебе исполнился год и все заботы о тебе взяли мы, то есть я, мои родители и родители твоего отца. Мы все отговаривали твоих родителей от поездки, но они обожали свою профессию и были уверены, что всё будет хорошо. А спустя полгода пришло письмо из той страны, в котором сообщали нам о смерти твоих родителей, первой скончалась твоя мать, отец пережил её не намного и я… решил тебя усыновить… вот так ты стал моим сыном… я очень любил тебя и посвятил всю свою жизнь тебе… я не женился, так как боялся, что моя жена не сможет полюбить тебя и найти с тобой общего языка, я не хотел этого, не хотел, чтобы ты страдал и потому о своей личной жизни не думал. Бабушки и дедушки в тебе души не чаяли…

– Я помню их… и надо же… ведь никогда у них даже не вырвалось ничего такого при рассказе о маме, на чтобы я обратил своё внимание, а о моём отце они вообще при мне не упоминали…