Несвобода

У меня не осталось сил даже на мысли о настолько отчаянном положении.

Зашла в супермаркет, понаблюдала за посетителями. Взяла точно такую же металлическую корзину и с видом прожженного эксперта отправилась по рядам. Купила немного продуктов, самые дешевые мыло и шампунь. Мыло даже сквозь картонную обертку издавало странный запах, но я запретила себе зацикливаться на мелочах. В отдельном закутке продавали сим-карты для телефонов. Первые самостоятельные покупки – чрезвычайный стресс. Я вся холодным потом покрылась, но справилась.

Домой пришла разбитая, как никогда до сих пор. Ботильоны – летние, с открытой пяткой и каблуком – оказались очень неудобными для таких путешествий. Мне представлялось, что вся стопа сочится кровью, но я все равно шла прямо, ни на секунду не сбив шага. Боль – неотъемлемая часть женской судьбы, так мама говорила. Это мужчина может позволить себе одеваться с комфортом или там набрать пару лишних кило – их все равно оценивают по другим критериям. Женщине же не позволено даже ссутулиться. Опусти на миг подбородок – и все, даже если никто не видел, то этим ты сама за собой признаешь право на послабление.

Потому, несмотря на дикую усталость, я вошла в квартиру и позвала бодрым голосом:

– Кирилл, ты дома? Я приготовлю нам на ужин лапшу из пакетиков. Ты любишь лапшу?

Он вышел из своей комнаты быстро, подхватил из рук покупки и торопливо забубнил:

– Все, все, сожительница. Ты сейчас очень быстренько перекуси и в комнате своей посиди. Хорошо?

– А… – я недоуменно смотрела на него, игнорируя ощущения, что в босых ногах будто кости медленно и мучительно встают на правильное место. – Все в порядке?

– Ну да. Девушка ко мне придет. Где-то через полчаса. Успеешь? Ничего?

– Ничего, – я поторопилась. – Конечно, это же твоя квартира. Старая девушка или новая?

– Не задавай глупых вопросов, Арин. Старая девушка – это бабушка. Шевели уже булками, я поставлю чайник. Может, тебе хоть футболку какую арендовать?

Я бегло осмотрела свою одежду. В принципе, постирать я наверняка сумею. В крайнем случае попрошу мастер-класс у Ирины. Мои узкие джинсы и черная блузка пока выглядели вполне сносно, но если носить их круглосуточно, то долго не протянут.

– Арендуй… Спасибо!

– Не за что, не за что, ты только вечерком не высовывайся, окей? А то если она тебя увидит, то ни за что не поверит в простое сожительство.

Я улыбнулась. Стирку можно отложить и до завтра. У меня и без того сил не осталось. А еще надо составить список всех вопросов для Ирины и позвонить ей с нового номера. А Кирилл пусть устраивает свое свидание.

Вечером я слышала шум и голоса. Новая девушка Кирилла звонко смеялась и неразборчиво щебетала. Они долгое время провели в его комнате, потом ходили на кухню, затем задержались в прихожей. Похоже, она не останется на ночь. Странные звуки привлекли мое внимание и заставили подойти к двери.

Они, похоже, целовались. Но звуки становились громче, перерастая в стоны. Она ведь собиралась уйти – я даже слышала, как прощались! Так каким образом они от прощания перешли к стонам?

Довольно громкий удар, а следом за ним вскрик. И сразу снова стоны – ритмичные, объемные, как если бы она задыхалась. Кирилла почти вообще не слышно… Я прижала ладони к горевшим щекам и осела на пол. Наверное, я последняя извращенка, потому что сильно возбуждалась – от одних этих звуков, от мысли, что они – в каких-нибудь пяти метрах от меня – занимаются сексом. Он входит в нее – резко, если судить по стонам. Воображение нарисовала картину, как они лежат на полу, прямо в прихожей… Полураздетые… или все-таки обнаженные. Я теперь и сама тяжело дышала. Захотелось опустить руку и туго-туго сжать бедра. Само собой, я этого не сделала, а бросилась на кровать и зажала голову подушкой.

Скоро все стихло. А еще через полчаса Кирилл подошел к двери, стукнул один раз:

– Арин, если не спишь еще, то, может, накормишь меня обещанной лапшой?

Я вышла, но отводила взгляд. К счастью, он моего смущения даже не заметил:

– Нормально футболка сидит. Штаны поищу, у меня где-то старые спортивные валялись. Хотя они совсем уж велики будут. Не представляешь, как сексуальна девушка в мужской одежде! Да не красней, это просто комплимент! Не тебе даже, а всем девушкам.

Чтобы скрыть свою заторможенность, я попыталась быть дружелюбной:

– Кирилл, если твоя девушка меня здесь увидит, то я сразу ей сообщу, что никаких отношений у нас с тобой нет. Или знаешь, я придумала лучше – скажи ей, что я твоя сестра!

– Ей? – он почему-то смеялся. – Ее здесь больше не будет. Но уговорила, всем буду говорить, что ты моя сестра. Мы, кстати, оба блондины – чем не родственная схожесть?

Я, скорее от неожиданности, выдала:

– То есть Даша была права, когда называла тебя ловеласом?

После этого он уже хохотал в полный голос:

– Ловеласом? Ты где таких слов нахваталась? Но девушек люблю. Красивых девушек люблю иногда по два раза. Потом зачем-то связался с Дашей, но очень быстро выяснил, что природу не изменить.

– Ой, – только и нашелся ответ на все. Неужели он в этой самой прихожей собрался заниматься любовью со многими женщинами?

Кирилл над моей реакцией еще долго веселился. А ведь я даже не осуждала его! Ну, вслух не осуждала.

Глава 5

С Кириллом у нас очень быстро установились приятельские отношения. Хоть он и являл собой двадцатипятилетнего проныру и Дон Жуана, которому квартиру купили родители, но притом был веселым и простым. Я очень быстро расслабилась в его обществе, но вовремя осекла себя: возможно, моя непроходимая наивность сказывается. И только по этой причине, задействовав всю силу воли, не выложила все о себе. С моей головой на самом деле не все в порядке: я Кира знала-то совсем немного, а уже тянулась к нему всей душой. Как когда-то к Иринке и одногруппникам. Однако мой сосед, в отличие от многих других, смеялся надо мной по-доброму и даже не стремился избегать.

Остальные дела не клеились вовсе. Все работодатели города будто сговорились не принимать меня на работу. Но на четвертый день, когда Иринка уже уехала в Москву, удача наконец-то улыбнулась. Причем в том же, самом первом, супермаркете. Меня приняли на выкладку товара, но сразу объяснили, что срок испытательный. Правда, весь испытательный срок продлился ровно один день…

Ко мне приставили куратора – мужчину в возрасте, который очень дружелюбно и терпеливо объяснял:

– Вот тут стенд «Нестле» и «Юнилевер». Их торговые представители сами занимаются выкладкой, ты даже не трогай. Пусть между собой и воюют. Только если детские корма, – я не поняла, что значит такой странный речевой оборот, но переспрашивать постеснялась. – Они у нас в других рядах. Шампунь ставь не по производителям, а по линиям – ну, сама увидишь. На верхние полки не лезь, если тяжелое. Навернешься со стремянки, мы замучаемся тебе больничный оплачивать. Гришу со склада позови – он наверх, а ты подавать… Обувь желательно другую, в этой ты через три часа замертво упадешь. Слишком плотно не ставь – в ряду должно быть пустое пространство, как будто уже что-то купили… Вроде все. Ну, что замерла? Айда на склад за тележкой и начинай осваиваться! Ни пуха тебе!

– К черту! – с удовольствием ответила я.

Но минут через двадцать тот же самый доброжелательный куратор подошел и говорил уже с раздражением:

– Арина, я же тебе объяснил! Ты в самом деле каждую этикетку будешь разглядывать, «Нестле» это или «Марс»?! Такими темпами ты до скончания веков первую тележку будешь разбирать.

Я не спорила. Все, что я знала об упомянутых фирмах – что они крупные международные концерны, но откуда мне знать, какой батончик от какой фирмы или, тем более, линии. Я, конечно, пыталась разобраться побыстрее, но пока даже путалась, в какой стороне кофе, а в какой мыло. С бытовой химией было еще сложнее, потому я оставила на потом. В принципе, я справлялась, просто мне нужно было время. Так я и думала, пока куратор в конце смены не заявил, что ему совершенно точно не нужна помощница, которая самый покупаемый шампунь впервые в жизни видит. Несправедливый упрек! Конечно, я видела этот шампунь, в телевизионной рекламе, но когда такой ассортимент, то сразу не сообразишь. И просто хотелось разглядеть поближе…

Мне даже выплатили компенсацию – шестьсот рублей. И отправили восвояси. На этот раз ноги болели сильнее, а настроение было еще хуже. Я держалась из последних сил. Зашла в ломбард и сдала свои сережки. Получила залоговый билет и семь тысяч – это ничтожная часть реальной стоимости моих гвоздиков, но спорить со специалистом не могла. Если дела пойдут лучше, выкуплю. А если не пойдут, то сережки мне понадобятся в последнюю очередь.

Кирилла дома не было, уехал куда-то. Доход у него был очень нестабильным, приходилось крутиться, чтобы получать заказы и поддерживать знакомства. Я оставила на столе плату за аренду и ушла в свою комнату. И только там позволила себе расклеиться. Депрессия навалилась таким грузом, что буквально припечатывала к кровати. Невыносимо. Надо посчитать, сколько дней я протяну на остатке денег… Но силы нашлись только на одно. Я вставила старую симку в телефон и набрала домашний номер.

– Инесса Васильевна, это вы?

Короткая пауза, а после крик по нарастающей:

– Арина… Арина! Подожди! Сейчас позову…

– Не надо никого звать! Передайте, пожалуйста, родителям, что со мной все в порядке!

Но домработница, похоже, не слушала. Из динамика уже оглушал голос отца:

– Живая?! Ну, это ненадолго! Я тебе такое устрою!

Я подождала, пока он выскажется, и только потом ответила – настолько уверенно, насколько могла:

– Я звоню сообщить, как у меня отлично идут дела. Представляешь, люди оказались вовсе не такими, как ты говорил. Представляешь, я сразу нашла работу, сняла квартиру и теперь живу в свое удовольствие! Представляешь, да?!