Любовь, которой не может быть

Холенная фигура Зуева словно обтекает суетливой толпой. Реально. Его обходят стороной. Не важно, насколько торопливо движется народ. Вокруг этого парня словно невидимая грань. Кажется, я даже увидела блеск этого стеклянного колпака. Одежда совершенно обычная. Обманчиво обычная. Рубашка поло из плотного хлопка. Фирменная вышитая деталь в виде орлиной головы. Черт. Итальянский брэнд. Скорее всего один ремень на брюках, Stefano Ricci, стоит гораздо дороже всего моего облачения.

Невольно оглядываюсь в поисках зеркальной поверхности. Да пофиг уже. Выглядеть лучше не получится. Пусть принимает как есть. Струящийся топ из мягкой вискозы и белые джинсы. Самый шик для меня это мягкие босоножки на удобной платформе. И новая прическа. Мягкие кудри на моем каре. Да я супер звезда.

Волнуюсь. Скрыть это сложно. Проделана невероятно сложная работа над собой. А при виде приближающегося Зуева, понимаю, что все только начинается.

Чувствую, как мой рюкзачок из мягкой бежевой кожи потяжелел на плече. Пытаюсь обернуться, но получаю толчок. Рюкзачок сдергивают с моего плеча. Начинается суета, выкрики. Я падаю. Но подскакиваю быстро. Хватаю свою вещь в руках незнакомца. И вижу в его руке блеснувшее лезвие. Это даже не нож. Но тем, не мене, по руке полоснуло жгучей болью. Не сильно, но ощутимо.

6

Татьяна

Я снова оседаю на гладкий пол здания аэропорта. Настолько все быстро происходить, что испугаться не успеваю. Вижу перед собой, как рука перехватывает лезвие. Длинные цепкие пальцы. Браслет дорогих часов на запястье.

Зуев. Он стоит напротив незнакомца в кепке. И крепко сжимает оружие в своей широкой ладони. Капли бардовой крови падают на мои красивые босоножки.

Становится очень страшно. Потому что вижу, как Зуев смотрит на воришку. И этот взгляд… Кровожадный! Да. Жестокий и кровожадный. Он словно кайфует от своей собственной уязвимости и углубляющейся раны. А в следующий момент ладонью бьет прямо в грудь воришки. И тот отлетает кубарем, сваливая подбегающих охранников.

Я встаю на ноги. И первое что делаю, пытаюсь ухватить за руку Зуева. Лезвие осталось в его сжатом кулаке. И он им машет перед лицом охраны аэропорта.

– Ищите себе новую работу. Желательно подальше, на Чукотке или в Таймыре! Вы парни упустили шанс спокойной жизни! – оглядывается и хватает меня за плечи. Прижимает. Так крепко, что я прихожу в себя. Упираюсь и пытаюсь отстраниться. Но ему совершенно все равно. Кричит на охранников. В это же время я уклоняюсь. И хватаю свой рюкзачок.

– Дай руку!

Ноль реакции.

Вот уж точно фееричное появление на новом месте работы. Встаю перед Зуевым, пытаясь привлечь его внимание. Он в ярости. И лишь дает распоряжения. Чтобы воришку задержали. Что в медпункт не пойдет. И что охрана сильно так оплошала. Ну конечно в более грубых выражениях. И среди всего этого я не боюсь. Не боюсь его черного взгляда. Не боюсь его, клокочущего, бешенного и злого.

– Ты кровью истекаешь! Андрей! Не заметил?! Пусть в медпункте перевяжут рану!

– Здесь недалеко наш госпиталь. Туда доедем. Пошли, Татьян Иванна! – Подчеркивает имя и небрежное отчество. А я его просто по имени назвала. Переживет. Есть в нем доминирующая аура. Не позволяет нарушать установленные границы.

Цепко сжимает мое запястье. От неожиданности вздрагиваю. И молча следую за мужчиной. Как на буксире. Оглядываюсь. Вижу, как несчастного неудавшегося воришку скручивают и толкают прочь. И в этот миг воришка смотрит на меня. Ухмыляется. И почему то холодок пробегает по спине. В этом случае есть малюсенький такой нюанс. Парень не просто промышлял в аэропорту. Он знал, что его в любом случае заластают. Это был акт напугать меня? В рюкзачке нет ценностей. Внешний вид мой вряд ли привлекает внимание богатством и роскошью. Что могло понадобиться от меня? Ожидала находить ответы, а с первых шагов лишь прибавляются вопросы.

Выдернуть руку из цепкой хватки не получается. Даже другой рукой пытаюсь разжать пальцы. На выходе из здания аэропорта встречает сильный ветер. Зажмуриваюсь.

Парковка невероятно просторная. Над головой шумно взлетает самолет. Задираю голову. Чуть не падаю. Но сильная рука удерживает, дернув запястье.

– Ты же не первый раз в Москве. – как упрек, холодная фраза. Снизу самолет выглядит захватывающе. И я много раз пыталась ухватить такой кадр. Улыбаюсь. Забавно будет показаться полной дурой. Могу еще ресницами похлопать. Ротик открыть. Без разницы. Ненавижу оправдывать людские ожидания. И понимаю, что Зуев не особо радуется моей нерасторопности.

Останавливаемся у черного автомобиля. Тонированный в хлам. Навороченный. И номера сплошные красивые циферки и буковки. Божечки! БМВ. Спортивный седан. Я в принципе полный профан в вопросах автомобильных трендов. И весь мой водительский опыт заключался в нервном вождении лады калины, нивы шевроле и старой пятерки. По задворкам родного провинциального городка. Вот такие автомобили наблюдала лишь на картинках интернет порталов. Да, приходилось пассажиром ездить на достаточно крутых автомобилях. Но не на таких. Она словно живая грациозная кошка. Даже фары как опасные глаза хищника.

Меня практически вталкивают на водительское сиденье. Я стараюсь изо всех сил держать себя в нормальном адекватном состоянии. Удобно. Потрясающая кожа цвета карамели. На рулевом колесе выемки под пальцы.

Зуев усаживается на пассажирское сиденье. И закрыв глаза, откидывает голову на подголовник. На автомобильный коврик капают тяжелые капли. Мое сердце готово выскочить. Я в паническом ужасе разглядываю рулевое колесо. На бледное лицо Зуева и панель управления. Коробка автомат. Уже хорошо. Божечки. Кажется, я сознание теряю. И что вы думаете? Легко ли сдаваться перед первой битвой. Оборачиваюсь к Зуеву и начинаю атаку:

– Ты зачем приехал сам меня встречать? Зачем хватал этот нож?! У вас тут принято не думать о последствиях? Андрей…мать твою… Викторович?

– Хороший способ, Танечка, но лучше трогай с места и вперед. В твоем договоре есть пункт о вождении. И это твоя обязанность. Так что заводи двигатель, Золотце.

– Твоя машина! И я никогда не управляла автомобилем с коробкой автомат. – водить нормально так и не научилась. Умею. Все правила знаю. Теорию сама сдавала. Легко. И по окраинам города гоняла. Нравится очень это ощущение управления большой мощной силой. Но сейчас иная ситуация. Да и московский трафик совсем не вдохновляет. Возможно, это шанс все страхи разом побороть.

Надо еще немного время потянуть.

Зуев усмехается.

– Если ты управляла механикой, здесь вообще лишь педальку нажимай и не парься.

Достаю из рюкзака платок. Дергаю окровавленную ладонь к себе. Беленьким джинсам хана. И кожаный салон этой красотки слегка пострадает.

– Что ты делаешь, Танечка? Жалко меня стало?

Молча сверкаю взглядом. И перетягиваю рану платком. Нормальный человек уже взвыл бы от боли. И да, я помогла бы любому на его месте. Интересно, Зуев меня защищал? Или это лишь очередной способ доказать свое превосходство? Кто он? Этот странный грубоватый человек. Зачем появился в моей жизни?

– Ты знаешь его?

– Кого же, медсестра?

– Того, чей нож тебе чуть пальцы не отрезал? Стоило это того?

Ухмыляется. И здоровой рукой обхватывает меня за голову. Крепко сжимает затылок, дергает на себя. Я лечить его пытаюсь. А он продолжает силу показывать. Упираюсь ему ладонями в грудь. Хоть немного затормозить сближение. А сердце его работает как бешеный механизм. Как ни крути, но пострадал человек по моей вине.

– Завтра в ментовке вместе с этим пидором познакомимся. – глаза все еще дикие. Как после неудавшейся охоты. Черные совсем. И на лице так резко выделяется каждая черточка. Словно передо мной рисунок карандашный. Его губы такие неравномерные. Нижняя пухлая, словно вырезанная. А верхняя более подвижная и тонкая. Он не говорит, а шепчет, – ты опасная девица, Танечка. Две секунды в городе, а уже вокруг жертвы штабелями валятся. Если ты еще дальше продолжишь болтать, я тут кровью истеку!

Он ослаб. Потому что я легко освобождаюсь из его хватки.

– А знаешь… Пристегнулся бы… Андрюша Викторович, а то ненароком ранка на ладошке фигней покажется после нашего аттракциона! А развлекательную программу гарантирую.

7

Татьяна

Этот гад растягивает побледневшие губы в улыбке, а потом и вовсе начинает ржать. И похож становится на сумасшедшего. Фуух! Не одна я тут чокнулась. Пьянящий ледяной дурман охватывает все тело. Ладони вспотели и скользят. Но внешне, впрочем как всегда, я идеально спокойна. Трогаю дорогущую махину с места. И слышу скрежет.

– Блять. – это не я. Пассажир мой произнес. Все так же с закрытыми глазами. – верю в тебя, Валеева! Надеюсь, мы на пластиковую бутылку наехали. Да? Ты же понимаешь, что это не шистик советский.

– Золотые буковки твоей Бэшки не отвалятся от маленькой царапинки. Мог бы и не приезжать! Осталась бы твоя машинка целехонькая. И сам бы не полез на рожон! Хотя… Ты всегда найдешь способ развлечься!

– Ты не особо выступай. Счет предъявлю. Еще пол жизни в рабстве отрабатывать будешь.

– Посмотрим.

Он сам набирает адрес в навигаторе. Я не знаю, как правильно обращаться с таким шикарным автомобилем. Но если честно, испытываю убийственный кайф. И даже какое-то извращенное удовольствие, когда Зуев морщится. От того, как рычит двигатель. Или как неосторожно я дергаю педаль.

Сама нахожу на руле клавишу включения радио. И начинаю подпевать. Громко. Да, я пою, когда нервничаю. Пусть слушает мой корявый певческий талант.

Постепенно вливаюсь в безумный поток МКАДа. И даже уезжаю не туда, куда надо! Таксисты шныряют, как психи, словно черти гонятся за ними. Вот это способ вождения. Мамочки. Я сдохну сейчас от перенапряжения. В руль вцепилась так, словно вросла в его кожаную обшивку!

Телефон Зуева звонит беспрерывно. В моем так же, постоянно чувствую на браслете вибрацию. Но отвечать, управляя автомобилем, не решаюсь.

– Зуев, не молчи!

– Наслаждаюсь твоим пением и хреновым способом доставить нас в больницу! Твою мать! На дорогу смотри!

– А чего на нее смотреть? Толку от этого маловато! Все равно водить не умею. Страшно тебе? Жалеешь, что позвал и приехал за мной?

– Решила отомстить и прибить сразу?

Краем глаза вижу, что ему все хуже.

– Знаешь парня напавшего на нас?

– Это Москва. Здесь невозможно знать всех. Этот парень обычный воришка.

– Госпиталь, куда мы пытаемся доехать, там так же будет проводиться реставрация?

– Там будет лишь небольшая замена мебели. – он смотрит на меня. Лицо горит. Но мне нужно слышать его голос. И говорить самой. – Татьян Иванна, ты можешь спрашивать все и обо всех. И не пожалеешь о приезде.

– Пожалею. И очень сильно.

– Этот город не прощает слабости. Но всегда помогает сильным. Будь собой. И все получится.

Еле успеваю среагировать от таких фраз. Зуев что, поддержать меня пытается? Его тактика в непредсказуемости?

Я жива. Доехали. Автомобиль не успевает притормозить на просторной парковке у трехэтажного здания, как нас встречают. Девушка и парень в сиреневых медицинских костюмах. Сам госпиталь выглядит очень внушительно и стильно. Окружающая территория целый парк. И попасть сюда можно лишь через пункт охраны.

Я остаюсь сидеть за рулем. Надо в себя прийти. Вспотела. Капец. Топ прилип к спине. По всей одежде следы крови. Вид у меня, как у ведьмы из мистической повести Вий.

8

Татьяна

Смотрю на рюкзак. И меня паника охватывает. Сумка. Мои вещи остались в аэропорту! Вот растяпа! Что же я натворила! Попала в передрягу. Зачем начала рюкзак дергать. Бежал бы этот воришка. Все равно попался бы! Так получается, я на самом деле виновата? В том, что Зуева ранили. В том ,что теперь пришлось сесть за руль. Я сама выстроила свой путь. А теперь вот! Что же делать. Вытаскиваю телефон. А на глазах слезы наворачиваются. Рассказать о произошедшем не могу. лишь заставлю других нервничать. Какой в этом смысл.

Прокашливаюсь. В зеркало заднего вида уговариваю себя успокоится. И набираю Горина. Быстро говорю, что все отлично. Пара фраз. Смс мужу и сыну. Мама даже звонила. Я не говорила, что сегодня уезжаю. С мамой давно не виделись. Наши взгляды на жизнь немного расходятся. И общение иногда переходит лишь на короткие звонки. Отправляю ей тоже сообщение в ват сап.

Как в таком виде дальше мне быть? Я не знаю, куда ехать, потому что намеревалась узнать по прилету. Вещей нет. Вот засада. Ладно. Сделаю вид, что жутко волнуюсь за Зуева. Отчаянно ударяю ногой по колесу. Щелкаю сигнализацией. И снова замираю. Кажется, поребрик все же оставил след на блестящем крыле БМВ.

Войдя в прохладное помещение госпиталя, сразу направляюсь в дамскую комнату. Все помещение это настоящий восторг. Очень шикарно и стильно. Жаль, не могу насладиться. Радует лишь кондиционированный воздух. Прохладно.

Умываюсь. Но одежда безнадежно испорчена. На руке довольно серьезный порез. Я и не заметила. Кровь уже запеклась.

– Попрошу вас покинуть помещение. Уже вызвала охрану. – писклявый голосок молоденькой администраторши раздается неожиданно.

– А что сама не справишься? – я спокойно вытираю ладошки. После пережитого стресса, мне уже совершенно пофиг на таких вот выскочек. Откидываю пряди волос с лица. И делаю шаг к девушке. Как кукла. Прилизанная. Идеальная. Но бесит! Я то выгляжу, как бродяжка. – девочка, это вроде как лечебное заведение. Не надо и мозг напрягать! Чтобы понять, люди сюда за оказанием медицинской помощи обращаются. Да? Или я ошибаюсь? Не заметила? Я, может быть, от потери крови сейчас они двину. А ты тут леди жестокость разыгрываешь!

– Как вы вообще сюда попали! На выход. – она дергает меня за предплечье и выталкивает в просторный коридор. Ну а там, нас уже встречает сам главный врач госпиталя. И пластиковое личико девчонки вытягивается, когда меня волнительно осматривают. И под белы рученьки ведут в сторону административного отделения.

Игорь Игоревич – главный врач, строго озирает свою подчиненную. Импозантный мужчина, строгий на вид. С шикарной бородой и мелкими глазками.

– Простите наших сотрудников, Татьяна Ивановна! Мы обязательно загладим такое негативное приветствие! Андрей Викторович распорядился поухаживать за Вами! Не успел встретить вас лично! – Зуев точно прокачал персонал своими указами. Власть. Он власть. А вот кто же тогда я? Передо мной стелятся, лишь благодаря Зуеву. Ненавижу это. ненавижу жить в неизвестности и в тени кого-то! Выясню. Обязательно все выясню. Но главным ключом к пониманию происходящего может быть лишь один единственный человек. Зуев. Молчаливый. Засранец! Зуев!

– Я то смогла бы простить. Но все же человеческого обращения вашим работникам не хватает.

В просторном кабинете я усаживаюсь в кожаное кресло. Тут же мне приносят ароматный кофе. И сменную одежду. Сиреневую медицинскую рубашку. Это форма госпиталя. Сам Игорь Игоревич выходит, оставляя меня одну.

Появляется медсестра, чтобы обработать мою рану на предплечье. Нет сил даже осмотреться. Колени подкашиваются. До сих пор руки трясутся. А перед глазами еще стоит блеск ножа. И поток машин. За пару часов пережила потрясений больше, чем за последние несколько лет. Для кого-то подобное пустяком покажется.

Не сразу понимаю, что в помещение входит еще один человек. Зуев. Он стоит у двери. Пока медсестра накладывает повязку. Я в джинсах и бюстгальтере. Белье всегда предпочитаю дорогое. Нижнее белье и обувь. Это то, на что я никогда не скупилась. Тонкое кружево и шелк.

Через плечо оглядываюсь. Наши взгляды встречаются.

Смущает немного его взгляд. Зачем он смотрит.

Медсестра выходит. И Зуев садится в такое же кресло. Напротив. Наши колени практически соприкасаются. Рука плотно перебинтована. Он в распахнутой рубашке. Чистая. Тоже сиреневая. И да, я не могу оторвать взгляд от его обнаженного торса. Прикрываю веки, но тут же открываю снова.

Он блондин. Но по его груди таинственной дорожкой уходят под пояс брюк темные волоски. Хорошо сложен. Грудные мышцы так и хочется потрогать. Плоский живот. Разведенные в стороны мощные бедра. Меня ошпаривает словно кипятком.

Под белоснежным кружевом четко вырисовываются бусины сосков. Складываю руки, обнимая себя. Чувствую, как по шее и по щекам растекается жар. Встаю, чтобы накинуть на себя принесенную рубашку.

И вот тут Зуев выдает свой очередной фокус. Я стою спиной к сидящему мужчине. Забинтованная его рука удерживает мою. Ту, в которой держу рубашку. А другая его ладонь, с растопыренными пальцами ложится на мой живот. Кожа к коже. Возбуждение зашкаливает. Стирая пережитое волнение. Зуев слегка тянет к себе. Шаг назад. И вот я стою между его разведенных коленей. И горячие губы касаются моей поясницы. Пальцы сминают мягкие ткани живота. Его пальцы шершавые и горячие. Большим пальцем он проникает под пояс джинс. И поглаживает.

Я слышу свое прерывистое дыхание. В кабинете царит полумрак. Из-за опущенных жалюзи. Язык жалит мою кожу. Его язык проходится по позвоночнику, в районе поясницы. Божечки! Каждую нашу встречу изо всех сил борюсь за право быть с ним наравне. Каждый раз уверена в правильности своих поступков. Но он с легкостью щелчка пальцев, перечеркивает все. Забавляется. И упивается этой своей способностью воздействовать на людей.

– Давно тебя не трогали, да? Золотце? – звук его голоса отрезвляет. Пытаюсь отскочить. Но сдерживаюсь. Гаденыш. Разворачиваюсь в его руках. Дыхание обжигает живот. Он сильнее вминает мои бедра. И я вижу, как его красиво очерченные губы расползаются в ленивой усмешке. Лбом утыкается в ребра. Вот только переиграть меня не так то просто. Я уже не 20 летняя забитая крошка. С большими глазами, в поисках чистых и светлых отношений. Меня столько раз тыкали носом в дерьмо. Вот такие самодовольные кретины. Я по своей глупости попадалась и верила людям!

Опускаюсь на корточки. Изгибаюсь, до хруста в позвонках. И грудью прижимаюсь к его животу. Приподнимаюсь чуть выше. Чтобы губами захватить кожу на его ключице. Как же он потрясающе пахнет. Опасностью. Запретностью. Горечью. Ноготками слегка царапаю обнаженный торс. Даже слегка мурлычу ему на ушко.

Я вижу, как на брюках выступает признак его возбуждения. Пальчиком дергаю пряжку ремня.

– Не дождешься! Андрей Викторович. Трогать меня, точно не твоя забота! – резко встаю.

Шаг назад. И в это время входит Игорь Игоревич. Довольно и понимающе улыбаясь. Пусть он ничего не видел. Но по нашему состоянию и возбуждению легко читается, что здесь происходит.

– Молодость! Это так прекрасно!

Не могу находится рядом с этим человеком. Его игры, бессмысленные поступки загоняют меня в тупик! Запахиваю рубашку и выхожу. Пальцы не слушаются и пуговицы застегиваются с трудом. Несусь по коридору, ничего не видя на своем пути. Кажется, я на самом деле одичала. И захотела… секса. Как озабоченная самка. В такой ситуации думать об этом? Я просто устала. Все дни подготовки к поездке выдались очень напряженными и сложными. Начинаю медленно сдуваться. А это даже еще не начало всего, что ждет впереди.

9

Андрей.

За окном шумит Москва. Бесконечное движение и суета. Смотрю на безоблачное небо, а вижу совсем другую картину.

Увидев ее впервые, реально был удивлен. Короткие темно русые волосы, обрамляют маленькое лицо. Из под ровной челки на мир смотрят большие глаза. Бешеный разброс оттенков в одной глубокой вселенной этих удивительных глаз. Цвет прозрачного коньяка в хрустальном бокале. И горечь темного шоколада. Этого не было на фотографиях. Не было в отчетах легкого румянца на ее щеках. Одежда простовата. Свободного кроя бежевый жакет. Совершенно простая базовая футболка с вырезом под самое горло. И легкие брючки. Все в ней необыкновенно просто. И в то же время, каждая черточка выражает свой особенный характер. Выпрямленные пряди волос, не везде слушаются. И все же выбиваются из прически. На лице нет косметики. Ей 35! А она выглядит, словно ей 18. Ровный тон кожи. Нежно розовый блеск маленького рта. Она не сразу поднимает ко мне свое личико. И так устало рассматривает, словно я ошибся обращаясь к ней. И даже когда она уходит, смотрю вслед. Походка грациозная, неспешная. Нет молодецкой торопливости, и грубости. Дерзкая. Живая. Настоящая. Пожалуй, ни я, ни Орлов, не готовы были к последствиям нашей выдуманной истории. Но увидев, Таню, сразу понял, будет интересно.

Удивлен. Не смотря на то, что до этого изучил всю жизнь Татьяны Ивановны Валеевой. Ее семья не выделяется из общей людской массы. На это и была ставка. У простых людей чаще всего приоритетом являются деньги. Родители, младший брат. Ипотека. Бесконечная работа. У нее нет особых увлечений и способов развлекаться. И да, я представлял обыденную скучную женщину. Оставившую за плечами сложный развод. Но информация не всегда подтверждает реальность. Не видел в ней жертву. Хотя, она стала теперь разменной монетой в сложной игре.

Внешность ее совсем не сочетается с характером и силой воли. А девочка сильна. Она очаровывает своим искренним умением быть собой. В ней нет притворства или намека на жестокость. Гордячка еще та. Переполнена страхами и сомнениями. Но, Господь свидетель, таких, как она я еще не встречал.

Она отказалась бы от контракта. Хотя в течении полу года, работая на ТМ, Валеева может полностью закрыть ипотеку. Жить в центре Москвы. За счет фирмы. Вступить в ряды передовых производителей и поставщиков. Она готова была отказаться. И согласилась лишь из гордости.

Тихо матерюсь. Зачем сейчас-то думаю о ней? С ленивой неторопливостью оборачиваюсь. Разглядываю обнаженное женское тело. Красивая. Идеальная. Смотрю лишь потому, что мы в одном помещении. И только что это тело удовлетворяло мои потребности. Елена именно такая, как я привык видеть. Она самый что ни на есть символ моей настоящей жизни. Ложь. Притворство. Подхалимство. Зависть. Бесконечная борьба за власть.

Елена Орлова ярчайший представитель нашей элитной массы. Она гладит себя. Наслаждаясь тем, что видит в отражении потолочного зеркала. Длинные блестящие локоны серебряных волос. Раскосые глаза непонятного темно-фиалкового цвета. Холодные. Жадные взгляды. В них едкий разврат и пошлость этого мира. Алебастровая кожа. Фигура в форме песочных часов. Изнурительные занятия в спортивном зале, салоны красоты, поездки за границу ради пластической хирургии. Елена привлекательна, как самый опасный ядовитый плод. Она пользуется людьми. Для достижения своих целей. И я ничем ее не лучше.

Постель все еще смята и источает ароматы сексуальных утех. Время обед. И в офисе оба должны быть. Но я как маньяк озабоченный назначил встречу. И мое нетерпеливое вожделение принято за страсть. Встреча в отеле. Она вцепилась в меня так, что остались следы ее ногтей на коже. Но сегодня ее удовольствие было не главным. Как одержимый брал то, что дают. Но холод внутренностей не затопил жар удовлетворения. Лишь ухудшило состояние. Маньячелло требует крови. И крови хочу не Елены Орловой! У Елены никогда не интересовался, почему она спит со мной? чем вообще привлекаю женщин. Не важно, красивая или страшненькая, умная или милашка. Для большинства представительниц слабого пола в первую очередь Зуев Андрей это мужчина, а уж потом адвокат или партнер по бизнесу. Для большинства. Не для Валеевой. Что на самом деле ее так насторожило?

Молча начинаю одеваться.

После звонка Орлова понимаю, что он не причастен к стычке в аэропорту. Да и встреча с этим хмырем воришкой ничего не подсказала. Из госпиталя в ментовку поехал. Даже затягивать разговор не стал. Парнишке сто пудов заплатили. И он понимает, что ему все сойдет с рук. А деньги так и останутся при нем. Впутывать Татьяну нет смысла. Сам разберусь.

Накидываю на плечи рубашку. Но Елена тянет на себя.

– Ты же не собираешься уходить, Андрюшааа? Так хорошо…давай продолжим. – томно и хрипловато стонет. От ее ногтей становится холодно. Откидываю руку. Первые наши встречи крышу сносило. Держать в руках такую женщину казалось высшей точкой наслаждения. Но нежность кожи и блеск глаз затмевает безразличие, однобокое общение и пустота в душе.

– Ты в курсе, что твой муж скоро возвращается?

– Зачем вспомнил его? – хмурится и уходит в душ. Разговоров между нами никогда и не было. Лишь голый, откровенный секс. Но и это перестало казаться нужным.

10

Андрей

Елена когда-то стала неким способом доказать, что я могу все! Переступить любую черту. Уничтожить в себе абсолютно признаки дешевой гордости. Думал, Орлов мой благодетель. Даже верил в это. Но ни хрена. Мы оба используем друг друга. Оба осуществляем свои собственные планы. Елена и не подозревает, что всего лишь является неким звеном. В установке правил игры. Разглядываю ее телефон. Она знает о приезде Тани. О появлении Валеевой известно не многим. Елена знает. И этот случай в аэропорту, лишь ее рук дело. Она юркая тварь. Влезет без мыла в любую дыру. Всегда опережала меня по новостным каналам. Знает когда и где правильную позу принять. Подставлять не раз пыталась. И всегда ждала моего падения. Ей ненавистна сама мысль превосходства других.