Флеш Рояль

– Я хочу поговорить с девушкой.

Тех троих как ветром сдуло. Динка собрала карты и принялась раскладывать фишки по ячейкам. Домин следил за ее плавными движениями, а затем остановил, удержав за пальцы, и все так же негромко произнес:

– Дина, все получилось очень глупо, я перед тобой виноват. Позволь мне все исправить, давай прямо сейчас поедем ко мне.

Семь бед один ответ. Универсальный выход на все случаи жизни – «поехали ко мне». Однако Динка вовремя вспомнила, что перед ней человек, у которого она планирует еще долго работать, скромно потупилась и ответила:

– Извините, Максим Георгиевич, но я не могу. Вы очень далеко живете, мне от вас домой неудобно добираться.

– Я буду тебя возить, – начал было Домин, но тут же, умолк, странно зыркнув на Динку. Сообразил, что ерничает. Затем поднял голову, и ей показалось, в его глазах блеснули искорки, хотя лицо оставалось предельно серьезным.

– Почему ты такая упрямая? Хочешь сказать, у меня вообще нет шансов?

– Ну что вы, Максим Георгиевич, шансы есть всегда, даже у вас. Например, можно приказать вашим подчиненным посадить меня в мешок и утопить в речке. А вы броситесь меня спасать, и если мне повезет, то даже успеете…

Домин спрятал лицо и беззвучно затрясся. А потом поднялся, и, продолжая улыбаться, зашел за стол. Обнял за талию и одной рукой притянул к себе.

– Еще раз назовешь Георгиевичем, заброшу на плечо и отнесу в машину. Проверим?

– Не надо. Максим, – зашипела она, стараясь высвободиться, – на нас смотрят. Что ты представление устраиваешь?

Максим обернулся, присутствующие в зале старательно прятали глаза.

– Выйдите все из зала, – ну хоть тон не приказной, а просительный, – дайте поговорить.

Крупье потянулись к бару, служба безопасности и Алексей отправились на диван в холл. Динка почувствовала на шее горячее дыхание и снова попыталась оторвать руку от своей талии. Но тут по бедру скользнула вторая рука. Она оказалась полностью прижата к Домину, и чем больше вырывалась, тем больше темнел устремленный на нее взгляд.

– Я попросил бы тебя не ерзать, – хрипловато сказал Максим, – я реагирую соответственно.

– Макс, я тебя прошу, ну пожалуйста, – она чуть не плакала, – мне здесь еще работать.

– Дина, – дыхание замедлилось и хрипотцы в голосе поубавилось, – тебе не кажется странным делать вид, будто между нами ничего не было? Детский сад, честное слово. Я жалею только о том, что наговорил, а не о том, что сделал. Предлагаю сейчас поехать ко мне, так сказать, закрепить результат.

Динка покрылась густым румянцем и даже рот открыла, глядя на него в таком изумлении, что тот разжал пальцы и выпустил ее из кольца рук.

– В чем дело, Дина, почему ты смотришь на меня, как на фокусника?

– Макс, как бы тебе сказать… В общем, понимаешь, я не совсем помню… Эти препараты, что ты мне уколол…

– Дина, там не было ничего особенного, я даже дозу брал минимальную. Только не говори, что была без сознания и ничего не помнишь.

Динка почти виновато посмотрела на Домина и кивнула. Тот прислонился плечом к стене, перегораживая Динке выход и, сверля ее глазами, сказал довольно жестко:

– Послушай, хватит делать из меня идиота. Я пока еще могу отличить, в каком состоянии подо мной женщина.

Динка снова залилась краской, сколько это будет продолжаться, он что, издевается? Три недели, она знает этого мужчину всего три недели, и они уже ведут такие разговоры…

– Как хочешь, – она вздохнула, – можешь мне не верить. Но воспоминания у меня о нашем…

– Близком знакомстве, – услужливо подсказал Домин, Динка снова вспыхнула.

– Пусть будет близком знакомстве. Так вот, воспоминания у меня смазанные и нечеткие. Я словно в стороне была, можешь верить, можешь нет. Я пришла в себя, когда прострелило ребро, наверное, ты неудачно меня прижал.

– Я слишком сильно навалился на тебя, – не очень вежливо заметил Домин.

– Кстати, если я чему-то там помешала, прости, – попыталась съязвить, чтобы хоть как-то удержаться, балансируя на самом краю.

– Не стоит, – в тон ей ответил Домин, – это как раз был финал.

Это уже было слишком. Щеки запылали как сигнальные костры. Видимо, ей на роду написано до конца своих дней ходить с красным лицом. Ну почему, почему в детстве, когда она читала книгу «Вождь краснокожих», предчувствие ей ничего не подсказало?

– Ты, конечно, очень мило краснеешь, моя девочка, но меня наш разговор начинает утомлять. Если бы я увидел, что ты против, я не стал бы продолжать, я не насильник, Дина, если ты заметила.

– Думай что хочешь, Макс, – вздохнула она, – я не могу тебя заставить мне верить.

Домин наморщил лоб и озадаченно смотрел на Динку. Он явно засомневался. Вот дурочка, надо было все-таки стоять на том, что она вообще ничего не помнит, а значит ничего и не было, глядишь и прокатило бы…

– Возможно, это какая-то индивидуальная реакция?

– Мы с Вороном, когда он у меня пистолет отбирал, еще головами друг о друга ударились, – с готовностью сообщила Динка.

– Значит, все твои подколки…? – он прищурился.

– Просто хотелось тебя позлить, – подтвердила Дина.

Он захватил ее руку, привлек к себе, а сам снова задышал где-то в области шеи.

– Ну и хер с этим всем. Я все время думаю о тебе, Дина. Твой запах меня с ума сводит, даже когда ты не рядом, я его помню…

– Конечно, Домин, – Динка отодвинулась дальше, – ты же не склеротик. Конечно помнишь, это был твой гель для душа, правда женский. Ты можешь облиться им с ног до головы, можешь ходить с ним по дому и нюхать сколько влезет. Хочешь, я куплю тебе еще?

Домин откинулся на стенку и застонал, растирая ладонями лицо.

– Дина, ты вообще можешь говорить серьезно? Я пытаюсь объясниться с тобой, ты не идешь у меня из головы, я веду себя, как пацан в самый пик переходного возраста, а тебе лишь бы постебаться.

Все верно, и это единственный способ для нее сохранить хоть какое-то самообладание. Попробуй крепко стоять на ногах, если чертов Горец увивается вокруг, дышит в шею, гладит спину, пусть она даже туго перебинтована. А хочется просто повиснуть на его шее и послать все в бездну…

Динка сгребла себя в кучу и приняла озабоченный вид.

– Даже не знаю, чем тебе помочь, Макс. У меня из знакомых врачей только зубной техник, он открыл кабинет в моем доме, в подвале. Вряд ли он лечит сексуальные расстройства, но, если хочешь, я могу спросить.

Домин уперся лбом ей в плечо и засмеялся. А она не могла и не хотела отстраняться. Было в этом что-то другое, новое, чего между ними еще не было, и Дина боялась это новое спугнуть. Прямо перед ней маячил затылок, на который так хотелось положить руки, что даже кожа на ладонях зудела. На всякий случай пришлось сцепить их за спиной.

– Динка, – он впервые так ее назвал, – я когда-нибудь укорочу твой длинный язычок.

– Не беда, я выучу язык жестов. Я уже знаю один, хочешь покажу?

– Не надо, – он схватил ее за руку, поспешно опустил вниз и оглянулся по сторонам, – я уже и так достаточно позорился.