Задание Оутэрнума

Оутэрнум отпер ключом дверь, и вошел в крохотную квартирку. Разулся, помыл руки, и сразу направился к холодильнику. На стеклянных полках целой батареей стояли молочные йогурты с разными добавками. Одди взял два стаканчика, и один из них принялся неспешно съедать, ложкой за ложкой, пока шел в комнату, обходя Безликую в коридоре, и стоя напротив пробковой доски с картой расследования. Его взгляд перебегал от одной записки по красной ниточке к другой; от фотографии с подозреваемой к другой, где она отображена в компании одноклассников на улице. На третьей фотографии Ксения с родителями провожает старшую сестру во время прогулки в парке. На сестре больничная пижама, а парк относится к местному лазарету. Одди с полным спокойствием рассматривал остальную карту расследования.

– Эти двое были сегодня на твоем уроке, – указала Леди на фото с одноклассниками.

– Именно. У них особые отношения, – проговорил Оутэрнум, уже начиная второй стаканчик йогурта. – Ты случайно не подглядела, что он за записку спрятал в ее капюшон?

Если бы у Леди было лицо, Одди бы точно увидел на нем улыбку. Безликая отвернулась от парня.

– Надо же кто ко мне обратился прямо. Я считала, что ты не хочешь помощи.

– Так ты подглядела или нет?

– Жаль, но нет.

– Ни капли не жаль – все правильно. Та записка должна оставаться полной загадкой. Иначе я потеряю интерес.

– А может ли она быть с таким же содержанием? – Леди ткнула указательным пальцем в первый прикрепленный на доске клочок бумаги, и зачитала его: – «Не делай из себя того, кем ты не являешься. Твое место в подвале с крысами». Почему же тот мальчик так ее не полюбил?

– Ошибаешься. Это она оставила ему записку. Не наоборот.

– Разве жертва не она?

Одди поднял бровь.

– Вот куда ты лезешь? Это мое задание. Это я должен устанавливать – кто жертва, сколько их может быть, а кто – виновник нападок. Но точно одно – виновник появления опасных частиц темной энергии – Ксения. Это точно на сто процентов.

– Ну и что с того? – не понимая ляпнула Леди, желая задать уточняющие вопросы по делу. Но она замолкла, чувствуя от Одди всплеск негатива.

– А то, что это для меня сейчас самое главное. Мне не важно, кто жертва, а кто обидчик. Мне важно убрать источник тэн-эбрии.

Безликая встрепенулась:

– Убрать… Великая Гармония! Одди! Убийство – грех!

Оутэрнум замер с удивлением, но затем прыснул со смеху.

– Убийство? – еле проговорил он. – Ты думаешь, что я собираюсь убить подозреваемую? Я?

– Но ты ведь…

– Что «ты»? – с холодностью спросил Одди, и выказал надменность непрошенной гостье: – Как ты, смеешь считать, что я собираюсь убивать ребенка, м? Как ты вообще смеешь мне в лицо заявлять, что убийство – грех, с таким тоном, будто твои руки не по локоть в крови?!

– У нас не бывает выбора… – полушепотом ответила Леди, отступая назад, пока Одди медленно и угрожающе приближался к ней.

– Выбора не бывает? Да что ты! Такое беспринципное животное как ты, и тебе подобные, должны не вмешиваться туда, где им не стоит находиться. Мы на Земле. Так что свои хитрые махинации оставь при себе! – Одди, загнав Безликую в угол, отступил назад и вернулся к доске, причитая на ходу: – «Убийство – грех» – говоришь ты, а в следующую секунду сама убиваешь. И дальше что? Гордо восклицаешь, что ты попросту не позволила замарать руки другому. Скажи мне, Безликий Ангел, так какова причина того, что Гармония запрещает тебе носить лицо? Почему она их у вас забирает? – Безликая молчала. – Увы, но как ты, я не умею считывать внутренние эмоции и мысли существ. Но думаю, ты ясно поняла, что меня не стоит выводить из себя.