На рассвете уйду вслед за лисами.
Поведут по тропинке лукавые
В дом далекий за семью за дубравами.
Разорву круг бессильный да замкнутый,
Путь укажет клюв ворона загнутый.
День иду, ночь иду – всё без устали.
Платье рвется репеями хрусткими.
Засыпать мне нельзя, за мной гонятся:
Схватят подлые, лишь стопа остановится…
Вышла из лесу – поле раскинулось -
Я вперед быстрей сокола ринулась.
Край родной, я пришла, я вернулася!
Спали чары с меня, обманулися!
Долго шла, ноги сбила-изрезала,
Все же вышла из проклятого леса я.
А за мной как тропинка осталася,
Белым инеем, снегом свалялася.
И шепнул мне брат-ветер тихонечко:
«На пути на твоем теперь солнечно,
Ты прошла босиком да по инею -
Значит, зимнею будешь княгинею.
Вся волшба по крови уж разлилася,
И внутри ты давно изменилася:
Ты ушла в платье бедном, изношенном,
От усталости будто подкошена,
А теперь вместо глаз самоцветами
Ты сверкаешь, вся в парчу разодетая»
И пшеницы колосья склонилися -
Хозяйка метелей родилася.
Ханахаки
[1 - Ханахаки (Hanahaki byo; ????) – вымышленный редкий синдром, вызванный безответной любовью, сопровождаемый кашлем с выделениями в виде цветочных лепестков, так же которые растут на частях лица.]
Я ничего не вижу, доктор,
Меня мутит, закрою веки.
По полотну кровавым дегтем
Проложены цветные реки.
Я мирно превращаюсь в клумбу,
Цветы разложены под сердцем.
И пляшет, завывая румбу,
Оно, мотая килогерцы.
Я ничего не вижу, люди,
Мои ладони – все цветами…
Таких, что ядовитей ртути,
Растут из боли чудесами.
Я подхватила новый вирус -
Болезнь, придуманную книгой,
И сад опять цветет, расширясь,
Болит внутри шиповник дикий.
Наверно, стала слишком бледной,
Курс выбран вновь профессорами,
Но все лекарства будут тщетны -