Несколько карт из цыганской колоды

– Прекрати паясничать! Ответь мне на несколько вопросов, я могу на это рассчитывать?

– Конечно. Давай попробуем.

– Как часто появляются подобные картины?

– Не знаю… Не часто.

– Откуда они берутся?

– Тоже не знаю, я же сказал уже! Правда, я замечал, что когда в устремлениях за горизонт  меня мои мысли приносят куда-нибудь, то вскоре тот же ландшафт появляется между домами. Ты,  наверное,  хотела на море и, устремившись за горизонт, очутилась там. Было?

– Да, как будто… согласилась она.

– Вот. А что это такое, там – параллельный мир или Бермудский  треугольник мне совершенно все равно. Есть – и ладно.

– Слушай,  ты какой-то странный, да об этом надо на весь мир трубить, это же сенсация, это изучать надо!

– Зачем?

– Ну, чтобы знать! – ответила она с удивлением.

– Ну и знай себе на здоровье, изучай. Кто ж тебе не дает? Но зачем мне здесь во дворе нужна свора киношников с их размалеванными бабами – убей – не пойму!

– Нет, ты какой-то странный!

– Да нет,  я нормальный.  Это ты дитя века, вскормленное стереотипами. Тебе мир дал подарок – пользуйся!  Хочешь  дачу построй там на берегу, а хочешь – вообще навсегда поселись там, и никто тебя никогда не найдет. Тишина и покой. Ни войн, ни эпидемий, ни проблем с правительством…

– Нет, это ты ходячий стереотип! Дачу построить… От проблем сбежать… Да мир чихал на тебя, есть ты или нет. Сдохнешь завтра, никто и не вспомнит, кроме меня. Миру что собака, что ты, –  все  одинаковы.  Какие там подарки… Просто ты оказался немножко сильнее других, сумел что-то придумать, оказаться в нужное время в нужном месте, и вот тебе открылся новый эффект. Почему бы не поделиться со всеми? Даром…

– Потому что на роль Моисея я не гожусь.  Я считаю,  что каждый сам должен найти выход из плена, а вывести весь наш чумазый измученный  кагал через этот узкий проем между домами… – он пожал плечами, – по-моему, это нереально даже с точки зрения физики.

– Мы говорим на разных языках? – вздохнула она с каким-то отчаянием.

– Возможно,  только я со своих позиций не сойду, – отрезал он, –  Каждый должен найти свой выход сам, иначе то, что для них найдут другие, очень  скоро превратится в грязный заплеванный подземный переход… Так уже бывало в истории и не  раз. Приходили пророки и кричали, что белое – это есть белое, и что не надо мудрствовать лукаво.  Но потом они умирали и  появлялись умники, которые записывали их учение, и после, когда потомки читали по написанному,  то оказывалось, что белое-то оно, конечно, белое, но иногда, при определенном освещении может выглядеть, как серое, а в военное время, если нужно каким-нибудь вождям, так и вовсе может стать черным. Так-то.

– Ты прям какой-то мракобес… – вскричала она.

– Пусть так, что дальше?

– Дальше я сама попробую что-то сделать, – ответила она после короткой паузы, – Возможно, у меня получится, заинтересовать  кого-то.

– Слушай,  ты, по-моему,  не совсем адекватно  оцениваешь ситуацию, – он даже отложил свое шитье, – Во-первых,  ну  приведешь ты к проему какого-нибудь вшивого корреспондента, а дальше что? Ведь его проем не пропустит. И тогда постоит он между домов, повертит головой по сторонам в поисках тебя, а после плюнет, да и пойдет потихоньку на трамвай разобиженный, и в совершеннейшей уверенности, что ты над ним подшутила, и куда-то спряталась.

А во-вторых, и это главное – ты ведь не знаешь, как вернуться обратно.  И экспериментировать не советую. Она села на пол и, уперев локти в колени, положила голову на ладони.

– Жарко сегодня…– сообщила она.

– Да, есть малость, – согласился он.

– Знаешь, я никогда не любила море. Я была к нему равнодушна.  Почему появилось именно оно?

– Опять – нате вам – за рыбу гроши! Откуда я знаю? Не лезь ты в это! Видимо, в тот момент вся твоя натура более всего соответствовала  именно этому образу…  Ну, это я фантазирую, конечно. А, может быть, что это не ты, а мы вместе соответствовали этому образу. Вдруг существует  такое понятие, как ментальный союз? Важно на самом деле другое. Проходя через подобные «проемы», люди меняются, я это заметил, и меняются навсегда.  Ты уже не та, что была утром. Понимаешь?

Она молчала, обхватила руками колени и уставилась на него, будто хотела что-то сказать. Потом она опять заговорила,  уже без прежней уверенности:

– Да, ты, наверное, прав…

Он не  ответил  и лишь тихонько ругался, проталкивая иглу через кожаную  накладку.  Она  встала  и  подошла  к  окну. За сероватым стеклом был все тот же город, жаркий, качающийся в горячих  струях  воздуха, поднимающегося  от  асфальта, заполненный грохотом трамвая и ребячьими воплями.

Ее взгляд проколол небо и устремился за горизонт, который  был хорошо виден над соседней  пятиэтажкой. Она задумалась и зажгла сигарету. «Горизонт – это кажущаяся линия соединения земли и неба» – всплыла в голове переиначенная цитата из учебника. «Или это тоже явление? Часть Мира?..» Она отвлеклась, и ее взгляд снова упал в промежуток между домами, где сейчас виднелась желто-зеленая ковыльная степь и проплывающие над ней облака…

Евпатория 1993

Примечания