Безмолвный Джо

Глава 18

Позднее тем же вечером я входил в дом на тастинских холмах, как делал это сотни тысяч раз. И я чувствовал то же, что и всегда: безопасность.

Изменилось здесь немного. Те же потертые кафельные плиты на дорожках, белые стены, черный литой стол и большая синяя ваза с цветами, зеркало, в котором отражается твое лицо, как только ты открываешь дверь. Только к одиннадцати годам я достаточно подрос, чтобы видеть свое лицо в этом зеркале. Я помню, как верил, что когда вырасту и увижу себя в нем, то превращусь из мальчика в мужчину. И еще верил, что к тому времени люди уже придумают средство вылечить мое лицо. Мечты не сбылись, но вера осталась.

Я обнял мать и прошел за ней по коридору мимо телевизионной комнаты, свернул за угол и оказался в большой гостиной. Та же добротная кожаная мебель, аромат свежесрезанных цветов, чесночного соуса и слабый запах жидкости, которой Мэри-Энн каждую неделю мыла окна. Иногда я помогал ей и яростно оттирал полоски грязи деревянным скребком и газетами. Эту работу мать никогда не доверяла горничным. Между нами говоря, полоски все-таки оставались.

– Садись, Джо. Я приготовлю выпить.

– Я помогу.

– Тогда принеси лимон.

Я вышел во двор и выбрал лимон поспелее. Тастинские холмы особенно хороши по вечерам, когда мягко и ровно освещены светом, а сквозь поникшую от жары листву деревьев проглядывают размытые контуры домов. Мне снова захотелось стать десятилетним мальчишкой и жить здесь вместе с Уиллом, Мэри-Энн, Уиллом-младшим и Гленном.

Мама смешала водку с лимонным соком, потом отрезала два кружочка лимона, положив их сверху. Мы вышли наружу и присели около бассейна. Под большим зонтом, наклоненным верхушкой к западу. Создавалось ощущение, что мы на курорте. Сняв шляпу, я положил ее на стол, а пиджак повесил на спинку стула.

– Что случилось, Джо?

Я рассказал ей про Лурию и Мигеля, про Ике Као, потом про Саванну и Алекса.

– Иногда мне хочется от всего этого как следует отмыться.

– Когда работаешь в тюрьме, это не поможет.

– Согласен.

Откашлявшись, мама сделала глоток из своего стакана.

– Тебе никогда не приходила в голову мысль оставить эту работу? Знаю, ты хочешь быть помощником шерифа. И Уилл направил тебя туда, потому что сам так начинал свою карьеру. Но у тебя уже накоплен четырехлетний стаж и светлая голова на плечах. Есть друзья в деловых кругах, просто люди, которые тебя знают. При желании ты мог бы подобрать для себя что-нибудь другое.

– Мне нравится то, чем я занимаюсь.

– Что именно?

На минуту я задумался. Отвечать всегда труднее, чем задавать вопросы.

– Полезность.

– Тебе нравится быть полицейским?

Молча кивнув, я посмотрел на искрящуюся водную рябь в бассейне. Мне припомнился обряд крещения, которое я принимал жарким майским утром в Лос-Анджелесе, полностью погружаясь в воду под музыку рок-ансамбля, исполнявшего христианские мелодии. Это был один из лучших вариантов, которые я опробовал, хотя мне показалось, что христианский рок чужд как Богу, так и рок-н-роллу. Не знаю почему, но то крещение здорово отмыло мою душу, и это чувство не покидало меня целую неделю.

– Но ведь имеется миллион других способов быть полезным, Джо. И от них в конце рабочего дня в твоей душе не будет этой горечи. Уилл ушел с этой работы очень вовремя. Он проработал в управлении шерифа почти двадцать лет. Но потом его избрали старшим инспектором, и для него открылся новый мир.

– Он так и планировал.

– Может, у тебя тоже есть план?

– Карл Рупаски пытается уговорить меня перейти в транспортное управление. Большая прибавка в зарплате, совсем другая работа. Он сказал, что после этого я смогу сделать карьеру в любой области. Такая работа, скорее, для "белых воротничков". Хотя теперь он уже передумал.

Помолчав пару секунд, мать произнесла:

– Рупаски начисто лишен принципов.

– Он установил радиосигнализатор на машину отца.

– Зачем?

– Он говорит, будто рассчитывал, что Уилл выведет его на Саванну. Но я думаю, он искал возможность заставить папу замолчать. Воспользовавшись каким-нибудь компроматом. Папа узнал, что оперативный комитет "Лесного клуба" переправляет через Рупаски кругленькие суммы для Миллбро, чтобы тот проголосовал в их пользу по поводу выкупа платной дороги в казну округа.

– Значит, Уилл их шантажировал.

– Да.

Я сообщил ей о магнитной пленке, которую прослушал, и о пометках Уилла. Даже рассказал о мини-диктофоне, вмонтированном под письменным столом Дана Миллбро.

Она вздохнула и поставила стакан на стол.

– Уилл всегда собирал сведения тайком. И всегда незаметно для других что-нибудь раскапывал. Это выглядело достаточно безобидно, пока он еще был молод и работал полицейским на вторых ролях, для которого это обычное занятие. Да и к людям он всегда относился доброжелательно. И я смотрела на это спокойно. Но с возрастом Уилл становился все более... скрытным. Припоминаю, как за неделю до своей смерти он приобрел за триста долларов какое-то устройство, которое изменяет голос, когда говоришь по телефону, или что-то в этом роде. Однажды он... он снимал нас в столовой, не сказав мне. Я дико разозлилась, когда он показал мне запись. Он вмонтировал крошечную видеокамеру в свой кейс, проделав в нем отверстие для объектива. Полагаю, это лишь одна из его дурацких игрушек. У меня всегда вызывало отвращение, что, преследуя собственные цели, он заставляет тебя преступать черту закона. Установить "жучок" в кабинете старшего инспектора! Он снова меня разозлил. Знаю, это нехорошо, но ничего не могу с собой поделать.

– Я всегда охотно выполнял его поручения.

– Потому что он направлял тебя на этот путь. Знаешь, Джо, я ведь спрашивала у него, не втягивает ли он тебя в этот ночной бизнес, во все эти тайные игры. И он сказал, что нет. Ты – лишь шофер и охранник при нем. И я поверила ему. Наивная дура.

Я был виноват перед матерью и чувствовал это. Я мог бы рассказать ей куда больше про то, чем мы занимались с Уиллом: "жучок" под столом – лишь мелкий эпизод в длинной цепи наших тайных дел. Однажды летом Уилл устроил меня на работу в управление округа по чрезвычайным ситуациям, где я собрат для него информацию, кто из помощников шерифа и пожарных замешан в махинациях с отчетностью. Тогда мне было восемнадцать. А еще был "кадиллак" известного адвоката, который я вывел из строя около яхт-клуба в Ньюпорт-Бич; профессор колледжа, обвиняемый в изнасиловании, которого я избил на стоянке около университета, для маскировки натянув себе на голову колготки Мэри-Энн. И дом, в который я залез, когда Уиллу понадобились кое-какие сведения о гостившем там бизнесмене, который собирал средства на какой-то проект. Я обнаружил то, что Уилл рассчитывал там найти – матрицу для печатания фальшивых банкнот, – и через несколько недель того парня взяли. Были еще конверты, которые я доставлял из разных мест по нужным адресам. Однажды Уилл приобрел стандартный дешевый кейс и попросил меня приспособить его для скрытых съемок "домашнего кино". И я приспособил – с помощью ножа, лобзика, клея и светозащитной пленки для стекла. Разумеется, в действительности таких тайных операций у нас с ним было на порядок больше.

Но матери об этих делах я никогда не рассказывал, потому что любил Уилла, любил ее, любил выполнять то, что он мне поручал. Мне нравилось быть ему полезным.

"Собака тоже может хранить тайну, но человек обязан разбираться, когда это приносит больше вреда, чем пользы".

– Я тоже был глуп, – согласился я.

– Заканчивай с этим, Джо. Оставь все и начни сначала. Поступи на работу в службу по охране лесов в штате Юта, займись другой работой, но только уйди из этой вонючей тюрьмы, где тебя везде будет преследовать тень твоего отца. Ты достоин лучшей участи.

Мать снова взяла стакан, одним глотком допила коктейль, оставив только лед, и со стуком поставила на стол. Потом покачала головой.

– Не старайся быть как он, – проговорила она. – Будь самим собой.

– Мне надо закончить несколько дел.

– Не рискуй своей жизнью ради мести, Джо. Уиллу от этого лучше уже не станет. И нам с тобой тоже.

– Это не месть, а справедливость.

– Только не превращай борьбу за справедливость в предлог.

Я окинул взглядом холмы и дома, внизу по дороге промчался автомобиль. Посмотрев на потемневшую гладь бассейна, я заметил мотылька, который барахтался в воде, пытаясь взлететь. Я еще ни разу не видел, чтобы мотылькам это удавалось.

– Приготовлю-ка я обед, – предложил я.

Глава 17

Когда я приехал домой, было еще рано, поэтому я поставил одну из своих любимых романтических комедий. Впервые после смерти Уилла я позволил себе расслабиться. Вначале мне было стыдно, но когда по ходу фильма парень встретился с девушкой, я подумал о Джун и забыл про стыд.

Зазвонил телефон. Я убрал звук видеомагнитофона и поднял трубку.

– Алло?

– Мне нужен Трона. – Молодой мужской голос, слегка возбужденный.

– Джо слушает.

– Это Алекс Блейзек. Я хочу, чтобы ты передал моему отцу: я продам ему это за два миллиона долларов. А кроме того, верну Саванну.

– Что ты ему собираешься продать?

– Он знает, а тебе лишняя информация ни к чему. Если он согласится, то жди меня один завтра в пять часов вечера на юго-западном углу бульвара Бальбоа и улицы Павильон, что на полуострове. Я подойду, только если увижу, что все в порядке.

– Могу сразу сказать, что сделка не выгорит.

– Тогда я убью ее. Можешь не верить, но я убью ее.

С помощью пульта я выключил видеомагнитофон и включил телевизор, потом прибавил звук.

– Мне нужна Саванна, – сказал я.

– Она всем нужна. Зачем?

– Служба защиты детей.

В трубке воцарилась тишина. Голоса на заднем плане были хорошо слышны и сопровождались эхом, будто в просторном баре. Я слышал взволнованный голос диктора, но слов разобрать не мог. Его речь тонула в гуле возбужденных криков. Не отпуская трубку, я принялся переключать каналы на своем телевизоре.

– Мистер Блейзек, – проговорил я. – Сегодня вечером я передам ваше предложение. Если ваш отец согласится, я буду стоять на углу Бальбоа и Павильон завтра в пять часов вечера. Но когда обмен состоится, Саванна пойдет со мной.

– В Службу защиты детей?

– Правильно.

– Саванна говорит, что вам можно доверять.

– Я всегда делаю то, что говорю.

Еще один взрыв приветствий по ту сторону провода и дружный хор, грянувший "вау-у-у", словно кто-то промахнулся или, наоборот, нанес хороший удар. Я переключил на пятый канал как раз вовремя и увидел, как нападающий "Ангелов" бегает по полю, радуясь удачному броску.

– Договорились, – закончил Алекс Блейзек и бросил трубку.

В ожидании, пока Джек Блейзек позвонит, чтобы открыли вторые ворота, я сидел в темноте за рулем свой машины. Я уточнил время: почти одиннадцать. Наконец ворота открылись, и я въехал на кольцевой проезд, ведущий к уже знакомому особняку. Я видел, как Блейзек вышел из парадной двери на широкое крыльцо и направился в сторону мерцающего во тьме водного зеркала. Чтобы забрать Блейзека, я тоже подрулил к бассейну.

– Разворачивайся, – сказал он. – Думаю, Марчант здесь все нашпиговал своими "жучками".

Пока мы ехали вдоль темных холмов, Блейзек хранил молчание. Проехав первые ворота, мы повернули в направлении Прибрежного шоссе и проследовали через вторые ворота. Охранник внимательно оглядел нас.

– Что вам известно о Мигеле Доминго? – спросил я Блейзека.

– Копы пристрелили его где-то неподалеку. У него нашли мачете и отвертку.

– А за неделю до этой смерти его сестра попала под машину.

Блейзек посмотрел на меня, потом опять в окно. Пока я ехал в ожидании поворота на Прибрежное шоссе, он молчал.

– Я ничего об этом не читал.

– Газеты замяли этот случай. Заметки были лишь на последних страницах.

– Мы ее никогда не нанимали. Лорна сообщила мне о твоем звонке.

Минуту мы ехали молча.

– Я хотел бы, чтобы все было не так, – проронил Блейзек.

– Что не так, сэр?

– Люди приезжают за пять тысяч миль, чтобы наняться на работу за семь баксов в час. Но ты знаешь, иногда им удается сколотить деньжат. Все-таки скромная зарплата лучше любой лотереи. И лучше, чем чертовы джунгли, откуда они родом. На их месте я бы тоже сюда приехал.

Я повернул и поехал на север. Слева от нас белесое туманное облако укрыло от глаз черный океан и темное небо. Туман, словно отгороженный стеклянной стеной, резко обрывался в нескольких сотнях ярдов от берега.

– Примерно час назад мне позвонил ваш сын. Он сказал, что продаст это вам и вернет ее за два миллиона долларов.

Блейзек взглянул на меня.

– Что продаст?

– Алекс сказал, что вы знаете. А мне это неизвестно.

Пока мы двигались вверх по холму в сторону Корона дель мар, он смотрел в окно.

– Выходит, теперь он использует вместо отца тебя.

– Похоже на то, сэр.

– И ты, конечно, расскажешь об этом Марчанту.

– Еще не знаю. Все зависит от вас.

– У Уилла подобная комбинация не вышла, потому что Алекс сумасшедший, Трона. И он играет чужими жизнями.

– Что Алекс хочет вам продать вместе с дочерью?

– Видеопленку.

Я ждал.

– Я и Лорна на вечеринке. Еще одна женщина. Я кое-что тебе скажу, Трона: мне не стыдно того, что я делаю. Да, это меня взбадривает, но никого не задевает. Обычное соглашение между взрослыми людьми. Но я должен защитить Лорну. И не хочу, чтобы это стало достоянием общественности, если ты понимаешь, о чем я говорю.

– Такое не для меня. Так вы этим занимались?

– Ну да. Я спрятал эту видеопленку в коробку, которую взял в комнате Саванны, из-под старых мультфильмов, она их уже переросла. И засунул на дно своей коллекции видеофильмов – довольно большой и несистематизированной.

Я вспомнил о кассете с мультфильмами, вставленной в видеомагнитофон на складе Алекса. Одной из тех, которые там, вероятно, смотрела Саванна.

– Саванне нравилась ваша коллекция?

– Она любит кино. Как и многое другое. Она частенько играла в игру под названием "Саванна-шпионка" – всегда рылась в моих вещах, в вещах Лорны и других. Возможно, она сунула эту кассету в свой рюкзачок, думая, что пленка соответствует названию на коробке. И должно быть, они поставили ее на видеомагнитофон. Алекс сразу догадался, что с помощью этого можно здорово поживиться, вот и возникло предложение "два за один". Черт бы с ней, с кассетой – оставил бы ее себе. Но вот дочь я не отдам.

– Сколько времени вам понадобится собрать нужную сумму?

– Она будет у меня завтра к десяти утра. Трона, один раз это дело у меня уже сорвалось. Я люблю свою девочку, поэтому согласен рискнуть еще раз. Я не намерен оставлять ее и дальше в руках этого головореза и кретина. У меня нет другого выбора, кроме как довериться тебе, что я и делаю. Но не советую тебе пытаться меня одурачить. Я всего лишь бизнесмен, но если мне понадобится кого-нибудь прижать, я всегда найду способ это сделать.

Я взглянул на рекламный щит и шеренгу густых деревьев в овраге, отделяющем шоссе от океана.

– Сэр, ваша речь не произвела на меня особого впечатления. А ваши угрозы лишь говорят о плохих манерах.

Он хохотнул.

– Чудной ты парень, Трона. Не произвела впечатления. Мне это нравится. Так же как и то, как ты укротил Бо тогда, у меня в гостиной.

Я развернулся и повез Блейзека назад домой.

– Не посвящай в это дело Марчанта.

– Почему?

– Он только помешает.

Я задумался над его словами.

– У полицейских большой опыт в таких делах.

– Только в Вако и на Рубиновом перевале этот опыт им не больно-то пригодился.

– Но они все же вернули Илайена отцу.

– Илайена удерживал не такой подонок, который способен поджечь спящего бездомного и потом помочиться на него, чтобы затушить огонь. Или бросить кошку в ведро с кислотой. Проклятие, может, избавишь меня от необходимости все это рассказывать?

– Это выше моего понимания, мистер Блейзек. Хотя по моему лицу этого не скажешь.

Он махнул рукой, и нам открыли первые ворота.

– Деньги у меня будут в десять часов, – повторил он. – Когда захочешь поговорить, звони Лорне домой. Она передаст мне, а я с тобой свяжусь. Ко всем телефонам Марчант подключил свои диктофоны.

По извилистой дороге мимо ночных холмов мы двинулись к следующим воротам.

– Моего отца убил гангстер по имени Джон Гэйлен. И мы его скоро возьмем.

– Мои поздравления.

– За день до убийства Уилла он встречался с Бо Уорреном.

Краем глаза я видел, как Блейзек внимательно посмотрел на меня. Целую минуту он ничего не отвечал. Я слышал только легкое урчание восьмицилиндрового двигателя своего "мустанга", который легко пожирал милю за милей.

– Не имею понятия, о чем этот сукин сын Бо мог говорить с бандитом. Вообще-то он человек Дэниэла Альтера, а не мой.

– В тот день, когда мы впервые встретились в вашем доме, он производил впечатление вашего человека.

– Я его просто нанял. Это сплошная показуха, и никаких результатов. Он не смог оградить мою дочь. Зато сумел выбить из меня миллион долларов наличными для выкупа.

– Мы считаем, что Гэйлена наняли для убийства Уилла.

– И вы думаете, что Уоррен к этому тоже причастен?

– Я лично думаю, что Уоррен в этой игре лишь "шестерка", сэр, как вы сами заметили. Но при разговоре с Гэйленом он был не один. В машине рядом с ним сидел кто-то еще. И я хочу выяснить, кто именно.

Блейзек покачал головой.

– Откуда мне-то знать? Это ваши дела, ребята. Полиции, ФБР. Всех, кто отвечает за безопасность. Таких людей, как ты, Уилл, Рик Берч и Стив Марчант. У вас там всякие планы секретных операций и специальные службы. Вы спокойно сажаете перед детектором лжи меня и жену, даже не потрудившись сообщить о результатах проверки. Все эти ваши догадки – простое совпадение и подтасовка фактов. А все, что надо мне, это вернуть домой мою дочь. Маленькую одиннадцатилетнюю девочку – больше мне ничего не хочется. Тебя заботит Бо Уоррен и убийца. А меня – нет. Это меня не касается. Я бизнесмен и принимаю вещи таковыми, как они есть. А вы, ребята, совсем другой породы.

– Да, сэр. Мы просто отчищаем грязь для таких, как вы.

Он снова тряхнул головой и махнул раскрытой ладонью перед собой, словно отгонял муху от тарелки с едой.

– Их ты тоже отчистишь. А если у тебя есть вопросы, можешь задать их Алексу, когда передашь два миллиона моих долларов и заберешь Саванну. Сам я никогда об этом Гэйлене не слышал.

– Похоже, с Саванной все идет как надо.

– Не зарекайся, Джо. Остановись у ворот. Я пойду на все, чтобы вернуть свою дочь. И если для этой сделки выбрали тебя, я буду иметь дело с тобой. Я буду относиться к тебе как к деловому партнеру до тех пор, пока не увижу в тебе кого-нибудь еще.

Он хлопнул дверцей моего "мустанга" и подошел к шифровому замку набрать код.

Выбравшись на Прибрежное шоссе, я позвонил на пейджер Стива Марчанта, передал сообщение и стал ждать.

Он перезвонил мне менее чем через минуту. Я рассказал ему, что Алекс предложил мне стать посредником в сделке с его сестрой и "взрослым" видеофильмом. Что с Джека затребовано два миллиона наличными и тот уже согласился.

– Что ж, дело идет к развязке, – заключил он. – Теперь мы знаем, куда двигаться. Нам с тобой предстоит кое-кого прижать и вернуть девочку назад. Я собираюсь позвонить шерифу Вэйлу и выяснить, какие у него на этот счет мысли.

Глава 20

На следующий день рано утром я остановил свою машину недалеко от храма Света в ожидании красно-белого «корвета» Бо Уоррена. Огромную автостоянку охрана закрывала на ночь и открывала только утром. Вандалы разбили стекла и краской из баллончиков расписали ругательствами тротуары вокруг парковки, поэтому преподобный Дэниэл принял меры предосторожности.

Машина Уоррена вырулила из-за угла и остановилась перед въездными воротами. Стальные ворота, выкрашенные белой краской, были снабжены опускающимися перекладинами, а сверху было приварено изображение облаков с трубящими ангелами. Набрав код на пульте, Уоррен заехал внутрь, и, пока ворота закрывались, я проскочил вслед за ним.

Заметив меня в зеркале заднего обзора, он резко затормозил и вышел из машины. Мы встретились с ним примерно посередине между двумя автомобилями.

– Проваливай отсюда к черту, – процедил Уоррен. – Это не просто святое место, а еще и частная собственность.

Он выглядел свежим, словно только что принял душ. Волосы были влажными и аккуратно зачесаны, одежда похрустывала от свежести, а ботинки были начищены до невероятного блеска. В линзах солнцезащитных очков сверкали два маленьких кружка восходящего солнца. Вспомнив другой душ, который не так давно я сам принимал, я с трудом отогнал от себя эти приятные мысли.

– Мне хочется поговорить о Джоне Гэйлене.

– Ну что ж, расскажи о нем, приятель.

– Вы встречались с ним на автостоянке около "Бамбука-33" вечером накануне того дня, когда он застрелил Уилла.

– Похоже, тебе лучше побеседовать с ним, а не со мной.

– Нет, с вами.

– Я скажу тебе то же, что и всем – не встречался я ни с каким Джоном как-там-его. И даже не имею понятия, где этот "Бамбук" находится. Это что, притон для негров и косоглазых?

– Это вьетнамский ночной клуб. И мы нашли свидетеля, который видел вас там. Машина, номера, подробное описание водителя. Это были вы, мистер Уоррен.

Он застыл, уставившись на меня с окаменевшим видом и отбрасывая яркие солнечные блики стеклами своих очков.

– А теперь о том, чем вам это грозит, мистер Уоррен. Дело Уилла расследует Рик Берч. Если я расскажу ему о том, что мне известно, он вызовет вас на допрос. А если такое случится, об этом узнают журналисты. Какая сенсационная новость для всего округа – руководитель службы охраны самого преподобного Дэниэла Альтера вызван на допрос по делу об убийстве. Вы недавно работаете в храме Света, и это плохо отразится на вашем послужном списке.

Я видел, как Уоррен зашевелил мощными челюстями, а сонная артерия у него заметно набухла. На допросах это один из первых признаков, что клиент собирается что-то сообщить.

– Мне казалось, что вы с Дэниэлом приятели.

– С ним – да, мистер Уоррен, но не с вами.

– Какой дурацкий способ делать бизнес, Джо. У тебя есть хоть какое-либо представление о благородстве?

Я промолчал.

– Так вот, Дженнифер Авила свела меня с одной бандиткой – Луз Эскобар по прозвищу Перлита. Эта Эскобар сообщила мне, что ее дружок Гэйлен упоминал Алекса Блейзека. Мне подумалось, что он может быть в курсе, где могут прятаться Алекс с Саванной. Но он этого не знал. Или по крайней мере мне не сказал. Рутинная розыскная работа, Джо. Так все и было.

– Кто был с вами в машине?

– Перлита, кто же еще?

– Например, Джек Блейзек.

– Ну нет. Джек поручил всю работу мне. Так сказать, уполномочил. Он в таких случаях очень сообразителен и всегда остается в тени.

– Но недостаточно сообразителен, чтобы вернуть дочь.

– Он ее получит. Такие, как он, всегда добиваются своего. Все продается, а денег у него хватает.

– Что случилось в тот раз, когда вы пытались передать выкуп Алексу и забрать в обмен Саванну? Когда Уилл еще не вступил в игру. Что помешало?

Он тряхнул головой.

– Алекс так и не появился, поэтому деньги я не оставил. Нет Саванны – нет денег. Так окончилась первая попытка. И вдруг на сцене появляется Уилл. Первое правило передачи выкупа за похищенного: если его не вернули – ни в коем случае не отдавать деньги. И меня поразило, что бывший помощник шерифа отважился на такую глупость. Возможно, именно поэтому Алекс его и выбрал в качестве посредника. Уилл передал ему сумму в два раза больше оговоренной ранее.