На острие жизненных принципов

Практически никогда мы не учитываем чью?то иную точку зрения, если она противоречит нашим убеждениям или губительна для нашей позиции. Даже в интеллигентной дискуссии, не говоря уж о базарной брани, мы будем соглашаться только с тем, что не противоречит, хотя бы в основном, нашим внутренним убеждениям.

Только вот ведь какая заковыка…

Практически всегда мы сожалеем о том, что сказали или сделали, кроме, разве что искреннего и чистого порыва души.

А уж о совершённом, в порыве гнева или экзальтации, – тут даже к гадалке не ходи!

И очень часто слова ранят больнее поступков.

Ибо любой поступок можно попытаться объяснить с той или иной точки зрения. А вот вырвавшиеся на пике эмоций слова…

Их очень трудно забыть.

И очень трудно простить.

Самое интересное, что нам всем прекрасно известен и понятен постулат, который я пытаюсь сформулировать. Но мы всё равно забываем о силе брошенных в сердцах слов.

И о том, что, так или иначе, «вначале было Слово» …

***

Иногда достаточно устремить взгляд в небо, чтобы ощутить ласковое прикосновение солнечных лучей, лёгкое дуновение летнего ветерка и мудрую улыбку Бога.

И понять, что счастье всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Если только ты сам готов к встрече с ним…

***

Одной из наиболее справедливых оценок твоего земного бытия является количество людей, по?настоящему ценящих и тебя, и то, что ты делаешь.

Людей, помнящих о тебе не только в твой день рождения, но и тогда, когда не ты нужен им, а они тебе.

Людей, которые отвечают тебе взаимностью в дружбе и любви.

Людей, понимающих и прощающих твои ошибки.

И, наконец, людей, безоговорочно готовых разделить бремя твоей ответственности, твоих неудач и твоих невзгод.

К большому сожалению, очень немногие могут сказать спасибо за высший бал, поставленный Жизнью в их земной аттестат…

***

Самое большое коварство – заставить других просить тебя сделать то, что нужно исключительно тебе.

Или создать осязаемую видимость подобной «просьбы».

Даже если тебе будет удаваться подобная «игра в благородство», когда?нибудь всё равно наступит «пресыщение ложью».

И те, на чьих чувствах ты виртуозно играл, никогда не простят тебе того, что им какое?то время приходилось находиться в состоянии нагло использованных идиотов…

А в этом случае наименьшей из проблем станет ненависть.

Но тот, кто осознанно ступил на путь коварства, уже никогда не сможет пройти дорогой правды.

***

Люди походя отмахиваются от смертельных обид, причинённых ими кому?то, полагая всё это малозначимым и несущественным.

И расценивают, как невероятно тяжёлое и несмываемое оскорбление даже малейший косой взгляд в сторону собственной персоны.

По принципу: я ведь всё это не со зла, а вот меня?то за что?!

Наше время изобилует парадоксами…

Но ведь дело не во времени, а в людях, не так ли?

***

Одни люди завидуют успехам других потому, что сами не способны достичь подобных высот.

Другие завидуют в силу удивительной злобности своей натуры.

Третьи – из?за собственной ущербности и ограниченности.

Но, в любом случае, я точно знаю, что «по?доброму» завидовать невозможно. Просто потому, что зависть разъедает изнутри и одновременно уничтожает всё лучшее вокруг.

Особенно мерзко выглядит зависть в виде «конструктивной критики» всего и вся.

Я бы посоветовал всем, ступившим на этот скользкий путь, вспомнить прекраснейший постулат, поражающий, при всей его простоте, удивительной философской красотой: отвергаешь – предлагай!

Вот так?то…

***

Порой неожиданно приходит осознание достаточно простых истин…

Например, такого простого постулата, в котором утверждается, что каждый человек рождается именно в то время и в том месте, которые конгениальны именно ему.

Мне повезло.

Я родился в величайшей стране. И жил во времена трёх её периодов…

Период Советской Империи, период либерального разгула и сегодняшний период Возрождения Империи.

Каждое время было по?своему интересным. И каждое время обязательно давало шанс. Шанс проявить себя. И быть полезным и своему Отечеству, и своему народу.

Я никогда не понимал людей, ненавидящих собственную Родину, и мечтающих продать её за пресловутые «тридцать сребреников».