Страсти по Фаусту. Роман

– Что, браток, едем?

– Д-да, – ответил Никанорыч, опять почувствовав паскудное заикание, которое у него возникало, как правило, с жуткого бодуна, а говоря академично – в периоды тяжёлого похмельного синдрома. И он поспешил сесть в такси.

– Куда едем? – тут же спросил водитель.

Никанорыч вздохнул, собравшись с мыслями, и понял, что в первую очередь ему необходимо поправить здоровье. И он, как мог, изложил:

– Дэ… дэ… д-давай сэ… сэ… сэ-сначала вэ… вэ… в какой-нибудь кэ… кэ… кабак зэ… зэ… заедем… Тэ… тэ… Тяжко…

– Как скажешь; в кабак – так в кабак, – ответил сговорчивый водитель такси. Он плавно вырулил на трассу и прибавил газу…

Никанорыч смотрел в окошко этого таксовоза, мысленно ругая себя за тот произвол, каковым он в который раз напряг своё драгоценное здоровье… Мимо проносились какие-то поля, кустарники с тропами, лесополоса…

Никанорыча отвлёк от его тяжких дум внезапный голос водителя:

– Что, приболел? Сейчас поправишься. У нас в кабаках полный набор. Всё в ажуре. Не переживай.

Никанорыч в ответ промычал что-то типа: «Дэ-дэ-да, кэ-кэ-класс…»

И вот, наконец, машина такси с Башковитовым въехала в город Обломов… Водитель быстро сориентировался и вырулил на одну из центральных улиц. Проехав по ней, он свернул на более красивую улицу, похожую на проспект. Скоро таксовоз замедлил движение и остановился напротив ресторана.

– Прибыли, – лаконично произнёс водитель.

Никанорыч глянул в окошко и изменился в лице: его взору предстала крупная вывеска над входом в ресторан:

РЕСТОРАН «ОБЛОМОВ»

Спохватившись, Лёва извлёк из кармана деньги и расплатился с водителем. Тот принял деньги и бросил:

– Удачи друг! Не болей больше.

– Д-да. Сэ-сэ-спасибо, – ответил Лёва и вышел из машины.

Машина такси развернулась и уехала по своим делам.

Никанорыч собрался с мыслями, набрал воздуху и направился в ресторан «Обломов»…

В фойе Лёву Башковитова встретил швейцар элегантных манер и при полном параде, включая фуражку, ливрею и опыт. Он широко улыбнулся гостю и предложил снять куртку, что Лёва тут же и сделал, дабы не привлекать лишнего внимания к своей захворавшей персоне. Когда его куртка успешно получила место в гардеробе, швейцар манерно осклабился, глядя на Лёву, что означало: «А теперь не мешало бы и оплатить услугу…» Никанорыч был далеко не дурак, он с ходу всё понял и дал жизнерадостному швейцару «на чай», после чего благополучно прошёл в зал ресторана «Обломов»…

В затемнённом зале ресторана Лёва слегка успокоился и освоился, усевшись за свободный столик. Тут же к нему подошла официантка. Она проникновенно произнесла:

– Добрый день. Что будем заказывать?

– Вэ… вэ… вэ-выпить что-нибудь… И зэ-зэ… з-закусить, – с мучительной дрожью в голосе произнёс Никанорыч.

– Что именно? Вот меню, – галантно произнесла официантка и положила меню на столик перед взбудораженным клиентом-заикой.

Лёва раскрыл меню, пробежался взглядом по содержанию, и начал излагать суть заказа:

– Э… В-вино, вот это… Хотя нет. Кэ… кэ… коньячку тэ… тэ… триста… И зэ… зэ… закусочку, – какая сэ… сэ… съедобная… Ну, стейк вот… Бэ…. бэ… баклажаны. Кэ… кэ… картошечку… Ну и пэ… пэ… портвейн… Ну и дэ… дэ… десерт, сэ… сэ… сами п-понимаете… Кэ… кэ… куда без него.

Официантка мило улыбнулась и ответила:

– Хорошо. Я принесу всё самое вкусное и самое отменное.

И она ушла делать заказ. Лёва поправил свой андеграундный свитер и осмотрелся… В ресторане уже появилась публика…

Очень скоро официантка вернулась, она возникла перед Башковитовым с подносом, с которого тут же выставила на столик коньяк в графинчике и десерт в виде оригинального фруктового салата.

– Пожалуйста, – произнесла официантка. – Чуть позже будет стейк и всё остальное, – жарится.

– Хэ… хэ… Хорошо. С-спасибо, – вымолвил Лёва, обомлев от принесённого коньяка с десертом.

И официантка исчезла на время из поля зрения Никанорыча. Лёва тут же приступил к поправке здоровья. Он наполнил свою ёмкость коньяком и опорожнил её. Выдохнув, Никанорыч повторил дозу горючего с ароматом коньячных ванилей. Затем попробовал десерт и нашёл его весьма съедобным… Слегка оклемавшись, Никанорыч решил догнаться, чтоб стало совсем спокойно и радостно, чтоб жизнь заискрилась. И он налил себе ещё коньяку…

И тут внезапно за столик к Башковитову плавно подсела какая-то обаятельно-томная мадам, одетая в шикарное платье, и с перстнями на пальцах. Она бросила непринуждённый взгляд на Башковитова и вымолвила:

– Приятного аппетита. Не помешаю?

– Спасибо. Нет, не помешаете, – напротив, очень даже дополните, – ответил Лёва, избавившийся, наконец, от проклятого заикания, и добавил:

– Может, тогда по коньячку?

– Да нет. Я сначала закажу что-нибудь, – ответила мадам и принялась изучать меню.

Никанорыч вздохнул и хлопнул коньяку в одиночку…

Затем он опять спросил:

– Ну, может тогда шампанского?

Мадам пленительно улыбнулась, слегка прищурив томный взор Клеопатры, и выдохнула:

– Ну, шампанское – так шампанское…

– Окей! – выпалил Лёва и тут же подозвал официантку:

– Уважаемая! Будьте любезны! Нам шампанское!

Официантка тут же подошла к заказчику и ответила:

– Сделаем.

И она сделала. Пару бутылок для начала, как и заказывал Никанорыч, уже забывший все свои муки с дрожью и заиканием, уже забивший на то, как его колбасило совсем недавно, и что всегда в запасе у него есть большой и тяжкий бодун с оттяжкой в базаре и ступором… А в ресторане уже был полный зал публики. Зазвучала музыка. Появились танцующие пары…

На столике перед Лёвой уже находилось всё, что он заказывал, и даже больше – помимо стейка, жареной картошки и десерта на нём высились две бутылки шампанского, сок, шоколад и две вазы с мороженым, которым он на правах джентльмена угостил свою обаятельно-томную собеседницу с толерантностью гейши и хваткой пантеры…

Итак, Никанорыч отрывался, и отрывался по полной, ибо он пребывал не в своих пенатах, а в Обломове. Как не оторваться!