Отражения судьбы

– Не стоит думать, что со старшими стоит во всем соглашаться, и так же глупо во всем с ними спорить, – усмехается Карина. – И не нужно пытаться мне угодить, надоело за всю жизнь выслушивать подхалимские речи и смотреть, как передо мной ползают на брюхе. И да, как ты могла заметить, я неплохо нахожу общий язык со всеми вашими современными штуками, так что в следующий раз не делай такое сосредоточенное лицо, балансируя между тем, чтобы не ударить в грязь лицом и не задеть, как ты опасаешься, мое собственное самомнение в какой-нибудь игре. Думаю, я и в оставшихся развлечениях на этой чудо-машине смогу разобраться, – волшебница подмигнула Саше, кивая на приставку. – Просто будь собой. Все равно всем не угодишь, и все равно любое притворство заметно.

Стоит ли говорить, что все три партии в боулинг остаются за волшебницей?

Глава 3

Саша чуть напряглась, опираясь локтями о колени. Сидеть в такой позе было удобно, хотя, наверное, и выглядело это несколько странно. Ей было все равно. Потенциальное присутствие в одной комнате рядом с ней разом Серафима, Карины и Михаила Ефимовича напрягало, пусть сейчас никого из них еще не было. Да сидящий слева Миклош, выглядевший так, словно собирались зачитать его смертный приговор, не добавлял позитива в ситуацию. На деле, конечно, вообще не предполагалось, что она в чем-то виновата, ее накажут или что-то в этом роде.

Наверное.

Странные каникулы почти в десяток дней, образовавшиеся после возвращения из Пензы, закончились. Предсказания Серафима о том, что приезд Карины положит крест на некой праздности и веселье не сбылись. Все было тихо, спокойно и почти мирно, если не считать дневные принудительные вылазки куда-то из дома в те дни, когда Карина этого хотела, и курьезы осваивающего компьютерную грамотность Миклоша, один из которых и вовсе вырубил свет во всем районе. С наступлением темноты Саша предпочитала уходить к себе, оставаясь наедине с собой и своими мыслями. Странный, казалось, почти приснившийся разговор с наставником перед вручением дипломов, несколько унял беспокойство, вновь усилившееся сейчас, когда Серафим предупредил, что в обед придет начальник и они впятером обсудят сложившееся положение дел за пределами Резиденции, в неформальной обстановке. Каких именно дел – не понадобилось уточнять. Саша и так поняла.

А еще она ощущала запредельную, иррациональную нервозность. Словно сегодня, вот сейчас, когда появятся старшие маги, ей скажут, что с ней что-то не так, что она – дефект, неправильный центр чужой истории, причина всех бед.

Этого не должно было случиться, если рассуждать логически, но эмоции диктовали разуму свои условия.

Серафим предупреждал, что выжигание рун в Пензе могло иметь последствия в виде ослабления самоконтроля. Ну или она всегда была такой истеричной?

– Волнуешься? – в голосе Миклоша, напряженном, все же скользило участие. Саша понимала, что во всех нынешних событиях парню досталось куда больше, чем ей.

Наставник, как она видела, старался помочь Мике адаптироваться, общался, поднимал старые дела, чтобы понять, кто в ответе за все, что случилось. Но все же, все же. Миклош потерял все и оказался в мире, которого не знал – сколько, месяц назад? Чуть больше? И не трясется так, как осиновый лист. Владеет собой. Не то что она – то впадает в тоску и жалость к себе, то трясется от страха, непонятно чего боясь.

Саша поводит плечом. Странная связь между ними вполне возможно позволяла Миклошу и сейчас чувствовать ее эмоции. Как она не пыталась ставить блок, все равно тело и лицо все выдавало. И Отражение наверняка тоже.

После короткого колебания Саша внезапно для себя признается:

– Да. Я понимаю, что это глупо, но все равно несколько по себе.

В теории Саша представляла, как с помощью простейших ментальных техник подавить подобные сильные эмоции. И, наверное, будь сейчас бой, погоня, или еще что-то активное, но она бы просто действовала несмотря на страх. Но вот так сидеть и ждать… Да и ментальные техники ей никогда не давались, а в последнее время тем более. Но, наверное, ее чувства могли мешать Миклошу.

– Извини, может, я пересяду, понимаю, это может неприятно ощущаться…

– Прекрати, – Миклош поднял руку, перебивая, – все нормально. Просто вот так сидеть и ждать… Меня это нервирует.

– И меня. Сама не знаю почему.

– Если брать во внимания модный позаимствованный термин популярный, последние лет пятьдесят, то в том числе и из-за явления, которое называют силовым неврозом, – Серафим подходит и садится рядом на диван, ставя на стол плывший рядом с ним по воздуху поднос с чашками и чаем.

С появлением наставника напряжение чуть уходит, Саша правда не до конца уверена, из-за какого-то намеренного воздействия мага или просто потому, что пока подошел только он. Она подбирается, выпрямляясь и готовясь слушать, но Серафим только качает головой.

– Сиди спокойно. Пока тут только я, как видишь. Карина потащила Михаила куда-то за шаурмой, так что они будут минут через пять. Чай будете?

Саша кивает, с некоторым любопытством следя за магом, без какого-либо заметного усилия разливающего чай по кружкам без малейшего движения тела. И когда к ее ладони подплывает по воздуху милая кружка с логотипом рок-группы, сама собой тыкаясь ручкой в пальцы, это кажется чем-то обыденным. При том, что сама Саша и сейчас бы такой трюк провернула только с максимальной концентрацией, а наставник делал это так, что не знай она о по-прежнему существовавшем ограничении магии Миклоша, подумала бы что он использовал силу, а не Серафим использовал, уж больно обыденно вел себя наставник для столь тонкого влияния на реальность.

– Впечатляет.

Она должна была привыкнуть. Наверное. Но раньше Серафим так не делал, предпочитая действовать так же, как и любой человек.

Маг чуть усмехается.

– Опыт, не более. На это силы и самого слабого из Ограниченных магов хватит. Просто опыт.

Саша чуть склоняет голову. Это… демонстрация?

– Что такое этот «силовой невроз»?

Ей все еще не по себе, хотя тепло кружки согревает не только ладонь, но и, кажется, разум. По крайней мере, сейчас разговор ничем не отличается от любого другого, разве что был сейчас про нее саму.

– Если коротко, – Серафим сам отпивает чай, – особенность ментальной деятельности, связанная с усилением эмоциональных реакций и уменьшением эффективности привычных способов с ними совладения из-за резкого увеличения объема оперируемой силы.

– Коротко, – лаконично усмехнулся Миклош.

– Психология – интересная наука, пусть и со специфическими понятиями, и немало принесла в нынешнюю менталистику за последние почти полтора века. Ну а если по-простому, силовой невроз – когда из-за большого количества силы, к которому не готов разум, усиливаются эмоции, причем настолько, что возможности справляться с ними не всегда поспевают за яркостью чувств. Достаточно редкая штука, надо признать, хотя и не совсем неизвестная. Проявляется чаще всего если увлекаться вытягиванием силы из восстановителей. Кстати, эксперименты с ними и привели к исследованию этого явления. Берите конфеты, – Серафим подталкивает вазочку в центр стола, стоящего на середине гостиной, сам зачерпывает оттуда несколько ярких шоколадных батончиков, отправляет один в рот и продолжает объяснение: – на деле я, честно говоря, довольно долго сомневался, Саш, что это имеет место быть в твоем случае. В нынешней ситуации и так кого угодно все происходящее держать в напряжении будет, а подвижная нервная система эмпата с большой чувствительностью, это, кстати, вас обоих касается, легко откликается на все и легко заводит своего владельца в ловушку чувств. Так что будьте осторожнее, оба. Но все же предполагаю, что присоединение второго менгира действительно принесло такие последствия, по крайней мере, понаблюдав сейчас за тобой, прихожу к этому выводу. И расслабься, я не намерен ругать за это или таблетки вручать. Просто смысл тебе продолжать себя изводить на тему усилившихся чувств? Это не то, что поддается контролю разума.

Саша сглатывает. Наставник кажется спокойным. Совершенно спокойным, попивая чай с конфетами. Через небольшую паузу Серафим вновь ловит ее взгляд, чуть улыбаясь.

– Расслабься, Саш. Переставай себя во всем винить, это не ты весь этот план придумала.

– А жаль, – Карина появилась в комнате бесшумно, просто шагая из ниоткуда и садясь на диван так спокойно, словно всегда тут была, а не прошла только что где-то по Глубине, – тогда бы я продолжала нежиться на берегу теплого моря. Кто будет шаурму? Михаил находит эту еду неподобающей, – от входа в комнату доносится сухой смешок, – а мне нравится, хотя на деле это лишь пародия на нормальный гирос, но чем богаты, тем и рады, как у вас говорят. И нет, Александр, ты уже начал есть конфеты.

Саша не смогла сдержать улыбки от страдальческого взгляда наставника.

– Кара.

– Ага, Кара, уже много лет как.

– Господа, у меня еще дела есть сегодня, – Михаил Ефимович сел в одно из кресел, – и при всем нежелании, мне придется их делать. А потому предлагаю не отвлекаться.

Серафим только грустным взглядом проводил шаурму и продолжил поглощать конфеты. Саша с некоторым сомнением, но все же взяла предложенное блюдо. Она питала слабость к шаурме, особенно вкусной, но старалась не слишком давать волю своей привычки к фаст-фуду. Ну разве что иногда.

Как ни странно, первые пять минут собрания проходят в молчаливом жевании. Только Михаил Ефимович пьет чай с несколько отстранённым видом. Хотя, быть может, с Кариной или Серафимом он и общается ментально, Саша точно сказать не может.

– Итак, господа собравшиеся, давайте коротко подведем итоги всего произошедшего в последнее время по делу, объединяющему нас, чтобы мы вместе понимали, куда двигаться, – Михаил Ефимович первым прерывает праздник живота допивая чай парой больших глотков. – Это неофициальное расследование, и никто не будет приносить никаких клятв. Возможно, это было бы благоразумно, но, во-первых, может привлечь внимание, такие следы все же заметны, во-вторых, может помещать делиться информацией с теми, с кем это будет необходимо сделать, а в-третьих, как показало ваше общение с Бестужевым, любые клятвы могут быть бесполезными.

Саша утыкается в чашку с чаем. Очевидно, в чей огород это камень.

– Никого не осуждаю, имеем то, что имеем, – Карина делает еще несколько глотков чай и доедает шаурму. – Не самая плохая трапеза. Но если по делу, то от себя скажу только, что все это мне, с одной стороны, чертовски не нравится, с другой стороны – не вижу причин бежать и кричать караул. Хотя сам факт изобретения атомной бомбы, поучаствовавшей в каком-то фарсе с фанатиками-магами как таковой меня не радует.

Серафим только фыркает.

– Никого не радует, – примирительно говорит Михаил Ефимович. – В общем-то, что мы имеем на текущий момент в хронологическом порядке. Анасталей, захватив тело одного из московских Советников, удерживал его под контролем не меньше двух с лишним веков, и вполне возможно, что и больше. И именно этот Советник отдал приказ Хачатряну, кстати. Мы предполагаем, что именно он узнал у Георгия Волконского точную дату твоего, Миклош, эксперимента, и не то увидел возможность для себя, не то, наоборот, угрозу. Скорее второе, по тому, что говорил Паук в Пензе. Узнал – и вмешался, явно понимая что и как нужно делать. Анасталей подготовился, интересным образом законсервировав свое тело Советника так, что это позволило ему управлять попеременно и твоим телом, – Мика поморщился в ответ на эти слова, – и занятым телом Валентина Орлова, не последнего из петербургских магов и членом Совета, который невыясненным образом в невыясненное время оказался жертвой Наложении и собственно, тем самым и получить немалую власть. Именно Орлов, кстати, и выступал ключевым инициатором суда над тобой, Миклош, по ускоренному образцу, и теперь понятно почему. Однако, временное вместилище с твоим сознанием Анасталей не стал разрушать, понимая, что истинная смерть ученика привлечет внимания наставника. Как амулет попал в руке к скиа – вопрос, хотя, скорее всего, Орлов передал его на хранение кому-то еще, как мы предполагаем. Кому-то, от кого амулет и перекочевал к скиа. И почти наверняка это был кто-то из тех, кто обо всем знал или, по крайней мере, был готов взять артефакт без вопросов и скрыть его на время. И нам нужно найти того, кто это был. Истинный лик Анасталея, захватившего Орлова, он едва ли знает, но нам нужны доказательства для того, чтобы при необходимости вернуть тебе, Миклош, возможность жить под своим именем и для того, чтобы, используя ресурсы Ордена, в котором этот самый Паук, скорее всего, по-прежнему имеет немало влияния, никого нельзя было ни в чем обвинить. Это первое. Собственно, Александра, ты можешь узнать у скиа, откуда у нее амулет?

– Сейчас, – Саша кивнула, прикрывая глаза.

Нащупать нужную нить было легко, словно она сама шла в руки.

Ты хочешь ответов, – раздается негромкий голос прямо под ухом, и Саша воочию видит рядом Музу в образе гадалки, – у меня их немного. Но если найдешь того, кто привез в теплый город на море музыкальную шкатулку, что навевает сон равно на магов и людей, то узнаешь все, что хочешь знать.

Благодарю.