Отражения одиночества
Никакой магии не было вокруг клуба. Никаких защит. Вообще никакого намека на то, что внутри какой-то таинственный мастер подземелий делает из вампиров идиотов, неспособных отличить события, происходящие за игровым столом, и просьбы организатора к участникам партии, от реальных событий и реальных приказов.
На удивление, дверь не заперта. В крошечном фойе нет никого, а молчаливый провожатый ведет Сашу вглубь перестроенной квартиры, к дальней пластиковой двери. Она почти не удивляется, обнаруживая в небольшом помещении длинный стол с лежащей на ней расчерченной на квадраты картой, места для игроков с заполненными листами персонажей около каждого, наборы кубов и моделек в середине. Почти не удивляется Саша и когда обнаруживает, что партия уже собралась. Что за столом сидит из игроков Аня и ее дважды виденный спутник, а остальные три места пусты. Вампир без раздумий садится на одно из них.
Наверное, нужно удивиться тогда, когда сидящий на месте мастера длинноволосый парень поднимает руку в приветствии, показываясь из-за ширмы. Самый обычный парень, достаточно гиковатый на вид чтобы быть мастером подземелий, и недостаточно яркий в Отражении, чтобы быть Пауком. Он, казалось, вообще был просто человеком. Или?..
– Приветствую. Наконец-то мы все в сборе. Я рассчитывал, что сегодня игроков будет пять, и просил Эдика не дать части нашей нынешней партии начать играть самостоятельно. Ему это удалось, но, как я смотрю, только частично, – длинноволосый лишь улыбается.
Саша все еще не чувствует в нем ни капли магии. И это пугает. Не удивляет – на деле она ждала чего-то подобного. Но пугает до жути. Какова тогда его сила? Или искусность? Мог ли он скрыть свое присутствие от нее еще в прошлом, или это вообще не Паук, а кто-то из его помощников?
– Жаль, мой модуль рассчитан на пятерых, – продолжает мастер, – но буду верить что вы и вчетвером его осилите.
– Ты рассчитываешь, что я буду играть? – Саша поднимает бровь, в упор смотря на длинноволосого.
На шее которого, как она замечает лишь сейчас, висит кусок немного потухшего янтаря.
– Разумеется. Ты ведь за этим сюда пришла. Как и остальные. К тому же если ты, или кто-то еще захочет задать мне вопросы, по этой партии или любой другой, то вы можете остаться после игры. Я всегда рад обратной связи от своих игроков. Всегда рад.
Саша колеблется. Взять, надавить, заставить отвечать…
Но Аня здесь. И ее спутник-человек. Вампир. Любой из них скажет, что она затеяла свару. Хорошая страховка… Или они здесь за чем-то еще?
– Прошу, садись. Пора начинать. Выбирай любое из оставшихся мест. Играем прегенами, так что даже ничего не нужно заполнять. Вы все знаете правила, пусть кто-то возможно и весьма поверхностно. Правда, учтите – если в течение модуля ваш персонаж погибнет, то нового создавать не будет возможности. Вы всегда можете прийти еще раз. Но после смерти персонажа вам придется покинуть партию и подождать окончания за дверью.
Саша колеблется еще несколько минут, но все же занимает место за столом. Аня и ее спутник кажутся несколько удивленными появлению Саши и ее общению с длинноволосым, и только. Никаких вопросов и разговоров.
Ей достается варвар-орк с уже распределенными характеристиками и навыками. Стул рядом остается пустым. Почти наверняка тут ждали Миклоша. Незанятый персонаж – волшебник-эльф. Аня играет за плута-тифлинга, ее спутник – воин-человек. Вампир, как Саша понимает, взял рейнджера-полуэльфа.
Сюжет этого настольного приключения банален. Они вчетвером были самыми обычными наемниками, ищущими по заданию одного влиятельного человека волшебника-предателя, которого надо было пленить, а не убивать. Зацепок было не слишком много, но, тем не менее, поместье мага они нашли довольно быстро – хватало пары удачных проверок на внимание и одного допрошенного злодея, попытавшего напасть на их партию после длительного отдыха в небольшой таверне. Злодей оказался околдованным наемником, работавшим на мага-предателя, и выдал его местоположение довольно быстро.
Увы, путешествие по жилищу мага оказалось достаточно сложным.
Длинноволосый мастер, чьего имени Саша так и не узнала, был явно довольно опытным и довольно жестким с игроками, не щадя никого. Смертельные ловушки наносили действительно много крона на их первом уровне персонажей, а несколько прислужников злодея были весьма опасными противниками. А еще опаснее был сам маг-предатель, битва с которым венчала все приключение.
Первым на тот свет отправился персонаж вампира, не сумев побороть заклинание контроля разума. После злодей приказал ему замереть – и столкнул вниз с широкого моста в глубокий ров, ведущий к поместью. Вторым погиб воин спутника Ани, закрыв ее плута собой от выпущенного огненного шара. И это принесло свои плоды – в ответ выстрел из скрытого арбалета уничтожил последний чародейский щит, висевший на маге. Еще один контроль разума – и вновь успех, подчиняющий плута.
Саша ругается про себя, видя, как маг-предатель заставляет персонажа Ани избавиться от оружия и замереть, и протыкает бойца подруги из прошлого насквозь шпагой. И с запозданием поднимает, что осталась сидеть за игровым столом в гордом одиночестве, как и ее персонаж варвар в боевой ярости стоит на клеточном поле брани напротив оставшегося, как Саша надеется, без ресурсов мага тоже в одиночестве.
– Интересная ситуация, – длинноволосый мастер поднимает глаза над ширмой, смотря на Сашу в упор. – Сейчас ход варвара. Маг остался в одиночестве. Варвар может нанести удар, и, скорее всего, злодею достанется немало урона. Но ведь тогда никто не узнает, почему маг стал предателем, какова его история и почему он в этом поместье.
– На краю смерти злодей хочет толкнуть злодейскую речь?
– Смерти? – мастер поднимает бровь. – Варвар хочет нанести удар, но знает ли он, что будет после этого удара? Может ли варвар быть уверен, что убьет? К тому же ведь задание было – поймать и пленить. Конечно, никто не узнает, ведь нет свидетелей… Но все же, все же… Да и как знать – может у мага-предателя есть в рукавах козырь? Например, друг варвара, который должен был прийти на это задание, но так и не появился. Может быть, этот неудачливый волшебник спрятан в глубинах поместья, и стоит умереть магу-предателю, как никто и никогда не найдет друга варвара? Того самого друга, который некогда запятнал свое имя… когда вместо него действовал двойник, занявший тело…
Саша сжимает кулак. И в упор смотрит на длинноволосого, изучая его в Отражении, рассматривая, сканируя…
Ничего. Вообще ничего.
– Каков твой ход, варвар? Только тебе решать.
Саша делает несколько глубоких вдохов, чувствуя, как колотится сердце. Это… могло быть просто совпадением так? Или могло…
Мастер. Режиссер. Паук ведь спрашивал вовсе не об игре. Вовсе не о ней. Но и об игре тоже, и нужен был тот, кто понимал, как писать сценарий.
Саша на секунду прикрыла глаза, ощупывая в кармане амулет. Тот, что вернет Анасталея в настоящее тело. Тот амулет, что победит Паука.
Вопрос. Один вопрос… И у нее была идея о том, у кого спрашивать. Для начала.
Образ маэстро в Отражении отыскался быстро, стоило только коснуться нити клятвы, что связывала их. Саша просто поняла как именно это сделать. И сделала.
Если бы вы писали сценарий, в котором поверженный злодей предлагает герою остановить удар потому, что у него есть друг героя в руках, был бы это блеф… или правда?
Ответ приходит спустя секунды. Маэстро, единожды видимый, явно понимает, кто задает вопрос – и как.
Я б сказал, что весь вопрос в том – повержен ли злодей на деле, или все что происходит все еще часть его плана. В первом случае – точно блеф, ведь иначе злодей бы уже разыграл эту карту. Во втором же выходит, что герою стоит выбирать между вариантами, каждый из которых уже предусмотрен сценарием. И тогда выбор будет продиктован лишь его совестью.
Саша открывает глаза. Длинноволосый все это время рассматривал какие-то собственные записи.
– Варвар принял решение?
Она только кивает.
– Какое завершение истории без финальной речи злодея? Пусть и не все ее услышат.
Мастер чуть улыбается из-за ширмы и произносит какое-то длинное, странное слово на незнакомом языке.
Отражение вокруг резко меняется, но Саша не успевает ни выставить щит, ни даже понять, от чего защищаться, до того, как мир исчезает в темноте.
Глава 12
Саша медленно приходит в себя, сидя на полу. На холодном полу в явно холодном месте.
– Иронично, насколько же бесполезна любая сила в руках неспособного совладать не просто с магией, но даже с собственными чувствами, – раздается рядом насмешливый голос длинноволосого.
Саша открывает глаза, понимая, что сидит на полу в круге рун. Рядом в таком же круге находится связанный Миклош. В помещении царит и темнота, только свечение рун дает понять, что, судя по всему, их занесло в какой-то не слишком презентабельном на вид подвал. Больше нет никакого света, и лицо длинноволосого, присевшего около них на корточки, странным образом словно бы отмечено чернильными тенями, прячущимися где-то рядом.
– Насколько легко бросить кошке фантик на веревочке и потянуть за него, притаскивая в нужное место. Хотя, надо признать, найти твоего товарища было непросто… Он ведь сообразил, что не стоит оставаться в месте, где побывал прихвостень главного антагониста этой истории. Но человек с таким количеством амулетов на шее привлекает нужное внимание. Осталось только подбросить уважаемому Ордену наводку и потом пожинать плоды.
– Отпусти его, – Саша морщится, понимая, что круг из рун почти полностью изолирует ее от Отражения. По крайней мере, все вокруг сливается в какую-то непередаваемую кашу образов: и ощущение от вязи символов, и от длинноволосого, и от места, и от связи, и еще от множества других, до того привычных вещей. К тому же сейчас еще и голова кажется набитой ватой, а тело ноет так, словно его прокрутили через гигантскую мясорубку. – Я тебе нужна, а не он.
– Ну уж, – усмехается длинноволосый,– вы оба. Оба. Знание – сила, это верно. И вы оба многовато знаете. Конечно, вообще-то планы были несколько другие. Но твоей дружок-экспериментатор влез и все испортил. Так что придется переходить к запасному варианту. Увы – я ведь столько вложил в тебя сил, Александра.
– Ты – Паук.
– Да. Определённо. Хорошее, кстати, имя – нужно запомнить и никогда больше не использовать.
– Свое настоящее ты не скажешь, – Саша поморщилась, разглядывая янтарь на шее длинноволосого парня.
– Нет, разумеется. Да и зачем? Я думаю, не вы, так ваши более опытные товарищи разгадают загадку, а это значит, что имя мое ненужно, да и неважно. Совсем скоро это тело будет найдено мертвым. Как и иные. Увы, даже таким как я за ошибки нужно платить. К сожалению, моя пешка не сумела помешать возвращению из небытия того, кому стоило оставаться заключенном в амулете во веки веков. К сожалению, некоторые смерти бередят слишком много нитей судьбы… Так что приходится рисковать. А риск есть риск. Хотя, надо признать, прислать вас сюда было смелым ходом. Не отправить подальше, не скрыть под заклинаниями, не смотреть за каждым вдохом… Умно. До меня не сразу дошел смысл и суть происходящего, а это уже много стоит. Правда, посылая к истокам, стоит спрашивать, что же в них было… Если давно плетешь сети, то умеешь их раскидывать под носом у самых ловких охотников. Жаль, что не удалось сразу поймать бывшего жителя амулета… Это, кстати, тело моей пешки, так? Неплохо, неплохо. Интересно. Вы мне немало поломали планов. Но в долгой жизни есть свои плюсы – можно строить планы, и планы на случай их срыва, и планы на случай срыва планов на случай срыва планов…
– Зачем ты все это рассказываешь?
– Ну как же, – Паук улыбнулся. – Варвар же хотел узнать, почему маг стал предателем. Увы, жизнь не игра, и о причинах своих поступков распространяются лишь глупцы. Можете выбрать любой вариант – тщеславие, желание указать на вашу глупость и мой ум, подчеркнуть ваше подчиненное положение, раскрыть кому-то часть сценария, который и пишешь в одиночестве, и реализовываешь сам, ведь в кресле режиссера лишь один человек… Ну или просто мое переменчивое настроение. К тому же мне пришлось потратить прорву сил и на то, чтобы в свое время оплести паутиной нужных людей, и на то, чтобы затянуть узлы, вмешаться в становление одного-единственного мага, дать ему силу куда быстрее, чем он получил бы ее на иначе… И из всей благодарности – только отчаянное сопротивление разума этого самого одаренного возможностями. Чтобы притащить тебя сюда, пешка, решившая сесть за игровой стол, пришлось потратить прорву сил. И это делает разговорчивым. При том, что я дал тебе столько… И никакого, даже крошечного, спасибо.
– Ты вмешивался в мою жизнь?!
Паук отмахивается.
– Нет. Разумеется нет. Иначе пришлось бы иметь дело с ненужными проблемами, и ученик Буревестницы расстроил бы все, ведь как ни посмотри – вероятности все равно не изменишь. Но чтобы получить нужные всходы вовсе не обязательно сажать именно их. Часто достаточно посадить то, что даст эти всходы. Или то, что даст всходы, которые потом дадут всходы… Сила – это еще не все. Круги по воде расходятся куда дальше, чем видно глазу. Но, увы, даже от перспективных проектов приходится отказываться. К тому же времени у меня не слишком много. Что ж, прощайте, господа. Огромное преимущество долгого проживания в одном городе подальше от столицы – можно найти нужные места и подготовить нужные возможности. Увы, после того, как все закончится, от вас не останется ни отпечатков смертей, ни тел, так что не думайте, что вам удалось слишком сильно испортить мои планы. Так, небольшое недоразумение.
С этими словами Паук развернулся – и просто пошел прочь, скрываясь где-то в темноте. Шаги загрохотали по лестнице, а после и вовсе исчезли, оставив за собой тишину и темноту, в которой лишь слабо светились руны, освещая каменную клетку.
Саша чувствовала, как пульсация магии в вязи вокруг, до того едва заметная, начала усиливаться, и в реальности, изменив цвет символов на полу, и в Отражении.
Несмотря на странный туман в голове, на страх, сейчас медленно перерастающий в ужас, на все происходящее – она еще могла соображать. Странное свойство ее личности, иногда проявлявшееся в сложных ситуациях. Даже не упорство, а просто-таки баранье упрямство, желание идти до конца, чего бы это не стоило.
Черта с два она спустит этому недоржиссеру все просто так.
Саша стиснула зубы, поднимаясь на ноги и пытаясь выйти из круга рун. Без успеха. Еще раз – ничего. Словно стена окружала ее, невидимая, неощутимая – но существующая.
– Так не выйдет.
Миклош с заплывшим глазом сам поднялся на ноги.
– А есть другие идеи? Ты знаешь что это?
– Какой-то древний ритуал с использованием, кажется, архаичной датской вязи, – хладнокровию Миклоша сейчас можно было позавидовать. Он изучал руны вокруг себя с исследовательским интересом. – Сложно сказать, что это. Но, думаю, судя по расположению символов в кольце, третийским завиткам…
– Мика. Как. Это. Убрать? – Саша перебивает парня.
Но тот не сдается:
– Думаю, после активации огражденный рунами контур реальности и Отражения схлопнется сам в себя, уничтожая все, что находится внутри, на событийном уровне. Полное распыление на уровне вероятностей, это…
– Миклош. Как это сломать?
Парень несколько секунд рассматривает руны. Потом качает головой.
– Я не знаю какого-то способа.
– Но…? Всегда ведь есть «но», – в этом было столько надежды, что Саша устыдилась. Голос дрожал.
Миклош несколько секунд молчит. На самом деле он молчит настолько долго, что Саше уже кажется, что парень ничего не скажет. Руны пульсируют все чаще и чаще, и на миг ей кажется, что ритуал закончится раньше, чем Миклош скажет хоть что-то. Но потом парень поднимает глаза, и в его взгляде есть что-то настолько отстранённое и пугающее, что невольно холодеет внутри.
– Есть, Саша. Сила. У всего существует предел дестабилизации, и какими бы ни были древними и неизвестными чары, их можно сломать. Ты чувствуешь Отражение за рунами?
– Да. Только смазано.
Миклош кивает сам себе.
– Значит в теории для тебя это возможно.
– В теории?!
– Никто не замерял сил носителя менгира. Никто и никогда.
Саша тяжело выдыхает.
Все слишком смазано. Но Отражение ведет ее, Отражение помогает творить магию, повинуясь чувствам и желания, без слов и заклинаний, без формул и букв. И сейчас этого недостаточно. Саша может уничтожить расплывчатость, может сделать мир четким, может пережечь стены клетки. Об этом Изнанка говорит громко. И добавляет тихо, то, чего стыдиться. Что так Саша сможет сделать сейчас только раз. А во второй будет поздно.
На деле, конечно, это не слова. Не образы, но что-то иное. Интуиция, обострившаяся до предела? Но так или иначе она уверенна, что все именно так. Саша чувствует, знает, догадывается – ее сил хватит. На один круг.
Решение очевидно. Слишком очевидное. Очевидно, продиктованное не выбором, а обстоятельствами. Но оно может помочь. Единственный выход, который приходит в голову.
Даже если этот выход продиктован кем-то другим… Плевать, с этим она разберется потом.
Саша закрывает глаза. Не так давно она через Отражение связалась с Маэстро через, кажется, больше чем полстраны… Теперь же надо прикоснуться лишь к местному менгиру, к еще одному каменному сердцу, бьющемуся совсем рядом, где-то под городом, под слоем земли и камней. Но на деле это было легко – стоило лишь захотеть. Стоило захотеть – и присутствие камня из Свободы словно усилилось, приблизилось, и позволило коснуться его собрата. Не телом, но разумом. Получая этим прикосновением силу, и разрушая этой силой круг рун, разрушая ловушку, руша планы и вероятности, вздымая энергию и ломая второй круг, высвобождая замершего не от страха, не то от радости Миклоша. Ломая и при том четко ощущая, что обе ловушки уже были истончены кем-то извне, кем-то, желающим того же, что и сама Саша.
Сила ломает мир вокруг. Сила. Стремление, желание вырваться из оков. Исступлений, столь желаний образ разбитых рун застилает разум.
На мгновение она-Саша исчезает, растворяет на Грани, исчезает в Отражении.
Камень. Камень знает все – и то, что под его прикрытием Паук, один из многих, марионетка, лишенная души, плела свою паутину. И то, что иной маг сплетал сети, сидя в отдалении и засылая на городские улицы своих друзей, Ограниченный в магии, но не в амбициях. И что сейчас так легко стереть все узлы и паутинки, опутывающие город, и так нужно сделать это. Камень знает и то, что сети тянуться, тянуться и тянуться, тянуться из времен, еще не родились родители нынешних стариков. Тянутся сети – и огибают менгир, никогда не прикасаясь к нему, не желая и не стремясь контактировать ни с кем. Тянуться, вовлекая смутно узнанную семью, вовлекая иные образы словно не чужих людей… Вовлекая в паутину знакомых людей. Знакомые места.
Мужчина и женщина есть в сетях. Их сын и его жена. Их ребенок… Ребенок, к которому тянется и не тянется сеть.
Образы. Дача. Ребенок. Даль, юг, лица, игры, имена, сражения, истории, детские лица, круг огня у костра, боль потери, вновь лица…
Образы все быстрее и быстрее меняются, и в один миг словно собираются во что-то… Иное. С резким щелчком картинка меняется, как будто кто-то ударил по калейдоскопу и новый узор появился перед взором. Она превращается из камня, видящего лишь паутину и сети, в человека. В девушку. В дочь своих родителей. В ролевика, настольщика, бунтаря и иногда глупца… В Сашу Неродову.
Саша глупо моргает, чувствуя, как болит на щеке отпечаток руки. Жгучий, неприятный…
– Ты ударил меня.
Странно слышать слова, сказанные собственным голосом. Странно ощущать себя собой, а не частью паутины… Странно. Но возможно. Потому что щека горит, потому что она стоит на коленях, на холодном полу, в полной темноте, усталая, вымотанная до предела и… живая. Не какой-то придаток камня, не часть сети, не разум, затерянной в мириадах ощущений и образов, а она сама. С болящей щекой и слабостью во всем теле.
– Да. Извиняться не буду, – Саша с трудом, но понимает, что рядом сидит Миклош. Ощущает его присутствие в Отражении, которое бурлит, наполненное энергией, ясное, а не спутанное, как раньше.
А еще она чувствует, что больше не держит нет блока на связи, и что через эту связь чужая, но знакомая воля отгоняет в сторону давящую образность камня, Паутины и бесконечных эпох и поколений.
– Наверное и не надо извиняться. Только зачем ты это сделал?
Миклош, кажется, потрясен не меньше нее. Своим поступком… Или чем-то еще? Он неопределенно пожимает плечами.
– Ты разрушила ритуал.
– Кажется.
– Ладно. Ладно, давай уйдем отсюда, хорошо? Ты можешь идти?
– Могу, – Саша с трудом, но поднимается.
Она чувствует странное ощущение в связи. Не контакт но… близость? Никаких отдельных слов, только смутные, пока неясные образы. Или она не хочет, что бы они были яснее? Весь мир вокруг все равно не до конца четок.
Напряжение последних двух суток исчезло, не оставив после себя ничего кроме запредельной усталости и сотен вопросов.
Саша поднимается, с трудом нащупывая руку Миклоша. Ей на деле все равно, куда идти и как идти. Но парень непреклонен в своем желании выбраться из темноты, пусть и продвигается он на ощупь, вытянув руку вперед. Саша не видит ничего после того, как потухли руны на полу. Использовать магию, концентрироваться на том, чтобы преодолеть темноту, нет никаких сил.
Глава 13
Даже когда впереди показывается выход, радоваться этому не слишком получается. Вопросы остаются вопросами, а усталость – усталостью.
Саша с Миклошем поднимаются из подвала какого-то заброшенного здания. Кажется, что-то двухэтажное и старое. Оказываются в маленьком подъезде, много лет как не использующийся, почти одновременно с тем, как сюда же через парадную дверь входят еще люди. Они кажутся смутными тенями, несущими беду, и Саша на миг замирает. Пока один из вошедших, в темной одежде, не приближается почти вплотную, и чувство присутствия в связи не увеличивается во много раз, обретая четкость.
Рядом с Сашей оказывается наставник, освещая ее лицо появившимся из ниоткуда сгустком неяркого света, висящим около плеча. Несколько смущенный Миклош стоит в стороне, и, кажется, даже переминается с ноги на ногу, словно провинившийся в чем-то кадет перед начальством.
– Место внизу, – Серафим бросает пришедшим с ним и кивает на подвал.
– Пострадавшие?.. – один из мужчин явно адресует магу вопрос о них.
– Они со мной. Без моего ведома – ничего и никому по этому делу. Доступно?
– Да, Александр Николаевич.
– Тогда марш на осмотр.
Маги Ордена, а до Саши с запозданием доходит, что это были они, удаляются в темный проем подвала. В подъезде остаются только она, Миклош и Серафим, цепко осматривающий их обоих. Через минуту парень уходит, кивнув на какой-то невысказанный вопрос наставника, хотя Саша и чувствует, что он остается за дверью, совсем недалеко, под раскинутой защитой Серафима.
Слов у нее нет. Злость выгорела. Миклош был прав – это было глупо. Все было глупо в последние сутки. Как бы то ни было, именно ее злость едва не убила их обоих. Что было говорить?
Но ничего и не понадобилось. Наставник подошел еще ближе, пристально смотря на нее. Пристально и… обеспокоенно?
– Саша, сядь. Сядь, – Серафим надавливает на ее плечи и буквально заставляет опуститься на холодный пол.
На деле – так легче. Саша не знает, сколько могла бы еще стоять ровно до того, как просто рухнула бы на пол. Ее бьет нервная дрожь. Не потому, что ритуал едва не завершился, а завершился бы он плохо для всех. Не из-за близости смерти. Не из-за кучи сил, совсем прошедших через тело и не из-за еще одного камня, теперь ощущаемого еще одним бьющимся сердцем где-то в бесконечных лабиринтах Отражения. Сердцем, от которого к ней тянулась нить силы.
Она едва не убила Миклоша. Решила, что может победить Паука, решила, что все может. Что сила справится со всем. Что она тут самая крутая…
Серафим сел на колени напротив. Саша очень четко понимала, что маг в Отражении буквально ощупывал ее тело, разум и душу. Ища что-то. Чего-то… опасаясь? Или нет? И передавая силу. От наставника исходило спокойствие, тепло и сила.
Достаточно долго они оба молчат. Постепенно в Сашиной многострадальной голове проясняется. Окончательно отдаляется мещанина образов, отдаляются менгиры, уходят ее собственные рвущие на части душу эмоции. На удивление, здесь и сейчас, сидя на холодном грязном полу заброшенного дома, она почти спокойна.
– Я идиотка… – что она могла еще сказать?
– Самокритично. И ты неправа. Ты – не идиотка, но твой поступок – вершина идиотизма. Вы чудом спаслись с Миклошем.
– Кто-то помог…
Серафим кивает.
