Только не на кого сетовать,
Все оплачено сполна тобой
Мной, как звонкою монетою.
«Общим принципам созвучно мы живем – земные люди…»
Общим принципам созвучно мы живем – земные люди,
Дорожим благополучьем, по нему о людях судим,
Что-то мерим и решаем, чувствам закрываем дверцы,
Заглушаем, заглушаем человечье свое сердце.
А оно болит и верит по своим законам вечным,
Лгать в угоду не умеет наше сердце человечье.
Разрывается от грусти и летит, поет от счастья,
А рассудку эти чувства неподвластны, неподвластны.
Но бывает, что в обиде слышать сердце не желаем,
Не жалеть, не знать, не видеть его силой принуждаем…
Но когда-нибудь, однажды, из глубин, из недр, без стука,
Вспоминая шаг свой каждый, всколыхнет ресницы мука.
Будет мучить Вас дождями, а зимой корить метелью,
Что на мелочь разменяли что-то главное в себе вы.
«Там за далью заснеженной…»
Там за далью заснеженной,
Там за белой рекой,
Живет-проживает Надежда
Стекло согревает рукой
И смотрит в окошко замерзшее,
В надежде – мелькнет силуэт.
В шали и в платье в горошину
Смотрит в окно заворожено,
Смотрит уже много лет.
А снег кружиться и падает,
И заметает следы,
И ранит сердце догадкою:
Нет сил, чтоб доехать, дойти.
Но свечки огонь виден издали,
Путник сквозь снег и пургу
На зов молчаливый и взгляд ее пристальный
Идет тяжело, утопая в снегу.
А снег кружиться и падает,
И заметает следы,
И ранит сердце загадкою:
А ждет ли, а надо ль идти?
Войдет вдруг нежданно, негаданно,
Желанный и снежный такой,
И чайник вскипает отрадой,
И речи простые наградой,
И руки согреты теплой рукой…
Поляну пушистых подснежников
Утро подарит с весной,
Там за далью заснеженной, там за белой рекой.
«Утро развесит зарю над деревьями…»
Утро развесит зарю над деревьями,