66 рассказов

– Чего тебе надо?

– Ты ведь Максим, да? В третьем «а» учишься?

– Ну!

– Баранки гну! – Пашка визгливо засмеялся своей шутке. Потом уже серьёзно продолжил:

– Пойдем-ка со мной, кое-что покажу!

– Нет, мне домой надо, уроков много задали, – Максим попытался обойти настырного пацана справа, но тот быстро шагнул туда же, загородив ему дорогу к крыльцу.

– Чё ты умного из себя корчишь? – глаза Пашки зло сузились. – Маленько позже домой придёшь, никто и не узнает, родители – то на работе. Тут рядом, за соседним домом, гаражи старые знаешь?

Максим заинтересованно уточнил:

– Это у лога которые?

Пашка радостно поддакнул:

– Ага! Там снегу навалило целые горы. Пошли прыгать по крышам!

Максим ошарашенно спросил:

– Зачем? Ноги переломаем. Да и мужики быстро прогонят, ещё и по шее надают.

Пашка дружески хлопнул Максима по плечу и успокоил:

– Не ссы! Гаражами давно никто не пользуется, снег не чистят. Из окон тоже некому смотреть – все же на работе. Пошли давай, Макс, не пожалеешь!

Максим неуверенно протянул:

– Не знаю… А чего ты один не идёшь?

– Да ты что, одному скучно. С тобой мы сможем прыгать наперегонки. Да ты чего, струсил, что ли? Вот пацанам во дворе расскажу, какое ты ссыкло!

Пашка презрительно сплюнул в снег и отошёл, освобождая Максиму дорогу к крыльцу. Тот, чуть помедлив, развернулся и пошёл за ним.

Ряд из десятка гаражей на самом краю глубокого лога и вправду выглядел заброшенным. Ошмётки облупившейся старой краски и ржавчина покрывали их железные стены и двери. Зима нынче было снежная, и сугробы почти в рост подошедших парней образовывали вал вокруг гаражей. На треугольниках крыш тоже белели высокие мягкие шапки. Стояли гаражи не впритык друг к другу, а с небольшими, где в пол метра, а где и в метр, промежутками. Вокруг них и в самом деле не было ни людских следов, ни колеи от автомобильных колёс.

Максим уже пожалел, что сюда пришёл, но теперь отступать было поздно. Он понуро спросил:

– А как на них залезть?

Пашка показал на снежный вал у стены крайнего гаража:

– Вон там поднимемся. Бульдозер нагрёб снега со всей улицы.

Пацаны быстро поднялись на гору снежных валунов и оказались на крыше первого гаража. Максим скинул тяжёлый рюкзак в снег и восхищённо присвистнул. Перед ним весь огромный лог был как на ладони, сугробы ослепительно блестели в ярком свете солнца. На другой его стороне стояли такие же старые серые пятиэтажки, как и на этой.

Максим перевёл взгляд на ряд крыш перед собой и увидел следы на снегу. Здесь явно кто-то уже прыгал до них. Он хотел спросить Пашку об этом, но тот нетерпеливо дёрнул спутника за рукав:

– Ну что, начнём? Кто последний, тот какашка!

Пашка стартовал первым, а Максим, чуть отставая, осторожно начал прыгать следом. Они уже почти достигли последнего гаража в ряду, как вдруг Пашка, чуть притормозив, пропустил Максима вперёд. Тот первым прыгнул на крышу, и внезапно снег под его ногами провалился. Максим, не успев даже крикнуть, скрылся в тёмной дыре.

Пашка, помедлив немного, осторожно шагнул в снег рядом с зияющим провалом в крыше и прислушался. Из темноты раздавалось громкое чавканье, хруст и утробное урчание. Казалось, огромный кот с наслаждением грызёт куриную ножку, пожертвованную ему щедрыми хозяевами.

Пашка осторожно наклонился над дырой и крикнул:

– Эй, а уговор? Велик давай!

Через мгновение из темноты показалось колесо с видавшей виды шиной. Пашка, пыхтя, вытянул наверх велосипед. Придирчиво осмотрев его, пацан вздохнул:

– Не новый, конечно, но погонять пойдёт.

Пашка нашарил под слоем снега на крыше кусок картона и, закрывая им дыру, крикнул в темноту:

– Ты это…снегокат бы порыскал мне или ещё что путное. Я приведу кого-нибудь денька через два. Лады?

Не дожидаясь ответа, Пашка завалил картон снегом. Потом он скинул добытый велосипед с крыши и, уже не торопясь, стал прыгать по гаражам обратно. На последней в ряду крыше он поднял из снега рюкзак Максима и, сильно размахнувшись, закинул его далеко в лог. Убедившись, что рюкзак бесследно исчез в глубоком сугробе, Пашка, довольно насвистывая, спустился по снежному валу.

Подобрав велосипед, пацан пошёл в сторону дома.

Гнилая вода

Страна, напрягая все силы, восстанавливалась от послевоенной разрухи. Чтобы восполнить ряды убитых на фронте, был издан запрет на аборты. Жили трудно, мать работала в библиотеке, отец, вернувшийся с войны в орденах, устроился в следственный изолятор.

Друг за другом родились сын и дочь. В старом неблагоустроенном доме, где у них было две комнаты на втором этаже, воду приходилось носить с колонки, а печь топить дровами. Отец брался за любую подработку, столярничал, да много чего ещё умел делать. И всё же бедствовали сильно, впрочем, вся страна тогда так жила.

В деревне бы земля прокормила, но семья-то жила в городе. По осени мать варила варенье из рябины и с трудом добытого сахара. Ох, и вкусным казалось оно детям, оранжевое, кисло-сладкое, а, главное, полезное. И тут беда пришла в семью: новая беременность. Нежданная, нежеланная, и бежать с ней некуда – запрещены же аборты. Плакала мать втайне от мужа и детей, и тяжести таскала, и травы нужные пила, но ребёнок держался в её нутре крепко.

Вот как-то грустная сидела женщина в своей библиотеке, и пришла за книгами к ней старушка. Постояла, посмотрела так внимательно чёрными глазами, и спрашивает:

– Чего, бабонька, нос повесила? Случилось что, так ты поделись, облегчи душу-то.

Ну и выложила женщина всё, как есть. Постояла молча старушка, дёснами беззубыми губы пожевала, да и говорит:

– Коль и в самом деле ребёнок тебе не нужен, научу, как избавиться от ноши.

Рассказала старушка, что так ещё в её родной деревне бабы делали. Набрать нужно на болоте гнилой чёрной воды и заговор над ней прочитать, а потом выпить. И ребёночек в чреве как та вода гнилой станет, да и выйдет сам уже мёртвенький.

Испугалась библиотекарша такого способа, да и, честно говоря, не поверила: враки это всё, пережитки, так сказать, прошлого. Ну да деваться некуда, раз уж так получилось. Ребёнка всё равно убирать надо, нечем им будет лишний рот кормить. Да и какой он теперь родится после всех её вытравливаний?

Записала женщина бабкин заговор на листочек и сидит, думает, где бы ей в городе болотную воду найти? Ну и вспомнила, что как к дому идти, есть пустырь один, весь травой заросший. После сильного дождя там всегда такая вонь стоит и видны зелёные лужицы в траве, как раз как болотина.

Ждала женщина больших дождей да и дождалась. Весь день ливень хлестал по окнам библиотеки, и по дороге домой завернула женщина на пустырь. Хорошо, дождь уже прекратился. Под её туфлями жадно захлюпала чёрная жижа. Наклонилась она с припасённой баночкой к самой глубокой луже, зачерпнула из глубины вязкую вонючую воду. Поднесла к носу – ну болото и есть по запаху. Пойдёт!

Тут же прочитала над баночкой заговор с листка и, зажав нос, в несколько быстрых глотков проглотила жижу. Тут же почуяла, как ребёнок в её животе в первый раз шевельнулся.