Шаги забвения

– Я что-то не пойму, на что ты жалуешься? – недовольным тоном произнёс Андрей. – У тебя же целый огород! Зачем тебе деньги?

– Но здесь же посажена одна картошка! Сам посмотри! – восклицала я, пытаясь переубедить мужа. – К тому же, когда ты едешь в деревню к матери, то берёшь с собой целую зарплату, и всю её там оставляешь! Так почему же я с детьми в деревне должна голодать?

– Потому что деньги нужны мне самому! – грубо ответил муж. – Разве ты не знаешь, какие в Москве цены? Я же должен что-то есть!

– Именно потому, что я знаю, какие в Москве цены, я и пытаюсь тебе сейчас объяснить свою ситуацию. Здесь цены ещё выше, чем в Москве! И если ты не веришь, то пойдём прямо сейчас в магазин, и ты сам всё увидишь! А со мной ещё и дети, которым тоже нужно есть!

– Это твои проблемы! Деньги я тебе привёз, а дальше уж ты сама крутись, – раздражённо ответил Андрей.

И так как разгуляться мужу здесь было негде, потому что он не привык жить впроголодь, рано утром следующего дня Андрей уехал обратно в Москву. Хотя когда он навещал в деревне свою мать, то непременно брал отгулы, чтобы продлить уик-энд.

А мы продолжили свой, так называемый, отдых. Если, конечно, этим словом можно было назвать моё пребывание в деревне. И самое удивительное, что через некоторое время мне даже начало здесь нравиться. Да, физически мне было безумно тяжело. К тому же я всё время ходила голодная, слушая урчания в собственном кишечнике, так как единственным моим блюдом была картошка да компот из смородины. Я не могла позволить себе купить даже чай. Но несмотря на это, здесь было то, что компенсировало все неудобства и голод. Здесь я была свободна.

Мне никто не мешал, меня никто не оскорблял, меня не принуждали делать то, что было мне противно. Я была предоставлена самой себе. Мои действия никто не контролировал, и мне никто не угрожал. И я, наверное, осталась бы здесь ещё, согласившись и дальше питаться одной картошкой, но нужно было возвращаться в Москву, потому что крестины Артёма были уже назначены, гости приглашены, и требовалось к этому подготовиться.

Везти в Москву картошку не имело смысла, поэтому я набрала немного ягод смородины в пластмассовое ведёрко из-под майонеза, которое нашла в доме, надеясь, что этих ягод хватит мне на пару кастрюль компота, который я могла бы сварить в городе для детей. Затем я снова собрала чемодан и, взяв за руку сына, который к тому времени уже начал хорошо ходить, в компании Алёны отправилась на остановку автобуса, который должен был отвезти нас в Рязань, где следовало пересесть на другой автобус, чтобы вернуться в Москву.

В общем, без помощи мужа и чьей-либо другой помощи мы добрались до дома. Зашли в квартиру, и то, что я там увидела, повергло меня в такой шок, что я снова испытала жуткое разочарование в своём муже.

Уезжая, я оставила квартиру абсолютно чистой, а теперь, глядя вокруг, создавалось впечатление, что здесь только что закончилась весёлая вечеринка.

Холодильник был пустой, пол – грязным, и повсюду валялись разбросанные вещи, словно кто-то что-то искал после вчерашнего перепоя. В ванной находилась огромнейшая куча грязного белья, не говоря уже о том, что в шкафу не было ни одной чистой и поглаженной мужской рубашки. А ведь у Андрея их имелось больше десятка!

С тайной надеждой я заглянула в конверт, в котором мы хранили семейные деньги, надеясь увидеть там хоть что-то. Но там было пусто. И начав наводить порядок, я стала ждать возвращения мужа с работы, чтобы он объяснил мне, что здесь творилось в моё отсутствие.

В своё обычное время в половине восьмого вечера Андрей пришёл домой. Я покормила его ужином, который только смогла состряпать из остатков найденных мною продуктов, после чего задала стандартный вопрос.

– Где деньги?

– Вообще-то я здесь жил целый месяц! – недовольным тоном ответил Андрей.

– Мы тоже жили в деревне целый месяц, – сказала я. – Но только без денег.

– Но я же привозил вам деньги! – включая режим дурачка-простачка, произнёс муж.

– Я помню, – сухо ответила я. – Полторы тысячи рублей, из которых тысяча ушла на обратную дорогу.

– Но вам и не требовались деньги! – продолжал упорствовать муж. – У вас там было натуральное хозяйство. С огорода и прямо на стол!

– Да. Именно так мы и питались. Отварная картошка на завтрак, обед и ужин. Мы даже пожарить её не могли, чтобы как-то разнообразить своё меню, потому что денег на масло не было.

– Но вы же справились! – воскликнул муж. – Вон ты как хорошо выглядишь! Посвежела, похорошела!

– Да, если торчащие ключицы снова вошли в моду, то можно считать, что я выгляжу очень неплохо. В тренде, так сказать, – не сдерживая раздражения, ответила я.

Андрей ничего не ответил, а я поняла, что спорить в подобном духе можно очень долго, да только это ничего не изменит. Из разговора с мужем мне уже стало очевидно, что он успел проесть всю свою зарплату, и каким образом мы будем организовывать крестины Артёма без денег, было неясно. Но решать этот вопрос мне предстояло завтра, а сегодня я должна была выяснить ещё кое-что.

– А скажи мне, пожалуйста, почему у нас в квартире всё вверх дном? Складывается впечатление, что здесь была бурная вечеринка, которая продолжалась не одни сутки, – поинтересовалась я у мужа и заметила, как при этом вопросе он сразу же потупил взгляд, словно нашкодивший кот, пойманный с поличным.

– Ну, – начал он говорить и замялся, а я поняла, что не ошиблась в своих предположениях. – Ко мне тут Лиходеев пару раз заезжал, просился переночевать. Ну и Кукушкин разок заглянул.

– А с какой это стати твои товарищи по работе стали ночевать в нашей квартире? Ведь насколько мне известно, у каждого из них имеется своя жилплощадь в Москве.

– Но пока вы были в деревне, я был холостой! – оживляясь, ответил муж. – И вполне естественно, что друзья решили навестить меня в это время.

– Во-первых, – еле сдерживая негодование, произнесла я, – если твоя жена и дети в отъезде, это не делает тебя холостым. А во-вторых, откуда твои друзья узнали, что мы уехали?

– Я им сказал, – словно гордясь своим поступком, бодро произнёс муж.

– А зачем ты им сказал, что мы уехали?

– А ты предлагала мне промолчать об этом?

– Да, – кивнув головой, ответила я. – Представляешь, о некоторых вещах лучше молчать!

– Но я не мог так поступить со своими друзьями! – воскликнул Андрей, взмахивая руками так, как будто я предлагала ему что-то неприличное и предосудительное.

– А как ты мог поступить? – ещё сильнее раздражаясь, проговорила я. – Ты повёл себя как глупый подросток, у которого родители внезапно уехали, и он тут же начинает приглашать всех своих знакомых и незнакомых лиц домой на вечеринку! Только вот ты – взрослый человек! И потому не должен пропивать последние деньги с чужими людьми, в то время как твои жена и дети в деревне с голоду пухнут!

– А разве я не имею права пригласить к себе домой своих друзей? – переходя на крик, заявил муж.

– Нет! Потому что это не твой дом, а наш! И мы вместе должны решать, кого и когда сюда приглашать! И ты, наверное, забыл, что по плану у нас через три дня должны быть крестины твоего сына, а теперь их придётся переносить, потому что в наше отсутствие ты пропил всю свою зарплату!

– Больше слушать тебя не хочу! – крикнул в ответ муж и отправился в комнату своей матери, которая сейчас пустовала, потому что свекровь нежилась на даче.

Хлопнув дверью, Андрей включил телевизор и поставил громкость на максимум, чтобы пресечь все возможные попытки пообщаться с ним. Да только мне это было уже не нужно. Я устала и собиралась вместе с детьми лечь спать, чтобы завтра встать пораньше и продолжить наводить порядок в квартире. К тому же необходимо было завтра обзвонить всех тех, кого мы пригласили на крестины, чтобы сообщить, что мероприятие переносится. А ещё требовалось придумать правдоподобную причину для этого. Ведь не стоило же, в самом деле, сообщать друзьям и родственникам о том, что пока я и дети в деревне перебивались с картошки на воду, мой муж в Москве кутил на полную катушку.

Утром следующего дня Андрей позавтракал и ушёл на работу, а я загрузила в стиральную машинку грязное бельё и продолжила уборку квартиры. А когда бельё было постирано, я развесила его на балконе и покормила проснувшихся детей завтраком, после чего мы отправились на прогулку.

Ещё когда мы были в деревне, я по телефону записалась на приём к дерматологу, и вечером мне нужно было ехать в поликлинику. Я предупредила Андрея об этом, сообщив, что в течение нескольких часов дети будут дома одни, и чтобы он, по возможности, постарался вернуться с работы пораньше.

В моём кошельке оставалось двести рублей, которые я путём жесточайшей экономии приберегла на экстренный случай. Сто рублей я планировала потратить на дорогу до поликлиники и обратно, потому что ехать нужно было на метро и на автобусе, и оставшиеся сто рублей я думала потратить на продукты.

И мы пошли в супермаркет. Там я взяла хлеб, молоко и бананы. И когда на кассе нам пробили чек, я открыла кошелёк, чтобы достать деньги, то увидела, что он пуст.

Перед глазами у меня потемнело, а в ушах раздался странный звон, и мне пришлось опереться на кассовую ленту, чтобы не упасть.

Я поняла, что это не карманные воры обчистили меня до нитки. Это был мой дорогой муженёк, у которого не было ничего святого.

Извинившись перед кассиром, я пролепетала что-то про забытые дома деньги и, взяв детей за руки, постаралась как можно быстрее вывести их из супермаркета.

Артём заплакал, не понимая, в чём дело. Он продолжал тянуться правой ручкой к бананам, которые ему не достались, а я со слезами на глазах пыталась успокоить малыша.

– Тёмушка, милый, я куплю тебе бананы. Обязательно куплю, но не сейчас, а потом, когда у мамы будет денежки. Не плачь, пожалуйста, солнышко моё!

Но Артём продолжал плакать. Алёна же шла рядом, насупившись, и тоже не понимала причины странного поведения мамы.

А я, не разбирая дороги, бежала домой, чтобы проверить сумку, с которой ездила в деревню. Вдруг я переложила деньги в какой-нибудь из внутренних карманов и потом забыла об этом? Не мог же Андрей, в самом деле, оказаться настолько бессовестным!