Игры Вселенной: Начало

Я открыла глаза. Прямо надо мной сквозь яркую зелёную листву просвечивала нежная голубизна неба. Я попыталась повернуть голову, отчего затылок пронзила такая резкая боль, что на мгновение я потеряла зрение. Рука автоматически потянулась к больному месту. Ничего… Но всё же, кажется, я довольно сильно ушиблась. Немного придя в себя, я встала и осторожно, стараясь не делать резких движений, чтобы не причинять себе боли, оглянулась вокруг, пытаясь понять, куда я попала.

Небольшая речка струилась между каменистыми берегами. Чуть вдали виднелись покрытые зеленью луга, среди которых изредка попадались маленькие островки лиственного леса. На лугу яркими разноцветными пятнами были разбросаны самые разнообразные цветы.

Я стояла около трёх старых деревьев с причудливыми резными листьями. Все ещё кружилась голова. Чтобы не упасть, я присела, прислонившись спиной к стволу. Около корня рос молодой отросток. Сама не знаю зачем, я машинально сорвала один из листков. Меня заинтересовала его структура. Внутри тёмно-зелёного полотна листа, державшегося на плотном остове, словно маленькие жилки были протянуты светлые миниатюрные нити, как будто испаряющиеся у краёв, ограниченных волнистой кривой линией. Где-то я уже это видела. Но где? Я стала внимательно рассматривать побег. По стволу взад-вперёд сновали насекомые. Я снова поймала себя на мысли, что всё это мне знакомо, но… я никак не могла понять откуда. Ещё раз оглянувшись вокруг, я вдруг уяснила для себя, что не все понятия мне доступны. Я сразу узнала деревья и небо; абсолютно очевидно, что я должна узнавать все предметы, находящиеся вокруг меня, но часть их каким-то непостижимым для меня образом выпала из моей памяти.

Задумавшись, я поняла, что на самом деле абсолютно ничего не помнила: ни кто я, ни как я здесь очутилась, ни что это за мир…

– А здесь красиво! – грустно улыбнувшись, произнесла я вслух; затем поднялась на ноги и медленно пошла по берегу реки.

Со временем боль ушла. Мои уши наполняли жужжание насекомых и пение птиц. Разноцветные бабочки кружили над травой. Пчелы забирались в разнообразные яркие соцветия. Было тепло. Лёгкий ветерок чуть-чуть теребил мои волосы, создавая приятное ощущение прохлады и невообразимой лёгкости. Длинное серое платье несколько замедляло ход. Делать было нечего, и я медленно шла вперёд. Всё здесь для меня было в диковинку. Я осматривала новые места, и их красота притягивала меня.

Впереди показался небольшой лесок. Под ветвистыми деревьями было сумеречно. Пройдя чуть дальше, я увидела маленькую полянку, на которой в траве алели спелые ягоды. Что-то знакомое уловила я в них, но никак не могла вспомнить, что это. Я решила попробовать ягоду на вкус и почувствовала, что где-то уже испытывала это ощущение. Сев на землю, я стала обрывать найденное угощение в сорванный поблизости большой лист, махровый с одной стороны и абсолютно гладкий с другой.

Поначалу, увлёкшись сбором ягод, я не заметила, как к поляне начали стягиваться какие-то дикие звери. Затем как-то внезапно, словно поддавшись интуиции, я почувствовала их приближение; всем своим нутром я ощутила их голод. Мне не понадобилось даже поднимать голову, чтобы точно знать величину стаи. Всего двадцать три. Оторвав взгляд от набранных ягод, я внимательно оглядела животных. Они не сводили с меня голодных глаз, готовые по первому приказу вожака кинуться на долгожданную добычу. “Волки”, – промелькнула мысль. Но кроме названия вида, в моей памяти не возникало никаких ассоциаций. Сосредоточившись, я ещё раз обвела взглядом поляну и нашла вожака. Посмотрев ему прямо в глаза, я инстинктивно почувствовала то, что чувствует он. Вожак был зол, потому что он недавно поранил лапу об один из твёрдых предметов, которые разбрасывают такие же двулапые, как та, которая сидит сейчас перед ним на поляне. Он был голоден и ненавидел всё вокруг за то, что не смог съесть еду, положенную возле того места, где был ранен двулапым существом. Он не любил двулапых, и одна из этих особей стояла сейчас перед ним. Великолепная закуска! Он накормит всю стаю свежим, только что пойманным мясом…

Сама не понимая, каким образом, я вошла в его мысли легко и стремительно. Я посмотрела на себя его глазами. Боже мой! Какой жалкой я показалась себе. Бедное оборванное создание! Неужели я всегда была такой? Вожак был удивлён, очень удивлён тем, что двулапая не испугалась его. Волк потряс головой, как будто ощутив моё присутствие. “Тихо, спокойно, – беззвучно прошептала я ему, притворяясь чем-то вроде внутреннего голоса. – Всё хорошо”. Вожак опять удивлённо затряс головой, пытаясь отогнать от себя новое наваждение. По всей вероятности, у волков не было внутреннего голоса, и вожаку моё вторжение в его мысли не слишком понравилось. Но у него не было сил сопротивляться, и с каждой секундой я обретала над его разумом всё большую и большую власть. Наконец, он расслабился, полностью подчинившись моей воле. Почувствовав его инертность, я продолжила увещевать волка: “Ты сыт, тебе лень нападать, ты хочешь спать. Надо увести стаю, чтобы они не видели твою апатию. Двулапая слишком мала для них. Возможно, когда-нибудь она сможет пригодиться. Наверное, она вспомнит, что ты отпустил её. Двулапые часто ловят волков. Она сможет помочь кому-нибудь из стаи”. Я сама стала вожаком стаи, вместе со всем корпусом повернула лохматую голову, обведя стаю потухшими глазами и, взвыв от безысходности, приказала им уходить. Они были не очень довольны, но побоялись ослушаться сильнейшего. Волки развернулись и поплелись прочь от того места, где нашли такую лёгкую и теперь бесполезную для них добычу.

Я тряхнула головой, приходя в себя и отгоняя от себя ощущения, навеянные этим небольшим приключением. Значит, где-то есть такие же, как я, я не одинока. Но ради чего они ранят волков? Я была почти уверена, что тот твёрдый предмет, о котором думал вожак, – своеобразная ловушка. Зачем калечить зверей, когда их так легко можно подчинить?

Волки… Что это за звери? И почему они решили перекусить мною? Я была уверена, что когда-то знала о волках довольно много, но сейчас абсолютно ничего не приходило мне в голову. Что же случилось со мной такого, что я не могу понять сути не только происходящего, но даже себя самою? Аккуратно завернув собранные ягоды в большой лист, я вышла из леса.

Идти мне было некуда. Выйдя на берег реки, я начала наблюдать, как медленно плывёт по течению ствол когда-то бывшего живым дерева. Прямо по ходу его движения виднелась небольшая отмель. Прошло совсем немного времени, и бревно, наткнувшись на отмель, резко остановилось.

«Бревно», – моя беспомощность начала меня смешить. Понятия выплывали из глубин памяти как по волшебству, и, как не странно, в тот самый момент, когда я этого не ожидала. Словно кто-то внутри меня подсказывал мне названия вещей, когда это становилось необходимым.

Через некоторое время бревно вновь привлекло моё внимание. Оно снова пришло в движение, на этот раз очень тихо перемещаясь перпендикулярно движению реки. Присев на берегу, я смотрела, как течение подталкивало свободный конец бревна, медленно добиваясь своей цели. Видимо, существуют некоторые силы, обойти которые невозможно, установив даже довольно серьёзное препятствие. Прошло довольно много времени, и, в конце концов, река победила – бревно продолжило свой путь вдоль её течения.

Я решила пойти вдоль берега реки, некоторое время наблюдая движение бревна. Но вскоре оно осталось позади, застряв на очередной отмели. Устремившись вперёд, я уже ни о чём не думала и не пыталась больше ничего понять. Я проходила луга, шла через леса, натыкалась на новые и новые полянки. Некоторые из них были уже кем-то обобраны, но на других оставалось ещё немного ягод. Мне было безразлично, куда я иду. Я должна была найти таких же, как я. Сколько времени я шла? Этого я тоже не знала. Я просто шла и шла, пока усталость не подкосила мне ноги. Тогда я легла на траву и заснула.

Во сне я видела смеющееся лицо мужчины. Он был довольно привлекательным, но внутри меня возникло какое-то неприятное чувство при виде этого лица. Наверное, когда-то я его знала. Сейчас же я не могла вспомнить ничего, кроме ощущения брезгливости, вызванного его присутствием…

Когда я проснулась, было раннее утро. Солнце только что показалось из-за горизонта. Прозрачная роса каплями свисала с бутонов ещё не раскрывшихся цветов. Но красоты природы сейчас мало волновали меня. Я была насквозь мокрая, невыспавшаяся и замёрзшая. Ныли все части моего тела. Теперь я была уверена, что не привыкла спать на голой земле под открытым небом.

Встав с мокрой травы, я пошла в том же направлении, которое выбрало за меня днём раньше плывущее бревно. Солнце медленно согревало землю, одновременно высушивая мою одежду. Набранные в лесу ягоды давно кончились, а больше полянок с таким изобилием мне не попадалось. Голод почти не ощущался, только лёгкое головокружение, иногда переходящее в головную боль. Изредка попадались дикие звери, но все они, едва увидев меня, уходили прочь. Лишь только стая волков, которых я встретила на полянке, в отдалении следовала за мной.

Я понимала, что независимо от своего желания, делаю что-то такое, что пугает животных и заставляет их обходить меня стороной. Хотя, вполне возможно, что в этом была и не моя вина… Подумалось, что почему-то на поляне, когда я собирала ягоды, волки нисколько не испугались меня. В тот момент они даже решили мною пообедать… А теперь почему-то шли по моим следам.

Спустя несколько дней пришло понимание того, что что-то во мне возбуждает в вожаке любопытство, и именно это чувство заставляет его вести стаю параллельно моему пути. Во мне не было желания причинять им зло, и, по всей вероятности, они очень скоро поняли это. Некоторое время серо-бурый волк вёл свою стаю вдали от меня, но наступил момент, когда он настолько осмелел, что подошёл совсем близко. Почему-то захотелось зарыться пальцами в густую, показавшуюся мягкой, шерсть на его загривке. Я протянула руку и, едва коснувшись, чтобы не напугать зверя, ласково погладила его по голове. В первый момент это заставило его отпрянуть, но позже он всё же потихоньку начал позволять мне прикасаться к себе, в конце концов он настолько привык к моему присутствию, что иной раз даже разрешал мне спать возле себя. Иногда мне даже казалось, что волки решили принять меня в свою стаю. Рядом с ними мне не было одиноко, но меня не покидало ощущение неправильности происходящего. Я не стану волком, даже если вся стая посчитает меня своей. Мне нужно найти таких же, как я. Мне нужно понять, кем я являюсь. И именно эта мысль заставляла меня двигаться дальше.

Вода в реке была довольно чистой и, по существу, она одна поддерживала мои силы. День проходил за днём, а я всё шла и шла… Река мягко несла вдаль свои прозрачные воды, как будто указывала мне путь.

Я начала привыкать просыпаться на рассвете на голой земле, в окружении стаи хищников, вставать и идти в никуда, надеясь когда-нибудь дойти до неведомой цели моего путешествия. Приходило понимание, что надо что-то делать, но я даже представить себе не могла, что именно. Если бы я могла вспомнить! Но нет… Тонкая нить памяти ускользала от меня, как только я хотела зацепиться за неё. И тогда я шла дальше, ни о чём не думая и не представляя себе ни где я, ни кто я, ни откуда.

Я не знала, сколько дней брела так вдоль каменистых берегов реки с неизвестным мне названием, и не представляла, сколько дней ещё шла бы так одна, голодная и оборванная. Лишь счастливая случайность помогла мне выбраться из этого положения.

В тот день как обычно я брела по берегу чужой реки. Ландшафт немного сменился. Берега реки стали положе. Изредка камни начали сменяться песчаником, порой попадались небольшие лужайки. Стая волков от чего-то разбежалась, укрывшись в небольшом подлеске поблизости. Внезапно сзади раздался незнакомый мне звук. Хотя, что я говорю! Все звуки здесь ничего мне не напоминали. Я обернулась. Какой-то человек ехал за мной верхом на неведомом мне животном. Слабая нить воспоминаний снова появилась рядом со мной, и я успела ухватить её за самый кончик. Да! Это лошадь. Это животное называется лошадь! Мне показалось, что появилась надежда; надежда, подогреваемая тем, что наконец-то я смогла сама выловить что-то из своей памяти. Лошадь… Я вспомнила это понятие не потому, что попала в критическую ситуацию, а просто потому, что захотела вспомнить. И я рассмеялась. Наверное, выглядело это ужасно. Слабое, оборванное создание, весело гогочущее посреди пустынного, безлюдного места. Но я настолько была счастлива тем, что вспомнила хотя бы что-то, что мне было совершенно безразлично, что обо мне подумает тот человек на своей лошади.

– Что так развеселило вас, сударыня? – его голос был мягким и бархатистым.

Как мне можно было объяснить ему всю радость, испытанную мной оттого, что я хотя бы что-то знаю в этом мире? Я улыбалась ему и молчала. Я не могла ответить на его вопрос. Я сама не знала ответ. И ни один ответ не выразил бы того, что чувствовала я в этот момент.

– Кто вы? – спросил он.

– Простите?

– Как вас зовут? – снова задал он вопрос.

– Я не знаю…

– Не знаете? Вы смеётесь надо мной!? Каждый человек знает, как его зовут.

– А я не знаю…

– Это довольно любопытно! – он явно был озадачен. – И давно вы так бредёте, милая леди?

– Может да, а может нет, я не считала дни.

Я смотрела на своего собеседника. Он, видимо, был довольно симпатичным когда-то, но сейчас глубокие морщины избороздили его лицо. Я поймала себя на мысли, что не привыкла к этому. Видимо, там, откуда я пришла, не было людей с морщинами. Его седина тоже вызывала во мне странное чувство новизны. В седле он держался хорошо, но были видны признаки надвигающихся болезней. По всей видимости, сердце его работало с перебоями, да и печёнка барахлила. Мне стало жаль этого человека.

Пока я изучала его, он, не теряя времени, внимательно разглядывал меня, видимо, тоже делая какие-то выводы на мой счет. Мне очень хотелось, чтобы этот человек забрал меня с собой, но я не могла навязать ему себя. Я всё ещё улыбалась, ожидая что будет дальше. Наконец, мужчина принял решение.

– Там впереди есть дорога, – сказал он мне. – Она ведёт в моё поместье. Идите по ней. Возможно, я подыщу вам какую-либо работу.

– Почему? – спросила я, хотя в голове моей звучал совершенно иной вопрос.

– Я отвечу вам так же, как вы ответили мне: я не знаю! – мужчина ласково улыбнулся мне, немного наклонившись ко мне, как бы желая запомнить моё лицо, затем выпрямился, развернул свою лошадь и уехал, а я опять осталась одна.

Было досадно оттого, что этот мужчина просто не предложил довезти меня до своего дома. Лошадь, наверняка, смогла бы выдержать нас двоих. Мне больше не хотелось брести одной, полуголодной вдоль бесконечной реки, наблюдая её течение и общаясь лишь с дикими животными. Меня так измучило это бесконечное путешествие! Вздохнув, я подумала, что он что-то говорил про дорогу. Я пошла вперёд. Очень скоро я действительно увидела дорогу. Она вела куда-то от реки, или скорее – откуда-то к реке. Моментально забыв о своей обиде на незнакомца, я побежала по указанному им пути. Я бежала все быстрее и быстрее. Мне казалось, что быстрее меня не может бежать ни одно существо этого мира. Но я не учла, что слишком ослабла за время своих блужданий. В конце концов случилось то, что должно было случиться – я упала… Но этого я уже не почувствовала.

***

– Бедная девочка, – какая-то женщина склонилась надо мной. – Она совсем измучена.

– Интересно, откуда она. – На этот раз я слышала голос мужчины прямо из-за моей головы. – Похожа на бродяжку, может быть – попрошайка.

Мне очень хотелось сказать тому человеку, который произнёс эту тираду, что я не попрошайка, но я сама не знала, кем я являюсь. Поэтому я решила промолчать и на этот раз.

– Посмотри на её руки. Разве бывают такие руки у попрошаек? – снова подала голос женщина.

Я взглянула на свои руки – руки как руки. О чём они говорят?

– Тише! Она нас понимает! – Мужчина смотрел на меня, а я на него.

– Да, кажется, очнулась, – женщина ласково улыбнулась мне. – Как тебя зовут, детка?

– Я не знаю, – ответила я просто.

– Каждому при рождении дают имя, – женщина задумчиво посмотрела на меня. – Ты его забыла. Мы будем звать тебя Еленой. Алёнушка. Это хорошее имя.