Герцогиня и спортсмен

– По-моему, ты не справедлива к Валентине Сергеевне. Мне кажется, она вас очень любит.

– Кто же спорит? – действительно, никто. Маша всегда считала подобные разговоры, и даже просто размышления на эту тему, совершенно бесполезными.

– Думаешь, его надолго хватит? – продолжил разговор Валера.

– Думаю, да. Она – девушка обстоятельная, со скальпелем знакома не понаслышке…

– Серьезный аргумент, – хмыкнул Валера. – А кто она по специализации?

– Гинеколог.

– Как нам повезло-то! – обрадовался ее спутник, и Машу охватило чувство вины за свою нерешительность по части серьезных отношений.

Валера распахнул дверь подъезда и потом помог сесть в машину.

– Какие планы на вечер? – спросил он, поворачивая ключ зажигания.

– Отдохнуть.

– Могу предложить пару вариантов, – Залесский на секунду перевёл взгляд с дороги на собеседницу. Варианты, надо полагать, были: «едем ко мне» и «едем к тебе».

– Валер, я хочу нормально выспаться.

– А потом выспимся, – Валера с улыбкой взглянул на нее. – Так как?

Было лень напрягаться. Но и обижать Валерку не тянуло.

– Как хочешь, – смирилась Маша.

– Сильно, – подмигнул Залесский.

Но поехал к ней, как всегда оставляя окончательное решение за Горской.

Валерка остался на ночь, но Маша успела выспаться. По крайней мере, больше, чем обычно. Кофе в постель, подслащенный комплиментами, придал некий «заряд бодрости». На одной из гулянок в папиной лаборатории его коллеги прошлись по физическому смыслу этого выражения. С тех пор Марья использовала его исключительно в ироническом смысле.

– Утро туманное, утро седое… – вполне достойно напевал Залесский, завязывая галстук. – У тебя же сегодня нет первой пары?

– А какая у нас неделя?

– Первая.

– Значит, нет. А какого рожна ты меня поднял?

– Хотел пообщаться.

– Ну и общался бы. Будить-то зачем? – прозевала Маша и закуталась в покрывало.

– Будешь трахать – не буди?

– Залесский, ты у меня такой умный…

Даже едкий Машин тон не мог испортить настроение звезде экономфака. Жаворонок, что с него возьмешь…

– Я тоже тебя люблю, Мария Петровна, – Валера одернул безупречный пиджак и повернулся к ней. – Ты за мной закроешь?

– Лерик, ты же у меня не только умный, но еще и проницательный?

– А как же поцелуй перед уходом на работу?

– Так уж и быть, иди сюда, поцелую.

Как щелкнул замок, Маша уже не слышала. Кофе не помог. Она заснула настолько крепко, что чуть не проспала свою третью пару и в результате с Валерой пересеклась только на перемене. Они шли рядом и обсуждали новый проект. Машин взгляд зацепился за живописную компанию возле окна. В центральной части композиции, опираясь пятой точкой о подоконник, располагался Вереин, вокруг – верные клевреты в количестве трех штук. Спортсмен был одет неброско, но дорого: брендовые джинсы и рубашка-поло. Кроссовки фирмы Adidas[6 - «Лицом» бренда Adidas является футболист Дэвид Бэкхем, тогда как другой ведущий бренд спортивной обуви – Nike, представляют баскетболисты.]. Еще бы, он же мячик пинал, а не в корзину забрасывал.

Футболист что-то рассказывал приятелям. То ли дело было в самом рассказе, то ли в собеседниках, но Маше показалось, что это совершенно другой мужчина. Тот, который был у нее на лекциях, словно готовился к поединку: с опущенным забралом и копьем наперевес. У этого на лице светилась искренняя, открытая улыбка. Вереин источал не агрессию, а спокойную уверенность в себе. Горская вдруг поняла Галку с ее манией преследования этого субъекта.

Валера остановился, чтобы завершить разговор – дальше их пути расходились: ему нужно было зайти в учебку, а Маша направлялась на кафедру. Горская не могла сказать, что заставило ее обернуться, но, повернув голову, она встретилась взглядом с футболистом. Такой взгляд трудно с чем-то спутать. Его знает (ну, или мечтает с ним познакомиться) любая женщина. А Горская, черт подери, была женщиной. Да, все бабы – стервы, злорадно подумала она, и с самым наивлюбленнейшим выражением лица подошла поближе к Залесскому и потянулась к его уху.

Всё зло от баб, думал Вереин. А ведь день был таким многообещающим. Утром пришла партия товара, в которой было несколько новинок. Андрей хоть и понимал, что это не доигравшее в энном месте детство, но всё равно обожал разные новые фишки. Он не мог дождаться, пока шел прием и учет товаров на складе, чтобы, наконец, получить вожделенные коробки, коробочки и пакетики. Нарезал круги вокруг собираемых велосипедов и тренажеров, ожидая возможности их опробовать. Потом очарование новизны проходило, что-то вписывалось в фавориты, что-то забывалось. Но где-то в глубине души у Андрея росло подозрение, что вся бодяга с магазинами была задумана ради этих вот моментов. Сегодняшнее утро не было исключением, и в универ Вереин пришел в приподнятом настроении. Уже там он обнаружил, что две последние пары в расписании оказались закрыты. Это просто праздник какой-то! А вечером его ждал четвертьфинал Лиги Чемпионов, испанский «Реал» против итальянского «Ювентуса». Матч двух звездных команд обещал быть насыщенным. В честь такого события к нему придут одноклубники: капитан команды Олежек, он же Капдва, получивший свое прозвище за игровой номер; и Василь, ныне такой же ветеран, как Вереин, а прежде блестящий защитник и вообще мужик во всех отношениях достойный. Будет пиво и мальчики, как любит говорить Олег. Что еще нужно для счастья?

Андрей обязан был задуматься о том, что всё идет слишком хорошо.

И вот она, поварешка дегтя в бочке меда!

«Мушкетеры» обсуждали предстоящий матч, и Вереин похвастал, что смотрел «Реал» в реале. Мюнхен, 2012 год, испанцы тогда продули «Баварии» полуфинал той же Лиги Чемпионов. Но что это был за матч! В общем, Андрей увлекся. Увлекся настолько, что чуть не пропустил проходившую мимо «сладкую парочку». Черная Герцогиня не изменяла себе и дефилировала в черном. На сей раз это было полуоблегающее платье. Оно подчеркивало филейную часть Горской, выгодно контрастирующую с тонкой талией. Стройные ноги в полусапожках на шпильке пробуждали «основные» инстинкты – неравнодушен был Вереин к высоким каблукам на женских ножках в чулочках. Горская сдержанно жестикулировала, и ее аристократически изящные ладони танцевали причудливый танец. Кто упрекнет мужчину за то, что в его голове возникли нескромные фантазии? Прямо-таки очень нескромные, с участием высоких каблуков, чулочков и филейной части Черной Герцогини. И в этот самый что ни на есть интимный момент Горская обернулась. Андрей оказался не готов к такой подлости с ее стороны. И она всё прочла на его лице. Вереин это понял по мстительному взгляду. Движения преподавательницы в одно мгновение стали ещё пластичнее, она подошла вплотную к своему экономисту и что-то прошептала на ушко. Что-то неприличное, видимо, поскольку тот смутился. Нет, Андрей понимал, что это был театр одного актера для единственного зрителя. Но никуда не мог деться от желания что-нибудь разбить. Или кого-нибудь придушить. Или пнуть от души. Горская сделала контрольный выстрел глазками в сторону поверженного противника и походкой от бедра покинула поле боя.

Вот же стерва! Сама напросилась!

Он с трудом досидел до конца второй пары (по официальной версии – пятой) и уже собрался домой, как его окликнул Игорь.

– Андрей, я тут кое-что для сайта накидал. Когда посмотришь?

Когда посмотрит? Да что тянуть кота за хвост, можно и сегодня. Ехать на работу было уже поздно – до матча оставалось несколько часов, да и не планировал он возвращаться. Как ни крути, даже с учетом дороги времени оставалось вагон.

– Сможешь подъехать ко мне где-то через часок? – спросил Вереин у однокурсника.

– А пиво будет? – осмелел Игорек.

– И пиво, и мальчики, – на автомате ответил Вереин, и только по офигевшему взгляду паренька сообразил, как прозвучали его слова со стороны. – В смысле, ко мне приятели придут футбол смотреть, – поправился Андрей, и чтобы окончательно исправить положение предложил: – Если хочешь, присоединяйся.

– А что, можно? – в этом вопросе было столько детского восторга, что сказать «нет» у Вереина просто язык бы не повернулся.

– Ладно. Ты у нас мальчик худенький, много места на диване не займешь. Но предупреждаю: будешь болеть за Юве, переместишься на ковер.

Игорёха расплылся в улыбке.

Ну вот. Если ты кого-то осчастливил, значит, день прожит не зря, утешил себя Вереин.

Глава 8