Храни меня на вираже

Через пять минут всё было готово.

– Можете залезать, леди!

Настя осторожно прилегла подальше от аварийного края и, расположившись уютно на плече Кирилла, прошептала:

– Доброй ночи, мой герой.

Глаза её уже слипались, она почти провалилась в сон, как вдруг почувствовала, как жаркие губы нежно касаются её шеи и опускаются всё ниже…

– Отставить, товарищ полковник! – сквозь сон пробормотала она. – Лежите смирно.

– С тобой невозможно лежать смирно, – пожаловался Кирилл. – У тебя ж тело как улика!..

– Тренируйте волю, Кирилл Валерьевич! Или вас в вашем спецназе не учили?

– Учили, – вздохнул тот и повернулся к жене спиной.

Ближе к утру Настя проснулась. Сильно хотелось пить. Она осторожно убрала руку мужа, вылезла из постели и отправилась на кухню. По дороге, заметив свет из детской, она толкнула дверь и вошла. Девочка сидела на кровати и задумчиво теребила ухо медведя, подаренного ещё мамой, – её главного «поверенного». Настя села рядом с дочкой и обняла её.

– Что не спишь, котёнок?

– Не хочется.

Глаза её, обычно живые и весёлые, сейчас были грустными и потерянными.

– Настя, а ты знала моего родного папу? – вдруг спросила она. – Папа Кирилл ведь мне не родной. Ребята в классе знают, что вы меня удочерили.

«Кому это надо?! Какая тварь разболтала? – поморщилась Настя. – У нас же у всех одна фамилия! И в свидетельстве о рождении чёрным по белому теперь написано: Людмила Кирилловна Мезенова».

Как и обещал Кирилл, девочку он удочерил. Единственное, Люськой её больше не называли.

– Доча, а ну иди сюда, – как-то позвал её Кирилл. – Ты и сама у меня красавица, и имя у тебя красивое – Людмила! Давай мы имя Люся оставим пуделькам и болонкам. А тебя будем звать Людой, Людмилой или Милой. Идёт?

– Идёт! – тут же согласилась девчушка.

– Ну а дома буду звать тебя как прежде – зайкой. Согласна?

– А мама Настя меня котиком зовёт, – доверительно поделилась она секретом.

– То мама, а то я! – важно произнёс Кирилл. – Или ты на зайку не согласна?

– Согласна! – обрадовалась «зайка» и залезла к отцу на колени.

Настя взяла маленькую детскую ладошку в свою.

– Я не буду тебе врать, Мила, я не знаю точно, кто твой отец, – призналась она. – Когда я училась в Москве с твоей мамой, я знала нескольких мужчин, которым очень нравилась мама Рита. Она была красивая, добрая и скромная. Кто из них твой отец, она мне не сказала. Ведь у каждой девочки есть тайны.

– И у тебя? – изумился ребёнок.

– И у меня, – рассмеялась Настя. – А зачем тебе знать про отца? Тебя что-то тревожит?

Людмила не по-детски вздохнула.

– Было бы интересно на него посмотреть, поговорить. И ещё… ребята сказали, что, когда у вас появятся свои дети – у вас же всё равно кто-нибудь когда-нибудь родится, – я вам буду не нужна.

Настя задохнулась о возмущения:

– Дураки ваши ребята! Кто так говорит, тот глуп и жизни не знает! Людмилка, а давай твоего медведя выбросим: он же старый! Вон мы с папой сколько новых красивых игрушек тебе надарили.

Девочка округлила глаза и вцепилась в своего медвежонка, крепко прижав его к груди.

– Ты чего?! – с обидой воскликнула она. – Он же родной!

– Вот и ты для нас родная, как этот медвежонок! – взволнованно произнесла Настя и, посадив на колени, прижала дочь к себе. – Дурашка ты бессонная! Давай-ка лучше будем спать.

Успокоенная девочка облегчённо вздохнула и забралась под одеяло, положив медведя рядом на подушку.

– Сладких снов вам с Мишуткой!

Настя погасила свет и прошла на кухню.

* * *

На следующий день, сказав в редакции, что поехала за материалом, Анастасия Сергеевна Мезенова заглянула в школу. Поговорив с классным руководителем второго «В» класса, она была абсолютно уверена: гнильцо не отсюда – педагог ничего не знал.

«Значит, информацию добыли и растрепали ушлые и дотошные мамашки, – размышляла она. – Кому дорогу перешла моя тихая девочка? Или им, разведёнкам, завидно, что нам с дочерью повезло? Не понимаю…»

После она разыскала школьного психолога и доверительно побеседовала с ней. Женщина обещала помочь. Выйдя из школы, Настя внезапно почувствовала слабость и села на лавочку, чтобы прийти в себя. Её замутило ещё там, у кабинета.

«Бедные дети, и как они учатся здесь по полдня?! Та ещё атмосферка в этих учреждениях!»

Она просидела уже минут двадцать – слабость не проходила.

«Вот нормально бы позавтракала, не было бы сейчас полуобморочного состояния, – ругала она саму себя. – Ребёнка заставляешь, а сама!..»

По утрам Настя не могла себя заставить съесть кашу или омлет: организм ещё спал и напрочь отказывался принимать пищу. Соглашался только на йогурт и кофе с тостом и ломтиком сыра.

Мезенова заставила себя встать и медленно побрела со школьного двора. На остановке было много народу.

«Хорошо, значит, автобус скоро придёт!» – подумала она.

Вдруг перед глазами замелькали мошки, стали расплываться круги, ноги сделались ватными, и Настя начала оседать.

Очнулась она от резкого запаха. Перед глазами маячило лицо врача.

– Чего это ты, голубушка, народ пугать вздумала, а? Давай-ка прокатимся до больнички.

– Нет, меня в редакции ждут, – возразила она и поднялась.