Если Господь призовёт тебя…

– Вот так! – довольно сказал Дима, и вся процедура повторилась.

– Дим, а почему ты не отдашь плёнку в «Кодак»? – спросила я. – Там всё быстро напечатают…

– Напечатают-то напечатают, – сказал он. – Но пойми, что там поточный метод, а каждая фотография требует индивидуального подхода. Это искусство!

Дима потянул за конец плёнки, и я совершенно неожиданно увидела… себя! Сосредоточенное выражение лица, блокнот и ручка наготове, взгляд устремлён на сцену.

– Наш журналист! – прокомментировал он.

– Сама вижу… А когда ты успел меня сфоткать? Я ничего не заметила…

– Я же говорю, что это – искусство! – довольно сказал Димка. – Ты не замечаешь, но фотокамера замечает всё! Сделать тебе такую?

– Ну, да, если не трудно…

Он сделал две одинаковые фотографии – одну для меня, вторую – для истории. Кадры сменяли один другой, как в калейдоскопе, Димка полностью ушёл в работу и на меня, как казалось мне, внимания не обращал. А я, пользуясь тем, что сидела рядом с ним, искоса наблюдала за его сосредоточенным лицом в свете красной лампы. «И как он всё успевает? – восхищённо думала я. – Учиться, во всём участвовать, фотографии печатать – я поняла, что это долгий и достаточно утомительный процесс – готовит ещё!» Сама я с трудом умудрялась совмещать два дела: учёбу и любовь к Диме, причём второе отнимало у меня намного больше времени и душевных сил, чем первое…

Он вытянул губы трубочкой и шевелил ими, когда менял что-то в установке экспозиции, деловито отправлял фотографии в проявитель, промывал их, перекладывал в закрепитель, а я глубоко вдохнула и внезапно ощутила какой-то незнакомый аромат, который пробился сквозь кислый запах химикалий. Я замерла и втянула воздух ещё раз: он был сладковатый, чуть-чуть приправленный потом и одеколоном и ещё чем-то, что я не могла узнать. Внезапно я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо и отчаянно запылали щёки и уши: это был Димкин запах! Я впервые почувствовала, как пахнет мужчина! Мне отчего-то стало трудно дышать, и я изо всех сил старалась не пыхтеть, чтобы он ничего не заметил!

Тем временем на белом листе появилась ещё одна моя фотография, потом ещё одна, ещё… Димка сделал их около восьми штук, и если учитывать, что в плёнке 36 кадров, то почти четверть были мои фотографии!

– Поля, – сказал он. – Я напечатаю тебе их все, хочешь?

– Да, – ответила я, и сама удивилась, как хрипло звучит мой голос. – Конечно, напечатай! Меня давно никто не фотографировал.

– Что с тобой? – удивился он. – Тебе не плохо?!

– Нет, – уверенно ответила я, и темнота сгустилась вокруг меня…

Спустя какое-то время я ощутила свет, слишком резкий для привыкших к темноте глаз, и зажмурилась.

– Она пришла в себя, – как сквозь вату донёсся до меня незнакомый голос, и я удивилась этому.

– Поля, открой глаза! – это взволнованно сказал Дима, и я послушалась.

Димкино расстроенное лицо было совсем рядом, а около него – лицо совсем молодой и красивой женщины, только очень усталое и истощённое. Она держала в руке пузырёк и ватку.

– Ну, вот, всё хорошо, – сказала она. – Митя, ты побудь около Полины, а я приготовлю горячий чай с сахаром. Ей нужно после обморока.

Она улыбнулась и вышла. Так я познакомилась с Диминой мамой, матушкой, как он её называл – Светланой Афанасьевной.

– Ты как? – тревожно спросил он. – Хорошо себя чувствуешь? Я страшно напугался, когда ты повалилась на меня, не говоря ни слова!

– Я потеряла сознание? – я почувствовала, что краснею.

– Ну да! Это я виноват, – сказал Дима. – Ты же первый раз… Нанюхалась химикатов, вот и…. – он смущённо развёл руками.

– А где я?

– В моей комнате.

Я попыталась подняться – он торопливо помог мне принять вертикальное положение – и с любопытством осмотрелась: говорят, комната отражает характер человека. У Димки была чистота и порядок: на столе стопками сложены учебники и тетради, на стенах несколько полок, плотно уставленных книгами, шкаф, над узкой кроватью – бра. На стене рядом с кроватью – ковёр, на другой стене – постеры с какой-то незнакомой мне группой… По-моему, у него даже пыли не было – мне так показалось. Мне невольно стало стыдно: моя-то комната не отличалась такой чистотой, мама всегда ругала меня за это! На моём столе был хаос, в ящиках – завал, одежда частенько валялась просто так – на стульях, кровати… У Димы такого не было.

– У тебя хорошо, – сказала я.

– Мне нравится.

– Ребята! Идите пить чай! – позвала его мама.

– Пойдём, – он протянул мне руку.

– Да я сама! Что ты со мной, как с инвалидом! – я засмеялась.

Димкина рука убралась восвояси, и я тут же пожалела об этом. Мы прошли на кухню, где нас ждал горячий чай с сахаром и конфеты с печеньем.

– О!– обрадовался Димка. – Конфетки! Откуда?

– Из сумки забыла вынуть, – сказала мама. – Когда в магазин ходила. Садись, Поля, пей чай!

Мы приступили к чаепитию; она же стояла у окна и грустно смотрела на нас:

– У тебя красивое имя, редкое – Полина.

– Это мама назвала, – ответила я. – Она очень увлекается историей славян и считает, что у нас осталось только два исконных имени – Полина и Светлана.

– Значит, мама любит историю, а папа?

– Папы нет, – я положила чайную ложку. – Он оставил нас, когда я была совсем маленькая…

Помню Димкин сочувственный взгляд, который он бросил на меня.

– Вот и наш папа… тоже… нас оставил, – сдавленно сказала Светлана Афанасьевна, и в её голосе явственно послышались слёзы.

– Мама, ты что?! – Димка взметнулся из-за стола.

– Митя, всё хорошо, я пойду прилягу, – она медленно вышла из кухни.

– Матушка до сих пор не смирилась, что папы больше нет, – тихо сказал он.

– А сколько ей лет? – так же тихо спросила я.

– Тридцать семь. Она родила меня в двадцать, а когда ей было тридцать четыре – погиб папа, и она осталась только со мной, – спокойно ответил он. – Уже три года как она… болеет…

– А что с ней?

– Врачи говорили, что у неё был сильнейший стресс и что она долго будет восстанавливаться. Нервы у неё не в порядке… депрессия, – грустно заключил Дима.

– Дима, а твой папа… он погиб? – несмело спросила я.

– Да. Он был кадровый офицер и выполнял боевое задание в Чечне, – Димкины глаза потускнели. – Задание было выполнено, так нам сказали, а папа… не вернулся…

– Дим, ты… извини меня, – горло внезапно стало сухим, и слова никак не желали выходить на свет божий. – Я… мне так неловко, я вовсе не хотела тебя расстраивать…

– Да ничего, – он улыбнулся. – Не переживай, всё нормально!

– Ну, я пойду? – сказала я. – Мне правда пора. Статью ещё писать, уроки делать…

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он. – Сама сможешь дойти?

– Дойду, здесь близко. Голова уже не кружится! – я тоже улыбнулась и поднялась из-за стола.

Дима помог мне надеть куртку и открыл дверь. Сделав несколько шагов вниз по лестнице, я оглянулась: он стоял в дверном проёме и смотрел мне вслед. Увидев, что я обернулась, он поднял руку и помахал мне. Таким я надолго запомнила его…

Дома я долго размышляла о том, как странно похожи наши судьбы: у нас нет отцов, наши мамы часто печальны… Потом я подумала, что Димке всё-таки хуже: мой папа жив, просто не живёт с нами, и мама моя не болеет…

– А ведь ему ещё приходится готовить, – пробормотала я и крикнула:

– Мам! Что на ужин?

– Тушёная курица с капустой! – с кухни отозвалась она.

Я вспомнила Димкин суп с макаронами и картошкой, и мне окончательно стало грустно: наверняка он постоянно голоден от такой еды, но пригласить его на обед или ужин я, конечно, не смогу, это такой храбрости надо набраться, какой у меня и в помине нет!

Курица с капустой навеяла непреодолимое желание спать, но от кровати меня прочно отделяло домашнее задание, поэтому скрепя сердце я вновь уселась за письменный стол, ведь, кроме всего прочего, приближался конец первого полугодия, а значит, и первые полугодовые оценки… Волей-неволей приходилось «поднажать», чтобы не увидеть изумлённые мамины глаза и не услышать её расстроенный голос.

Последняя неделя перед каникулами принесла нам много неприятных сюрпризов: во-первых, разнообразные контрольные, в первую очередь, по русскому и алгебре; во-вторых, неожиданное известие о том, что каникулы начнутся на два дня позже, чем обычно; в-третьих, Маргоша сказала, что управление образования категорически запретило проводить новогодние праздники в школе – только в кафе. А нам-то как раз хотелось предпоследний Новый год отметить всем классом в школе! В кафе мы могли сходить в любой удобный для нас момент! Но с управлением образования не поспоришь, поэтому наш 10 А выбрал «Эдем» – небольшое кафе рядом со школой, не лучше и не хуже других забегаловок.

Но кроме неприятностей было и кое-что заслуживающее внимания: мы выпустили второй номер газеты, причём наша редколлегия потихоньку начала становиться командой; я вовремя исправила оценки и ожидала за полугодие только четвёрок и пятёрок; и ещё: старшие классы традиционно проводили ёлки для малышей. Угадайте, кто был Дедом Морозом? Конечно, Митя! А в этом году и мне пришлось принять участие в подготовке: моя статья о празднике в Доме престарелых была признана настолько талантливой, что Елена Викторовна попросила меня «осовременить» сценарий представления для малышей.

И уж я постаралась! Мой Дед Мороз читал рэп и переодевался в костюм супермена, а на нелёгком пути к Снегурочке детям встречались Женщина-кошка, Бабки-Кривые Ножки, Барби и поп-звёзды! Витя Байченко пришёл в восторг: было где разгуляться его дарованию! Он бы сыграл их всех, но мы разрешили ему остановиться на трёх персонажах, и он выбрал Пугачёву, Витаса и Моисеева.

Дима был вполне доволен ролью Деда Мороза и ни на что больше не претендовал. А Валя-Снегурочка радовалась, что её придётся петь только одну песню – арию Снегурочки, томящейся в заключении, – берегла бесценные связки.

Наше представление имело большой успех и у детей, и у их родителей! Один папа-предприниматель даже предложили показать его во время рождественских каникул для сотрудников своей фирмы. Он дал Мите свою визитку, и мы вежливо обещали подумать и если что – позвонить.

Но среди всей предпраздничной суматохи более всего угнетал меня тот факт, что Дима не делал никаких попыток к сближению, – я потихоньку приходила к выводу, что неинтересна ему как девушка… Поделилась сомнениями с девчонками – они, против обыкновения, отнеслись к моим словам серьёзно, без шуток и подколок.

– Почему ты так решила? – уставилась на меня голубыми глазами Ксюша. – Только потому, что он то и дело не приглашает тебя в кино и к себе домой? Но ты же сама говорила, что у него больна мама, и ему приходится выполнять работу по дому! А потом, эти представления отнимают уйму времени…

– А ведь он должен ещё и учиться, представляешь! – ехидно добавила Маринка.

– То есть, вы думаете, что ему не наплевать на меня?

– Думаем, что нет, просто кроме тебя у него есть ещё и другие заботы! – съязвила Марина.

– А ты не допускаешь мысли, что он тоже стесняется? – тихо сказала Ксюха. – Парни ведь не все такие, как Дрон…

– Дро-он, – протянула я.

Мы дружно глянули друг на друга и расхохотались, вспомнив, как Андрюха пытался кокетничать с нашей Юлечкой, совершенно не заботясь о том, что она – учитель!

– Ну, ты сравнила! – сказала Марина – Такие, как Дрон, один на миллион!

– Но всё равно, – не унималась Ксюша. – Димка не такой испорченный! Мне кажется, он просто стесняется и не может придумать предлог… Попробуй сама!

– Я?! – испугалась я. – Я даже представить себе этого не могу!

– А зря! – наставительно сказала Ксюша. – Сейчас сплошь и рядом девушки берут инициативу на себя! Это модное течение времени.

– Тогда почему бы тебе не начать? – предложила ей Марина. – Покажи пример! Тогда и Линка точно решится!

– Меня это не интересует! – отрезала Ксения. – А вот Лина (она кивнула в мою сторону) больше ни о чём думать не может! Надо уже как-то определиться…

– А если никак нельзя определиться? – сопротивлялась я. – Я первой не смогу! А он, после того как подарил фотографии, больше не подходит…

Это была правда: Дима на следующий день подарил мне восемь чудесных чёрно-белых фотографий, я поблагодарила его, и на этом всё закончилось… Даже когда мы репетировали сценарий новогоднего представления (к слову сказать, совсем не так долго и тщательно, как комедию Фонвизина), он практически ни разу не перемолвился со мной ни единым словечком. И про обещание спросить у своей мамы о котёнке как будто забыл; бедный Марсик продолжал мёрзнуть под лавочкой…

Я решила снова попытать счастья и пристала к маме с просьбой взять Марсика домой, но она, обычно добрая и мягкая, стала неприступной, как скала, и забыла все слова, кроме «нет!». Так я билась несколько дней, но безрезультатно, лишь поссорилась с мамой, которая начала упрекать меня в бесчувственности и бессердечности. Пришлось разговоры замять… Но это не помогло мне успокоиться насчёт судьбы несчастного котёнка, как раз наоборот: я с новыми силами стала думать, куда бы его пристроить и не придумала ничего лучше, как повесить объявление на школьную доску объявлений. Я постаралась основательно расписать достоинства Марсика, так что захотевший приютить его должен был ощущать, что ему оказана небывалая честь!

Результат был самым неожиданным и приятным: после третьего урока в наш класс, томящийся в ожидании предпоследнего урока алгебры в этом году, влетел Димка Березин с моим объявлением в руке.

– Поля! – закричал он. – Я полный балбес! Ведь я поговорил с мамой, и она согласилась взять твоего Марса!

– Здравствуй, Дима! – строго глядя на него, сказала Ксюша.

– А, да! Здравствуйте, девчонки! – спохватился он.– Поля, я просто забыл, столько разных дел навалилось, сама понимаешь!

– Понимаю, – я без улыбки взглянула на него. – А котёнок, между прочим, так и живёт под скамейкой…

Синие глаза немного потускнели и смотрели виновато:

– Но я же не нарочно… я действительно забыл… Ты… не передумала отдать его мне?

– Она его уже пристроила! – внезапно встряла Маринка. – Так что не рассчитывай!

– Марина! – мне тут же стало жаль его. – Я его вовсе не пристроила и не передумала – он твой, как мы и договаривались! Только забирай его быстрее: уже очень холодно, а в подъезде ему соседи не разрешают жить, говорят, он гадит.

– Чего он там может нагадить? – удивился Димка. – Значит, договорились: сегодня я и заберу кота!

– Когда? После уроков?

– Нет, не смогу, – он задумался. – Я позвоню тебе, хорошо?

– Мой телефон… – начала я.

– 485-485 – я помню! – снова улыбнулся он. – Я позвоню!

И вышел.

– А ты говорила: наплевать! – с ехидцей сказала Марина. – И совсем не наплевать!

– Да, на котёнка не наплевать, – пришлось мне с ней согласиться.

Вошла Надежда Ивановна, и мы замолчали: конец полугодия вовсе не означал, что неугомонная математичка не приготовит нам какой-нибудь неприятный сюрприз в виде контрольной, самостоятельной и так далее.

Так и оказалось: она снова притащила методички и радостно провозгласила, что мы сейчас начнём решать очередную работу. Наше возмущение не возымело никакого результата: у Надежды Ивановны был железный характер, поэтому нам пришлось сделать всё, как она запланировала.

– Нет, Надежда Иванна совсем с ума сошла! – на перемене громко возмущался Дрон. – До Нового года меньше недели, а она контрошу учудила! Если сейчас Удава что-нибудь придумает, будет вообще улёт!

– Здравствуйте, дети! – с приклеенной улыбочкой вползла она. – Сейчас мы с вами напишем контрольный словарный диктант, последний в этом году!

Она была такой радостной, как будто сообщила нам о невесть каком радостном событии.

– Жесть! – воскликнул обычно сдержанный Тёма. – Ну, Дрон, накаркал!!

– Наталь Пална! – дружно взмолились мы, ну, может, кроме Ксюхи, которой, с её-то багажом знаний, было всё равно. – Мы уже писали сегодня контрольную по алгебре!

– А что, экзамен по русскому языку заменили алгеброй? – с ядовитой усмешечкой спросила Удава.

– Наталь Пална, Новый год скоро! – застонали мы.

– Вот и встретим его достойно! – непреклонно сказала Удава. – Борькина, раздай тетради!

Пришлось подчиниться. Диктант был с грехом пополан написан. Потом мы с огромным трудом отсидели два последних урока, причём с половины шестого урока нас отпустили, и разбежались по домам готовиться к предстоящим праздникам.

Но меня на данный момент больше занимал не Новый год, а то, что сегодня Митя Березин придёт ко мне за котом! Правда, он вовсе не собирался заглядывать на огонёк, обещал лишь позвонить, но мне очень хотелось пригласить его в гости! Как? Я ещё пока не придумала, но время у меня было: он говорил про вечер.

Примчавшись домой, я взлетела по ступенькам и с порога закричала:

– Мама! Что у нас на обед?

– А что такое?! – мама испуганно выглянула из кухни.

Она у меня библиотекарь в городской детской библиотеке, и в середине недели у неё методический день – очень удобно, особенно когда надо срочно придумать что-то вкусненькое!

– Ничего, просто есть хочу.

– Да? – с подозрением спросила она.

– Да, а ещё мне хотелось бы чего-нибудь вкусненького.

– Я ватрушку собралась испечь, подойдёт тебе?

Мамина ватрушка – это нечто особенное! Это вам не примитивный «пирог с творогом наружу»! Это тающее во рту творожное чудо с ванильной крошкой и изюмом, с которым не всякий покупной торт может сравниться! Оставалось придумать, как завлечь к нам домой Димку.

– Ма, – попробовала я за обедом закинуть удочку. – Если ко мне в гости зайдёт мальчик, ты не будешь против?

– А что за мальчик? – живо заинтересовалась мама.

– Да ты видела его, это Дима Березин.

– С которым ты в кино ходила? – мама оказалась на удивление памятливой.

– Ну да.

– А почему я должна быть против?

Я пожала плечами.

– Приглашай, мы его чаем с ватрушкой напоим!

– Значит, ты его тоже приглашаешь?

Теперь уже мама пожала плечами:

– Да разве мне жалко!

– Спасибо, мамулечка! – я поцеловала её вкусно пахнущую щёку: предлог был готов!

Оставшееся время я провела в радостном ожидании, с трудом сдерживая желание сесть рядом с телефоном и отвечать на все звонки. Может, мама и замечала моё странное поведение, но вида не подавала.

Дима позвонил около шести, весёлый, спокойный, как всегда.

– Привет!

– Привет!

– Ну и как там мой рыжий монстр?

– Ждёт не дождётся нового хозяина! – вслух сказала я, а про себя добавила: «И я тоже тебя жду!»

– Я подойду через полчаса и заберу его!

– Ладно.

«И что делать? Он меня даже выйти не попросил!»

Надо было действовать! Я сорвалась с места:

– Мам, я пойду вынесу мусор!

– Что?! – не поняла она, но я уже оделась, подхватила ведро и выскочила на улицу: мусоропровода у нас не было, потому что дом пятиэтажный, и мусор приходилось таскать в контейнеры. Обычно мне это совершенно не нравилось, но сегодня – дело другое! Сегодня это было наилучшим выходом из ситуации! Я вытряхнула мусор из ведра и стала подстерегать Димку около контейнеров.

Чуть было моему плану не помешало неожиданное стечение обстоятельств: мой сосед с первого этажа, Коля Тушин, мальчик немного не в себе, тоже пришёл выносить мусор и с удивлением уставился на меня:

– Лина? Привет! – он вытряхнул мусор в бачок. – А ты что тут делаешь?

– Что тут можно делать? Мусор выбрасываю!

– А… – протянул он. – А чего домой не идёшь? Ты вроде уже всё выбросила…

– Дышу свежим воздухом! – я втянула кисловатый запах помойки.

Он с недоумением посмотрел на меня и последовал моему примеру:

– Получше места не нашла?

– Слушай, Тушин, что ты докопался?! – я потеряла терпение. – Мусор выбросил – и топай отсюда!

Он немного потоптался на месте, качая большой головой, и сказал:

– Лина, а давай в кино сходим? Ребята говорили, клёвый фильм идёт в «Вертолёте»…

А Коля, надо вам сказать, учился в специализированной школе для детей с отклонениями и после восьмого класса пошёл работать не то слесарем, не то механиком на теплоэлектроцентраль, поэтому и друзья у него были соответствующие. Я как представила себя в их компании, так меня пот прошиб!

– Я в кино уже была, и вообще мне некогда! Конец полугодия – ты что, не понимаешь?!

– Почему это?! – обиделся он. – Я всё понимаю!

Мы постояли молча. Уходить он вовсе не собирался.

– Лина, а где ты Новый год встречать будешь? – нашёл он новую тему для разговора.

Я мысленно застонала.

– С друзьями!

– А-а… – Коля опять замолчал.

«Уйдёшь ты или нет?!» – почти с ненавистью подумала я. Вообще-то я была вовсе не прочь поболтать с ним: мы с детства жили в одном подъезде, он иногда рассказывал смешные вещи о своей работе. Смешные не из-за того, что у него было замечательное чувство юмора, а из-за необычного взгляда на мир: всё-таки он был не совсем обычным человеком; но сейчас мне страстно хотелось побыть одной, чтобы придумать, какими словами я буду приглашать Димку домой, а этот придурок стоял и переминался с ноги на ногу.

– Коль, тебе, наверное, домой пора? – закинула я пробный шар.

– Почему?

– Мама ужин приготовила…

– Не, я сам сейчас буду готовить: она в ночную, – его мать была фельдшером в больнице и частенько оставалась на ночное дежурство.

– Тем более! Тебе ещё готовить надо! Иди-иди! – настойчиво провожала я его.

– Ты что, ждёшь кого-то? – внезапно спросил он.

– Никого я не жду! Мне надо одной побыть! – воскликнула я.

– Ну, ладно… Тогда я пойду?

– Вот-вот! Иди!

Коля наконец-то ушёл, а я облегчённо вздохнула, и мысли вновь обратились к Димке и к тому, как бы заманить его домой. Но долго размышлять не пришлось: Березин собственной персоной показался в конце дома. Широкими шагами он приближался к нашему подъезду, и я тоже заторопилась.

– Дима! – окликнула я его.

Он завертел головой, увидел меня и улыбнулся:

– Привет! Ты что тут делаешь?

– А что тут можно делать? Мусор выбрасываю! – я помахала пустым ведром.

– Понятно! – кивнул он. – Ну, и где мой зверь?

– Марсик? Сейчас я его позову, и он выскочит! Только знаешь, надо нам сходить домой!

– Зачем?

– А я обычно зову его и даю что-нибудь вкусненькое…

– Тогда иди, заодно и ведро отнесёшь!

– Сейчас, – я, как вкопанная, стояла на месте.

– Дим… – мой голос прозвучал так нерешительно, что мне стало противно. – Дима, пойдём вместе?

– Зачем? Я тут постою! – не понял он.

– Выпьем чай…

– Спасибо, я уже ел!

– А у нас очень вкусная ватрушка! – я не сдавалась. – Мама пекла! И вообще, это она тебя приглашает!

– Мама приглашает? – его взгляд слегка смягчился. – Ну, тогда пойдём! Только ненадолго – мне ещё ужин готовить!

– Хорошо-хорошо! – обрадовалась я. – Конечно, ненадолго!

Я как будто на крыльях взлетела на свой этаж, позвонила в дверь и радостно сообщила маме:

– Кипяти чай, у нас гость!

– Кто же это? – улыбнулась она.

– Дима Березин!

– Здравствуйте! – Димка вошёл в прихожую. – Извините за беспокойство, но Полина такая настойчивая!

– Есть немного! – засмеялась мама. – Здравствуй, Дима! Мойте руки и садитесь за стол. Полечка, покажи Диме, где ванная!

И я показала! Пока он мыл руки, вытащила из комода чистое полотенце и стояла рядом, потом держала его, пока Митя вытирался.

Когда мы уселись за стол и начали пить чай, мама совершенно неожиданно сказала:

– Давно за нашим столом не сидел мужчина, не разбавлял женскую компанию!

Дима улыбнулся, а я с удивлением уставилась на неё: мама кокетничала?! Значит, Митя ей понравился?!

– Таисия Павловна, у вас очень вкусная ватрушка! – он с удовольствием доедал второй кусок, а я, наоборот, и первый-то не могла в себя запихнуть от волнения! Слова в горле комом застревали.

– Дима, а как зовут твоего папу? – мама дар речи не потеряла и поддерживала разговор.

– Александр.

– Александр Березин? – мама задумалась, по лицу её мелькнула тень. – Это не тот ли Березин, который живёт на Академика Павлова, 4?

Димкины глаза потускнели:

– Да, мы там живём с мамой…

– А папа?

Он молчал.

– Ма, Димин папа погиб несколько лет назад! – тихо сказала я.

– Погиб?!

– Он был боевым офицером в Чечне… – почти прошептал Димка.

– Димочка, извини меня за бестактность! – мама положила руку ему на плечо.

– Но вы же ничего не знали! – он поднял на неё глаза и улыбнулся.

– Ты очень похож на своего отца, – мама тоже улыбнулась. – Он… был… такой же добрый…

Она поднялась и повернулась к плите:

– Дима, тебе налить ещё чаю? – голос её звучал глуховато.

– Да, пожалуйста! – откликнулся он. – А вы знали папу?!