Прикосновения
– Это ты во всём виноват! – обрушилась она на него. – Всё из-за тебя! Вся моя жизнь покатилась под откос из-за тебя! Если бы не появился ты, то я бы работала спокойно, зарабатывала деньги, и с Лёшей мы бы создали нормальную семью… И незачем мне знать чужие секреты! Лучше бы я ничего не знала, лучше быть слепой и глухой, чем сидеть одной месяцами, зато всё знать!
– Прости! – попытался он вставить слово.
– Зачем ты вообще пришёл? – снова набросилась она, на этот раз схватив его за лацканы пиджака. – Зачем?! Сначала спустя неделю, потом спустя два месяца… В следующий раз ты заявишься лет через двадцать? Когда я начну увядать? И опять самодовольно поругаешь меня за шишки и грабли… Ну и что дальше?! Я наблюдаю, как жизнь проносится мимо меня – другие живут, а я наблюдаю! – Девушка выдохлась, оставив в покое лацканы.
– …Просто нелегко было найти твоего сына, – наконец вставил Феликс. – Долго искал, но я его всё-таки нашёл!
– Что? – Юля не поняла, ей показалось, будто она ослышалась.
Феликс приблизился к комнате хозяйки и лёгким движением толкнул внутрь дверь, сам вернулся в прежнее положение, снова навалившись на стену и закинув ногу поверх другой. Девушка застыла, глядя напряжённо на дверной косяк. Она подумала, будто Феликс её попросту разыгрывает. Юля готова была признать, что возможны всякие чудеса: луна вполне могла закрыть собою весь небесный свод и экскурсия в чудо-замок вполне возможна… Но не мог её мальчик, не доживший до момента своего рождения, спустя шесть лет взять и выйти из этой комнаты…
Сердце сжалось в груди. Феликс был серьёзен, как никогда, он смотрел в тот проём невозмутимым взглядом, смотрел на кого-то приближающегося… Девушка сделала шаг назад, нащупывая сзади себя опору, не переставая дышать с волнением, со страхом перед великим чудом, перед невозможным чудом…
И это произошло.
Он вышел из комнаты: маленький, спокойный и немного грустный – мальчик лет шести. На нём был светлый костюм, почти как у Феликса, только без шляпы. Он вышел и повернулся к ней. Его лицо невероятно напоминало её детские фотографии – и глаза и брови, нос и подбородок – всё было, как у неё, у Юли, но губы другие, возможно, как у его отца – она уже не помнила какое было лицо у её мимолётной страсти. Юля просто была ошарашена, она подошла и присела перед ним – по щекам скатывались одиночные слёзы. Её руки прикоснулись сначала к ткани, вполне реальной, шершавой, затем к рукам и лицу – таким же реальным и тёплым. Она панически начала его ощупывать: за волосы, щёки, подумав, что ей это снится – мальчик стоял без движений, дав ей сполна насладиться встречей, прочувствовать феномен до всей глубины.
– Ну что ты молчишь? – произнёс Феликс, обращаясь к ребёнку. Тот наконец зашевелился, бросив на мужчину взгляд.
– Ты знаешь, кто я? – тихо спросила Юля, продолжая трепетно гладить мальчика, считая, будто она уберёт руки и всё исчезнет. Мальчик довольно кивнул.
– Прости, что долго не навещал тебя, – услышала девушка его голос, больше соответствующий ребёнку лет двенадцати. – У меня были дела. – Помолчав, он добавил: – Я общался с отцом, показывал ему всё… Он понятия не имел о моём существовании и сильно удивился увидев меня. – Ребёнок говорил, как взрослый. – Мне пришлось долго объяснять, откуда я взялся, потому как он совсем позабыл ваши встречи.
– Подожди, – не поняла Юля, – что значит общался? Он что, умер?
– Сел пьяным за руль, к тому же не выспался, да ехал в проливной дождь… В ноябре это было.
Девушка задумалась. Новость о человеке, с которым они хотя и недолго, но когда-то были близки, на неё произвела сильное впечатление.
– В четверг жди звонка. – Слова сына снова пробудили её внимание. – Квартирная хозяйка. – Он повернулся и направился в комнату Тамары Михайловны, о которой только что упомянул. – Она меня просит уйти, ругается, что ходим тут, по её квартире… – Остановился, вслушиваясь. – Ещё говорит, что пол перед дверью слишком грязный.
Потрясённая услышанным, Юля перевела взгляд на Феликса.
– Я не понимаю… – сказала она. – И Тамара Михайловна умерла? – Глаза её полны были ужаса.
Феликс пояснил, что и суток не прошло, поэтому хозяйка не вполне соображает в данный период. А больной отец её пережил, правда, находится в реанимации и скоро к ней присоединится.
– Она сейчас здесь? – девушка смотрела испуганно. – Я боюсь с ней оставаться. Почему вы уходите? Вы ещё вернётесь?
Мальчик остановился возле окна, где заканчивалась полоска света, падающая из коридора, он дожидался Феликса.
– С каких это пор ты стала бояться покойников? – спросил удивлённо Феликс, затем последовал примеру мальчика и окунулся в полумрак. Притормозив дал совет: – Лучше займись помывкой пола, а я пока что-нибудь придумаю.
Дверь перед Юлей закрылась без чьего-либо участия. Старая квартира погрузилась в тишину. Девушка включила свет в своей комнате, затем телевизор и принялась распаковывать контейнеры, обёрнутые фольгой. Полученные скопом шокирующие новости понадобилось заесть, и чтобы обязательно под телесериал, так как её продолжало колотить.
Во время передвижения по квартире она постоянно озиралась по сторонам. Настороженно поглядывала на дверь Тамары Михайловны – девушке везде мерещился её витающий дух, и по-видимому он был далеко не дружелюбен.
Незадолго до сна она всё-таки вымыла пол у порога, залезла под одеяло, вспомнила Лёшину оргию, разозлилась. Руки так и чесались набрать его маме и поведать, во что вылилась просьба, которую девушка с самого начала отказывалась выполнять. Рассказать ей всё, чтобы та не думала, какая Юля бессердечная и жестокая. Ещё она хотела посоветовать этой даме не копаться в невестах, а прививать сыну семейные ценности. Тут же вспомнила про своего. Сердце её размякло, но в душе всё пробудилось от радости – мальчик всё-таки цел, к тому же подрос, рассуждает про автомобильную аварию должным образом, дескать, будьте осторожнее.
В темноте, когда она пыталась заснуть, её не покидало ощущение, будто в комнате кто-то есть. Возле кровати, совсем близко, слышалось дыхание, тяжёлое, со свистом, но девушка начала проваливаться в сон. Возможно, мысль о присутствующем в комнате была уже частью сна.
На следующий день в телефоне высветился Лёша – она не ожидала увидеть его номер после вчерашнего. В Юле проснулся интерес: что говорят парни после подобных инцидентов? Но Лёша в противовес своим порокам начал высказывать ей, что и она не без греха, и напомнил историю с суррогатным материнством, которую она до недавнего момента скрывала. Затем заострил внимание на том, как она его обманула в их самую первую встречу, дескать, Лёша ей честно сказал, что идёт на работу в больницу, а Юля солгала, что идёт навестить знакомую, в то время как шла она на работу в бюро ритуальных услуг. И зачем понадобилось то враньё – он тоже имел дело с трупами, и нет в этом ничего постыдного. Далее он отметил, что никогда не пришёл бы предварительно не договорившись о встрече, и удивлялся где она могла раздобыть его адрес. Юля молча выслушала все его недовольства, после чего извинилась сама за свой неожиданный визит и признала, что это было большой ошибкой.
Он предложил ей встретиться в нормальной обстановке, раз они всё выяснили. Девушке стало ясно: Лёша не понял – в беседе с ним она подводила итог.
– У тебя всё будет хорошо! – сказала она напоследок. – У нас у обоих всё будет хорошо, но каждый пойдёт своим путём… Каждый найдёт своё истинное счастье, свою настоящую любовь… Прощай! – Юля отключилась.
Её постоянно терзали сомнения: она в который раз отказывалась от простого земного счастья ради другого, волшебного и нереального. А что, если она действительно нездорова и произошедшие с ней странности всего лишь результат видений? Сомнения усилились, когда в четверг ей никто не позвонил насчёт квартирной хозяйки. Девушка набрала сама номер Тамары Михайловны – абонент был недоступен.
Неужели Феликс не существует, снова терзалась она, и её мальчик стал плодом воображения? В который раз Юля принялась изучать комнату хозяйки – она была такой, как прежде, будто владелица только что уехала. Девушка снова открыла шкаф, затем другой…
На кухне раздался громкий звук. Юля выбежала в коридор. На полу валялись осколки вдребезги разбитой Юлиной любимой кружки, подаренной мамой. Осколки разлетелись по всей кухне. Девушка взяла веник, начала их сметать. Что же ей сейчас не давало покоя? А то, что она прекрасно помнила, как ставила её на сушилку в перевёрнутом виде – так делала она всегда.
Юля попробовала опрокинуть другую кружку, стоящую на сушилке для посуды, висящей над раковиной… Вывалиться она никак не могла, а если бы упала, то сразу в раковину. Но траектория полёта кружки казалась немыслимой – больше всего осколков валялось у окна. Поблизости не было такого места, где Юля могла её оставить по забывчивости – осколки никак не могли оказаться на полу у подоконника, закрытого тюлем.
– Тамара Михайловна! – произнесла она, водя глазами по воздуху. – Вы меня сейчас слышите? – Ей ответила тишина. – Это сделали вы?
В квартире играли лучи весеннего солнца, обстановка выглядела миролюбиво. Казалось нелепо здесь дожидаться действий потусторонней силы, но вдруг что-то хлопнуло в комнате… Юля вернулась: дверцы шкафа, оставленные ею открытыми, были обе плотно закрыты.
– Тамара Михайловна, вы не подумайте, я не роюсь в ваших вещах и не краду здесь ничего… Я только ищу подтверждение, что я не свихнулась… – Девушка вслушивалась в пространство. – Из вашей комнаты меня навещают души умерших и разговаривают со мной… А что касается открытой двери… Нам с соседом пришлось её взломать, так как включался телевизор и орал на весь дом… Мы были вынуждены это сделать.
Может я всё же сошла с ума – обращаюсь к мёртвой, а она в это время сидит себе возле постели больного отца и не ведает, что кто-то её преждевременно похоронил.
Не услышав больше ничего странного, Юля продолжала склоняться к версии своего сумасшествия, пока в следующий четверг не увидела звонок от Тамары Михайловны. В телефоне раздался совершенно незнакомый голос пожилой женщины:
– Вы – квартирантка у Тамар Михалны? Ну слава богу! А то я копаюсь в её телефоне и не пойму: кто здесь кто… Значит, новости такие: Тамар Михална умерла, царствие ей небесное… Ещё на прошлой неделе. А вчера скончался Михаил Леонидович в больнице. Вот такие дела. – Женщина отдышалась, будто утомилась, проговаривая всё это, после чего дополнила: – Обоих уже схоронили, здесь, в Глухове. Вы пока за квартирой её приглядите! Пока разберутся что к чему – кто унаследовал. Ну всё, больше говорить не могу – у нас поминки!
Женщина отключилась, оставив квартирантку наедине со своими мыслями. Вот и настал тот самый четверг. Я не сошла с ума, думала Юля, в который раз заглядывая в телефон и находя в нём подтверждение: среди недавних значился входящий номер хозяйки, он был таким же реальным, как и всё остальное.
В последние дни, после встречи с сыном, складывалось ощущение, будто хозяйка вернулась: в квартире появлялся запах эвкалипта, из масла которого Тамара Михайловна обычно готовила какие-то снадобья, иногда слышался тихий и осторожный скрип деревянной половицы – так она ходила в туалет по ночам, в темноте, наощупь. Скрип затихал, затем Юля отчётливо слышала щелчок выключателя, а спустя какое-то время сливалась вода в унитазе – девушка себя успокаивала, будто звуки доносятся из соседней квартиры. Теперь же, звонок из далёкого Глухова дал ей понять, что все неясные явления, произошедшие здесь за последние полторы недели: разбитая кружка, закрывание шкафов, спускание воды – все были связаны с присутствием духа Тамары Михайловны, возвратившегося в родные стены. Девушка окинула взглядом помещение, пытаясь представить, где её дух может находиться в данный момент…
– Тамара Михайловна! – крикнула она в пространство. – Вы только не волнуйтесь! Я пригляжу за квартирой! – Малейшая мысль, что хозяйка за ней наблюдает и не довольствуется соблюдением установленных правил вводила девушку в дрожь. – Могу протереть в вашей комнате и пол помыть, а то пыли накопилось…
Юля принесла ведро воды и начала проводить уборку, угождая невидимой силе. Заодно протёрла пыль по всей квартире – теперь она чувствовала, будто снова живёт с хозяйкой, и та продолжает следить за порядком.
Но больше всего беспокоило: как же она будет встречаться с Феликсом, ведь Тамара Михайловна в прошлый раз была недовольна приходом мужчины и мальчика – хозяйка не потерпит присутствия посторонних в своей берлоге.
Как-то поздним вечером девушка услышала, что хлопнула входная дверь, сразу напряглась, выглянула из комнаты: бледный силуэт Тамары Михайловны, одетой в длинное платье, застёгнутое по самое горло, следовал по коридору в направлении кухни, после чего свернул к двери главной комнаты и просочился сквозь неё. Юле надоело чего-то ждать. Пришло время принятия решений. Итак, в ближайшее время она найдёт другую квартиру и съедет, несмотря ни на какие просьбы, а сюда будет периодически наведываться, чтобы присматривать. Долгие ожидания редко появляющегося Феликса стали действовать на неё удушающе, в связи с этим, в следующий его приход она ему объявит, что так дальше не может продолжаться. Она от многого отказалась при его участии и теперь сделала вывод, что глупо ждать серьёзных отношений с неким явлением из загробного мира.
В течении нескольких дней Юля подыскивала варианты в объявлениях и ходила по адресам. Предлагаемые квартиры были не лучше этой: замызганными, с неприятным запахом, и расходы на них были значительно выше, а часто и площадь значительно меньше.
Уставшая она вернулась домой, расположилась за столом в маленькой комнате, уставилась на своё отражение в небольшом овальном зеркале, прислонив кулаки к щекам, что говорило об озадаченности. Вечные муки поиска правильных действий не давали покоя, чаще всего она выбирала не те. За её спиной послышалась поступь – кто-то приблизился.
– Твоя хозяйка – настоящая мегера! – произнёс Феликс, усаживаясь в кресло. Он закинул ногу на ногу – Юля насупившись наблюдала за ним через зеркало.
– Да ладно вам, Тамара Михайловна! – обратился тот к пустоте. – В вас нет ни капли гостеприимства! Все вам только мешают…
Юлин взгляд выражал то же самое, будто и она не рада его приходу, несмотря на его сияющий вид – Феликс, как всегда, был при параде: свои шикарные костюмы он менял, как перчатки. Сегодня на нём был удлинённый жакет синего цвета в восточном стиле и часы с белым циферблатом, из рукавов выглядывали манжеты серой шёлковой рубашки, застёгнутые на запонки, по-видимому, из настоящих сапфиров. Но Юля старалась поменьше смотреть на него и думала о том, что настал тот день, когда она выскажет ему всё, покончит с его внезапными приходами, которые своей неожиданностью выбивали девушку из привычного русла. Он заметил, что она практически не реагирует на него и догадался по какой причине.
– Юля, послушай… – начал он с нежностью в голосе.
– Уходи, – сказала она тихо и не оборачиваясь.
– Знаю, что долго отсутствовал, знаю, что ждала… Я занимался именно этим вопросом.
– Мне всё равно, – продолжала Юля.
Подвижное зеркало она наклонила так, чтобы разговаривать с Феликсом, видя его реакцию в отражении и в тоже время не поворачивать к нему своего лица – глаза наполнились слезами.
– Да вы то не лезьте! – огрызнулся он, бросив взгляд через правое плечо. – Много вы понимаете – кому с кем лучше.
– А сам ты понимаешь?! – резко повернулась девушка. – Ты понимаешь, что я схожу с ума от этих вечных мучительных ожиданий? И зачем я только выбрала тебя… – Она обиженно приняла прежнюю позицию.
– Юля, я как раз хотел тебе сообщить… – пытался объяснить Феликс, то и дело отвлекаясь на невидимое вторжение в их разговор. – Не волнуйтесь, мы скоро уйдём! – ответил он дверному проёму. – Юля, собирай вещи! – перевёл он взгляд на девушку.
– Куда? – та медленно повернулась, удивлённо приподнимая брови.
– Я всё устроил: ты переезжаешь ко мне.
Девушка безвольно уронила на колени руки, пытаясь сообразить. Тот напряжённо ждал, он был абсолютно серьёзен. Похоже, в этот момент его перестали доставать третьи лица, так как он прекратил реагировать на пустоту за плечом и смотрел лишь на Юлю.
– В каком смысле? – спросила она. – Я должна умереть?
– Ну что ты! – развёл руками Феликс. – Я же знаю, сколько у тебя здесь нерешённых дел – проблем – без них ты не можешь… Если тебе так хочется, продолжай ходить на работу, навещай мать по выходным… Но настоящий твой дом с сегодняшнего дня будет находиться в другом месте… Если быть точнее, то в другом мире – там, на холме среди скал, с видом на море.
– А как… – Юля попыталась что-то сказать.
– Как ты окажешься снова здесь? – помог ей Феликс. – Да без проблем! Хочешь, выйдешь вон из той комнаты, хочешь сразу из тамбура… в вашем похоронном заведении… чтоб не тратить время на дорогу. Тебе достаточно будет закрыть глаза – и ты там, где надо.
– Но-о…
– Не могу же я постоянно с боем пробиваться через твою хозяйку, которая тебя охраняет, словно сторожевой пёс… К тому же вытаскивать сюда твоего пацана не так просто… Он сам стал на себя не похож после прошлого нашего визита в этот, жуткий для него, мир… Так что… проще тебя туда, чем нас сюда!
Девушка растерянно перевела взгляд на дверной проём, чувствуя, что Тамара Михайловна стоит где-то там и слушает.
– За неё не волнуйся! – прочитал её мысли Феликс, отмахиваясь от дверного проёма. – На сороковины устроишь ей пышные проводы – я денег дам. Созовёшь всех соседей…
Прозвучавшее предложение о переходе в иной мир, в котором она единожды побывала, казалось слишком нереальным, за гранью возможного, и только по этой причине Юля ломала голову – что ей следует предпринять?
– То есть, ты хочешь сказать, что теперь я буду вечерами наблюдать вместе с тобой и моим сыном, как за морским горизонтом садится солнце, слушать плеск волн и возвращаться сюда, когда потребуется?.. – разложила она своё будущее.
Феликс соглашаясь кивнул. Её глаза засияли в предвкушении счастливой жизни, и всё же Юля колебалась, охваченная сомнениями.
– А как же мама? Как я смогу её навещать?
– Да так же, без проблем! Там у вас есть рощица – вот в ней и появишься.
– И не трястись в автобусе?
– И не трястись в автобусе.
Юля прошлась по комнате, стиснутой со всех сторон громоздкой мебелью, сделала пару шагов в одну сторону, шаг в другую, подумала, повернулась к своему проводнику, сложив ладони вместе у подбородка.
– А вдруг что случится с моими близкими… Как я узнаю? – забеспокоилась она. – Мне невозможно будет звонить.
– Ты забываешь, моя дорогая… Я ведь в курсе всех событий, что происходят здесь. И скажи мне: ты действительно хочешь вернуться на эту работу? В моём мире есть всё для того, чтобы ты ни о чём не беспокоилась…
– Есть всё… – остановила она задумчивый взгляд, – но нет любви. – Юля уверенно подняла голову. – Я люблю свою работу, даже ту, что сейчас – покойников гримировать, а ты предлагаешь отказаться от этой любви? Это тебе в кайф ничего не делать, а я наслаждаюсь тем, что делаю, я кайфую от того, что делаю кого-то лучше, красивее… Убираю его изъяны – неважно у живого или мёртвого… В вашем мире я смогла бы стать визажистом?
Феликс ответил осторожно, начав её понимать, даже при этом вздохнув, будто не рад тому, что вынужден был ответить:
– В нашем мире вряд ли… У нас всегда все красивые… и без изъянов.
А не об этом ли она мечтала – иметь и любимое дело, и в то же время любоваться прекрасным миром, окружающим её, без изъянов – чего ей не доставало в реальности? Вид за окном – унылый, жилище – полный отстой, люди, даже те, кто посостоятельнее – серые и невзрачные… По дороге на работу ей всегда бросались в глаза бесконечные мусорные контейнеры с разлетевшимися обёртками и целлофанами, во время поездки в автобусе она удручённо разглядывала его салон, а именно испорченные вандалами предметы и разукрашенные маркером стены, на дороге повсюду ей резали глаз ямы в асфальте, или небрежно наляпанные, те же асфальтовые, корявые тротуарные дорожки… Для такого эстета, как она, это было непереносимо.
Её мир не был для неё идеальным. Возможно, когда-то она считала его прекрасным, но только до той поры, пока не окунулась во взрослую жизнь.
Юля начала собирать вещи, приняв, казалось бы, единственное решение по спасению себя. Теперь она сможет часто видеть сына, и её не пугало, что во взгляде мальчика присутствовало нечто демоническое, но всё равно он всегда будет для неё сыном.
Открыв свой шкаф, она уставилась на содержимое, понимая, что, кроме того летнего бледно-розового цвета платья и шляпы, ей в новом мире не понадобится ничего. Зимняя одежда была за ненадобностью, летняя – настолько проста и третьесортна, что она не решится её одеть, находясь среди головокружительного лоска того мира. Она собрала всё подаренное Феликсом, золотые украшения одела прямо на себя, и объявила о готовности.
Мужчина, утомившись ожиданием, поднялся с кресла, в недоумении наблюдая за пустотой в дверном проёме. Наконец, он произнёс:
– Ну что вы в самом деле, Тамара Михайловна… То ругались, а теперь плачете.
Юля также уставилась в воздух, куда он направил свой взгляд – ей вспомнился хозяйкин отъезд, её печальное лицо в момент прощания.
– Я буду к вам заглядывать, Тамара Михална! – заверила девушка.
Феликс невозмутимо толкнул закрывая дверь, отгораживая невидимую надсмотрщицу, чтобы та не мешала ответственному моменту перемещения в особый мир и предложил Юле закрыть глаза. На этот раз она волновалась больше, чем раньше.
В маленькой комнате искривилось пространство. Две фигуры, мужская и женская, превратились в белый туман, медленно растворяющийся в сплошной тишине.
Солнце садилось, квартиру постепенно заселял мрак – начиная от входной двери он незаметно крался вдоль коридора, обволакивал своей темнотой обе, некогда жилые, комнаты – большую и ту, что поменьше. Сквозь незадёрнутые окна проникал свет от уличных фонарей, освещая кружевным узором по небольшому фрагменту в каждой комнате. На кухне громыхнула посуда. Послышался тихий и осторожный скрип половиц.
Похоронное бюро открылось как обычно в восемь утра. Через заднюю дверь разгружали привезённый товар. Валя сверяла сопутствующие документы, поторапливала грузчиков. Ольга Николаевна сновала из кабинета в кабинет. Вздрогнула, завидев в коридоре Юлю.
– Ох! – вскрикнула администратор. – Даже не слышала, как ты вошла. Проходи, тело уже на месте. Сегодня у нас очень интересный старичок – в прошлом снимал материал для программы о путешествиях… Объездил весь мир – мне тут вчера рассказывала его дочь.
Ольга Николаевна с интересом оглядела Юлю с головы до ног.
– Всё больше поражаюсь твоим необычным нарядам! И где ты их берёшь – ума не дам! Никогда не видела таких вещей – будто из дома высокой моды.
Визажист сняла полупрозрачный серебристый плащ в волнистых абстракциях, оставшись в тёмно-зелёном облегающем комбинезоне из ткани похожей на замшу, приготовила чёрный кейс, поставила рядом с гробом. Начала одевать перчатки – в это время она улыбалась администратору, слушая её болтовню. Юлино лицо светилось от счастья. Она приступила к гримированию. Ольга Николаевна оставила её, простучав звонкими шпильками по коридору.
– Ну что, Вениамин… – произнесла Юля, аккуратно работая спонжем. – На чём мы там с вами остановились? Кажется на том, как вы приехали ночью в один городок во время сумасшедшей грозы и поняли, что ошиблись гостиницей… – Девушка встала со стороны затылка и поправила голову старика, наклонившуюся на бок, взяв её за виски. – Лежите спокойно, сейчас я приведу вас в порядок – сегодня у вас самый знаменательный день… Но затем я жду от вас продолжения.
