Прикосновения
Юля обернулась и увидела запыхавшегося молодого человека. В руке он держал мобильник, точно такой же, как у неё. Девушка полезла в карманы мутоновой шубки, слишком мелкие, чтобы в них класть и надеяться на сохранность. Телефон она засунула в карман по глупости, а когда доставала из того же кармана перчатки, видимо, он вывалился.
– Я бежал за вами от остановки, – произнёс юноша, возвращая потерю. Он перевёл взгляд на здание, видневшееся впереди. Дорожка, на которой они стояли, приводила только к нему. – Вы из похоронного бюро? – кивнул он в сторону здания.
Тут она вспомнила предостережения наставницы, что такое место работы лучше держать в секрете и ответила, будто идёт навестить знакомую.
– А я работаю вон там! – Он протянул руку правее от себя, указав на виднеющийся больничный комплекс. В глазах Юли вспыхнул интерес. – Ну ладно… Пойду отсыпаться после дежурства.
– Я не сказала вам «спасибо»! – крикнула она ему. Юноша повернулся к ней всем телом, продолжая удаляться спиной вперёд, держа руки в карманах пуховика, на его лице растянулась довольная улыбка.
– Это вам спасибо!
– За что?
– За самые приятные секунды в моей жизни!
Через мгновенье он повернул за угол и исчез из виду. Интересный парень, подумала она, симпатичный, порядочный – мог бы оставить телефон себе, выкинув симку, однако бежал за мной от самой остановки, чтобы отдать… Странно, что раньше не нагнал – я же на каблуках.
Новое тело ожидало её как всегда посреди небольшого зала. То была двадцатичетырёхлетняя красавица, покончившая с собой от безответной любви. Вместе с Ольгой Николаевной они стояли возле очередной покойной, тихо переговариваясь.
– В голове не укладывается… – негодовала администратор. – У такой королевы от этих парней наверняка отбоя не было… Она должна была ими швыряться! А она влюбляется в какого-то кретина… Кретина – это потому, что отверг её, такое обворожительное создание. Запомни, Юля, мужики – не повод накладывать на себя руки. Прежде всего надо любить себя!
– Запомню, Ольга Николаевна! – Визажист начала одевать тончайшие перчатки, сегодня яркого синего цвета.
– Хорошо, что таблеток наглоталась, а не воспользовалась ножом… У нас была одна… с такими огромными порезами на запястьях – никакая маскировка не помогла бы. Размах порезов был таким, что как ни укладывай руки, они всё равно виднелись. Пришлось искать платье с очень длинным рукавом. Выглядело нелепо: молодая, современная, а лежала, как монахиня. Кстати, мне Анжелка в последнее время совсем не нравится… – Ольга Николаевна резко сменила тему, заговорив о Юлиной наставнице. – Странная она в последнее время стала… Отлынивает от заказов. Ты не заметила, что у тебя работы прибавилось? Смертность, думаешь, возросла? Не-ет. Наша Анжелка тебе теперь спихивает заказы, а сама дома отлёживается…
Накладывая грим, Юля смотрела не на мёртвую клиентку, а на Ольгу Николаевну, озадачившись услышанным. С одной стороны, благодаря увеличению заказов, девушка улучшит своё финансовое положение, но с другой… Что же творится с её любимым преподавателем искусства макияжа?
Вечером Юля собиралась сделать звонок одной клиентке, записанной на пробный макияж – ей надо было перенести запись на более позднее время, так как первую половину дня у неё теперь всё больше занимали покойники. Девушка открыла список вызовов с целью найти сегодняшний входящий от той клиентки. Её внимание привлёк неизвестный номер, отмеченный, как исходящий в начале девятого, но она была уверена, что никому вообще сегодня не звонила. Она перебирала в памяти все похожие номера, прокатилась по списку вниз. Одно дело, будь он входящим – Юля могла его не услышать, или держали недолго, но исходящий?..
В результате она решила нажать вызов, лишь бы удовлетворить своё любопытство. Голову заполонили мысли о Феликсе, она предположила, что это его трюки и сейчас она, наконец, услышит голос тайного воздыхателя…
Но ответил радостный возглас юноши, не дав ей начать.
– Вот не ожидал, что вы сами мне наберёте! – воскликнул он.
– Это вы-ы? – удивилась Юля, совсем позабыв про утреннюю потерю мобильника.
Новый знакомый рассказал ей, как он успел набегу позвонить с её телефона себе и зафиксировать номер. В процессе разговора они представились – парня звали Алексей, перешли на «ты», затем увлеклись обсуждением своих профессий. Юля назвалась визажистом, умолчав про деятельность в ритуальной конторе. Лёша долго рассказывал о работе в неврологии, где он проходил ординатуру, приводил случаи из практики – она смеялась над его тонким юмором. Так продолжалось, пока внутри хозяйкиной комнаты не раздался звук падающего предмета. Юля предпочла завершить разговор, сославшись, на прерванные дела. Расстроенный молодой человек не посмел её задерживать, удовлетворившись обещанием созвониться завтра.
В коридоре горел оставленный свет. Юля подошла к двери Тамары Михайловны, прислушалась. Она могла проигнорировать тот звук, постепенно привыкая к мистическим происшествиям – Феликс, задаривающий её подарками, стал казаться не таким страшным. Но её рука потянулась к ручке, дёрнула за неё… Шок – дверь снова оказалась запертой на замок. Сразу вскружились мысли: как объяснить соседу, что дверь опять сама заперлась без ключа, как объяснить Тамаре Михайловне, если в комнате появятся аномалии вроде пепла?
В комнате кто-то был – Юля почувствовала, как этот кто-то приблизился к двери. Он остановился совсем близко – их разделяла всего лишь дверь, крепкая, тяжёлая, но всё же дверь… Девушка начала медленно отходить назад, не выдавая себя ничем. Сразу вспомнился Лёша, с кем они сдружились легко и быстро, будто знали друг друга тысячу лет, захотелось доверить ему жуткую тайну, спросить совета… Юля тут же запретила себе посвящать в эту тайну малознакомого парня, к тому же врачи ей всегда представлялись скептиками, реалистами, повидавшими скрытые для обычного человеческого глаза процессы химии и биологии, считающими, что мир состоит из естественных вещей. Девушка сразу отпугнёт его подобными заявлениями, и он ей предложит полечиться у него в неврологии – вместо тёплых романтических свиданий она получит прохладные отношения врача с пациентом.
Помочь ей никто не мог. Она была с пугающим явлением один на один. И тут зазвонил мобильный.
Юля бросилась к нему в надежде снова услышать голос Лёши, но, к её удивлению, вместо номера на экране была строка из одних тире… Девушка дрожащей рукой взяла телефон в руки – тот продолжал звонить унылыми базовыми гудками, хотя обычно у неё стоял на звонке новый романтический рингтон. В эту минуту она подумала, будто сходит с ума. Рука сама нажала «ответить».
– Я стою за дверью… – глухо прозвучал голос Феликса, голос настоящего мужчины, знающего себе цену. – Не надо меня бояться. Вы нашли себе нового ухажёра, Юля, собеседника, с кем можно поговорить? Не надо думать, что я ни на что не годен… Я мог бы стать лучшим собеседником, я мог бы рассказать вам столько увлекательного, в отличии от вашего докторишки, который кроме своей больницы ничего не видел. Я побывал в разных странах, летал над землёй на всём, на чём можно летать, плавал на всём, на чём можно плавать… Но ещё… я мог бы поведать чужие секреты.
Юля слушала и молчала, чувствуя, как поднимается и опускается её сдавленная от напряжения грудь. Девушка, пребывая в состоянии ужаса, дышала почти бесшумно, слегка прикрывая пальцами динамик, а Феликс не умолкал:
– Знаете ли вы, Юля, что происходит за пределами ваших глаз и ушей?.. За вашей спиной. Конечно, не знаете. Эта курица Ольга Николаевна химичит с кассой и платит вам меньше заявленного процента, эта накачанная филлерами Анжела закрывается в туалете и употребляет всякую дурь, потому как до сих пор не может привыкнуть к мертвецам… По сей день она испытывает рядом с ними всё тот же первобытный страх и отвращение. Для всех главное деньги, независимо какой ценой полученные. Я тоже это проходил.
Он замолчал. Юля пыталась усвоить полученную информацию, шокированная услышанным. Она старалась не думать слишком плохо о людях, сделавших для неё добро и относившихся к ней, можно сказать, по-матерински, но и пропускать эту информацию мимо ушей она тоже не собиралась.
– Деньги, деньги, главное для людей деньги, – продолжал разглагольствовать неупокоенный дух умершего. – Эти деньги меня же и загнали в гроб. – Он будто делился с ней сокровенным, и она почувствовала, что проникается к нему симпатией. Девушка слушала заворожено – он не смешил её пустячным случаем с пациентом, Феликс говорил о крайне интересных вещах, трогающих за живое.
– В те дни… – рассказывал он, – я сильно запил. Проиграл накануне крупную сумму, а отыграться не дали. Я никуда не выходил – меня обуял панический страх: за пределами дома представлялось слишком опасно. Я бесконечно курил сигары, опрокидывал стакан за стаканом, валяясь в кровати и тут… я увидел Его. – В Юле возрос интерес. – Он появился прямо в моей спальне, и у него были огромные ветвистые рога – он задевал ими люстру, висящую на цепи: хрусталинки позвякивали, будто наигрывали мелодию, когда он их касался. На нём был тёмный плащ и старомодная одежда, где-то веков шестнадцатых-семнадцатых. Он назвал меня по имени и предложил спуститься вниз по лестнице – так я попал на балкон. Он вёл меня за руку – его рука была настолько шершавой, что царапала мою кожу. И вот, я стою на балконе третьего этажа, а он мне демонстрирует огромную длинную лестницу, ведущую в мой сад. Я видел цветущий сад – вот осёл, даже нигде не ёкнуло, что в декабре он окутан снегом, а не цветёт. Затем я перевалился через парапет и сорвался, думая, будто спускаюсь в сад… В сад с цветущим жасмином. – Феликс снова притих, смакуя момент собственной смерти. – Дальше я помню свои ощущения лишь после того, как ко мне прикоснулись руки – это были ваши руки. Я не чувствовал перчаток, я чувствовал только тепло, оно расползалось по моему телу, а когда я увидел ваше лицо – то было похоже на сияние.
Юля сама не заметила, как очутилась в коридоре, она уже стояла перед дверью, за которой был он. Она не знала можно ли его увидеть, но знала точно, что его можно слышать, его можно слушать бесконечно.
Пол ночи она лежала в своей постели с телефоном под ухом. Из динамика продолжал доноситься голос, он рассказывал о странствиях в мире людей, и не менее интересных странствиях в мире духов. Она осмелела и начала задавать вопросы: зачем он подбрасывает ей драгоценности и где достаёт их, на что тот ответил: мир духов просто усыпан ими, там есть всё, чего он сам желал при жизни, там вдоль дороги стоят огромные холмы из денег, но нет того, чего он желает сейчас. А то, что он желает сейчас, есть только в мире людей. Феликс не знал зачем он носит ей эти драгоценности, которыми она боится пользоваться, он предложил заменить их на деньги, на что она ответила: шальные деньги убьют в ней страсть к любимой профессии, и в ней пропадёт мотивация.
Когда зазвонил будильник, Юля попыталась восстановить в памяти вчерашнее: разговор с Феликсом казался куда реальнее, чем разговор с парнем, в знакомство с которым она до сих пор не могла поверить, так как долго ни с кем не встречалась, да и парень казался слишком хорошим. Она не ожидала, что сын уважаемых в городе врачей, образованный, вежливый, деликатный, приятной наружности побежит за ней, провинциальной девушкой с многочисленными комплексами, наносящей грим на лица трупам – пусть он об этом не знал, но знала она.
Новых драгоценностей на столике не было; она могла бы продать уже имеющиеся, если бы знала кому, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, но одевать она их точно не собиралась, и не посмела бы дарить маме. Эти вещи казались мёртвыми и неудивительно, что ими усеян мир пугающих духов.
Первую половину дня она работала с покойниками, прикасаясь к ним с опаской – теперь она знала, что те могут чувствовать её прикосновения, и не хватало, чтобы в неё влюбился ещё кто-нибудь из этой клиентуры. С Ольгой Николаевной она вела себя холодно, так и не решив для себя окончательно: стоит ли говорить о краже выручки и как начать столь неприятный разговор. Перед уходом Юля не удержалась и шепнула администратору следующее: «В заведении полно скрытых камер. И Анжеле передайте, чтобы поменьше закрывалась в туалете. А вы поаккуратней с присвоением чужих заработков». Затем визажист ушла, оставив ту в состоянии полной прострации.
В телефоне оказалось много пропущенных от Лёши. Юля сразу перезвонила, объяснив, что участвовала в фотосессии. Парень предложил ей встретиться сегодня вечером. Ей нелегко далось принятие решения: повсюду мерещился Феликс, соперничающий с живым юношей. Но она не желала упускать жениха, о котором давно мечтала, не думая, чем это может обернуться для всех и собралась рискнуть – Лёшу она решила держать подальше от своего дома и стараться встречаться с ним тайком от всевидящего привидения.
Догадается ли дух куда я собираюсь, подумала она. До сих пор Юля не знала, где начинаются и заканчиваются пределы его возможностей, и всё же пробовала вести собственную игру.
Уже стемнело, когда из соседней комнаты повеяло табачным дымом. Юля поняла, что Феликс там и быстро слиняла, подкрасившись и одевшись в спешке. Алексей дожидался её возле кафе с букетиком роз – хорошо не бордовых, а нежно-кремовых. Щёки его розовели, когда он смотрел на неё, принимающую цветы – Юля вдохнула аромат, едва уловимый, аромат свежести. Если бы она могла выбирать – что должно её окружать в том, другом мире, она бы пожелала, чтобы всё вокруг было усеяно розами.
Они разместились за столиком в укромном уголке. Лёша заказал шампанского. Девушка украдкой его изучала: подтянутого, русоволосого, с глазами синего насыщенного цвета. В его внешности не было излишеств: классическая короткая стрижка, серо-голубая рубашка, узкие брюки. Весь вечер девушка внимательно слушала, как проходила его учёба в медицинском.
– Ты первая, кто так и не задал мне один вопрос… – заявил Лёша.
– Какой же? – не поняла она.
– Насчёт практики в морге и про мои впечатления. – Он попытался создать интригу, увидеть её округлившиеся глаза, будто он побывал в героическом месте, об упоминании о котором у девушек начинает всё съёживаться внутри. Но этого не произошло. Юля слушала без эмоций, затем спохватилась, состроила запоздалую реакцию удивления, спросила:
– Ну и как там, в морге? Жутковато наверно?
Заметив интерес, юноша оживился, припомнил паранормальный случай, дескать, кто-то из студентов увидел, как труп шевельнул пальцами. Затем Алексей покошмарил девушку рассказом, как его друг на той же практике вытягивая из ванны труп для исследований чуть не оторвал ему руку. Юля снова состроила вид, будто пребывает под впечатлением. Она бы тоже поддержала тему – какие интересные экземпляры ей приходится гримировать, а также высказалась бы, что не стоит смеяться над историями про оживших покойников, так как они действительно могут ожить, но она не могла заговорить об этом.
После отлично проведённого вечера Лёша предложил проводить её до дома. Чем ближе они подходили, весело беседуя, тем неспокойнее ей становилось. Кульминацией оказался горящий свет в окне хозяйкиной комнаты. Юля сразу всполошилась – ей нужно было что-то придумать.
– Хозяйка вернулась! – разволновалась она. – Я тебе не говорила, что снимаю комнату – моя хозяйка вернулась!
Парень сначала застопорился, но затем отнёсся спокойно, думая, что они ещё прогуляются под окнами, рассказывая о себе, но Юля, после того, как увидела свет в окне, резко изменилась. Она начала настаивать на возвращении домой, и Лёша не мог понять, почему приезд хозяйки для неё так важен, почему из-за него она превратилась в клубок нервов. Девушка тянулась к подъезду, с трудом вынимая руки из Лёшиных рук. Он смотрел ей в глаза с сожалением, но её по-прежнему затягивало в дом – она с ним и не простилась толком.
Юля влетела в квартиру недовольная. Вечер, проведённый с приятным парнем, был слишком хорош, чтобы так просто отказаться от дальнейших встреч. Первым делом она по привычке зажгла свет в своей комнате и обмерла прямо на пороге: стол был заставлен бутылкой шампанского, двумя высокими бокалами и тарелками с фруктами. В меленькой вазе она заметила букет из ландышей, которых вроде бы не сезон.
– Думаешь, я не смогу подарить тебе такой же вечер? – прокатился по коридору голос Феликса.
Юля испуганно крутила головой в поисках говорившего, она чувствовала его присутствие совсем рядом, слышала его дыхание, но самого его нигде не видела. Феликс предстал невидимкой, а может ветром, или клубящимся сигарным дымом, просочившимся под дверью. Ей почудилось прикосновение, и она отшатнулась, вскрикнув:
– Не прикасайся ко мне!
Дым обошёл её с другой стороны, достаточно резво, быстрее, чем она успела обернуться.
– Не трогай меня!
Голос Феликса звучал отовсюду:
– Чего ты хочешь? Скажи! Деньги тебя не интересуют, золото тоже… Что я могу для тебя сделать? Хочешь собственный бизнес? Какой бы ты хотела? – Дым пытался её купить, обещая золотые горы, и, возможно, он мог исполнить любой каприз. – Скажи мне, и я сделаю для тебя всё, что угодно! Я сделаю тебя богатой, ты станешь самой успешной, самой…
– Я бы хотела… – остановила она этот шквал сыплющихся, как из рога изобилия, предложений, – встречаться с нормальным живым мужчиной! – Единственное, чего он, должно быть, не мог устроить, поэтому сразу сдулся.
В квартире настала тишина. Сервировка, шампанское исчезли. От Феликса остался лишь хриплый отголосок и едва уловимый запах дымящейся сигары, и те постепенно рассеялись. Девушка обессиленно рухнула в кресло, ей казалось, будто она устала от тяжёлого физического труда – настолько напряглось её тело. Она вдруг решила, что Феликс никогда её больше не потревожит, взяла себя в руки и выбросила из головы воспоминания о нём… И почти успокоилась, как вдруг в соседней комнате загремел телевизор – она узнала любимый хозяйкин канал для верящих во всякую чушь. Юля вскочила с места, бросилась к двери соседней комнаты, но та была заперта.
Сейчас должно быть около одиннадцати, соседи ложатся спать, но квартирам через общую стенку спокойствие не светит. Спустя пару минут в дверь начали звонить и долбить. Юля открыла. Специалист по замкам стоял перед ней с разведёнными руками, скорчив гримасу недоумения, затем увидел, что в Юлиных глазах блестят крупные слёзы… Он свесил руки, забеспокоился.
Юля оглядывалась на дверь хозяйкиной комнаты, смахивая при этом слёзы, но была не в силах чего-либо объяснить.
Сосед прошёл внутрь, подёргал за ручку.
– Она что там… свихнулась на старости лет? – заворчал он.
– Это не Тамара Михайловна… Она ещё не вернулась.
– А кто? – уставился мужик.
– Я не знаю… – прошептала Юля, застыв на одном месте.
Она действительно не знала, лишь догадывалась. Учитывая неестественность происходящего, там могло находиться всё что-угодно. Сосед со словом «та-ак» бросился бежать наверх и вернулся не с пустыми руками. Он опустился на одно колено, вставляя отмычку. Дверь отворилась.
При виде работающего телевизора в запертой комнате в отсутствии людей взгляд мужика стал изумлённым. Он не спеша приблизился к телевизору, дёрнул за вилку – вместе с ней чуть не вывалилась старая пожелтевшая розетка.
– Мне не терпится открыть окно и вышвырнуть его нафиг! – злился он, показывая степень своего недовольства. – Или взять и сломать его к чертям собачьим! Какого хрена она врубает его и уезжает?!
– Тамара Михайловна ещё не возвращалась, – повторила Юля, едва сдерживая истерику.
– А кто тогда?! Не она, так ты!
Девушка расплакалась, объясняя обрывками, что ключа от хозяйкиной комнаты у неё нет, но какая-то неведомая сила запирает дверь изнутри и врубает телек. В квартире завёлся неупокоенный дух мертвеца, который постоянно её стращает. Выслушав сосед засмеялся.
– Забавная ты, однако… – Он направился к выходу. – Есть более простое объяснение: пока тебя нет, приходит кто-то из её родни: посмотреть, проверить, тебя проконтролировать… И забывает выключить телек, а может тебе назло: чтобы ты отсюда съехала поскорей – может у кого на эту квартиру какие-то планы. Вот недавно: смотрю иду – у неё свет горит, затем погас, затем мужик мне на лестнице встретился – не представляю, от кого ещё он мог спускаться (я, кстати, так и подумал: либо у тебя, либо у неё был в гостях). А минут через пять моя меня в магазин заслала: выхожу, смотрю – ты навстречу чешешь неторопливо, в руках пакеты с продуктами… Ну я подумал: точно был у бабки! А ты себе нафантазировала: неупокоенный дух мертвеца… Чего только в голову не придёт.
Сосед вообразил, будто сейчас утешит её вполне реальными объяснениями, но Юля, прекратив истерику, напряглась до предела.
– Что за мужчина? Как он выглядел?
Тот пожал плечами, припоминая.
– По виду состоятельный. Перст у него на пальце такой… – он показал жестом на своей руке, – старинный. В пальто, жилете и шарфу.
У Юли подкосились ноги. Тот, кто называл себя Феликсом, становился с каждым разом материальнее. Человек с такими приметами не вписывался в обстановку заурядного дома. Сложно было представить – от кого он вообще мог спускаться.
Наконец, девушка с запозданием уловила смысл сказанного соседом о наличии корыстных родственников Тамары Михайловны с планами на квартиру… И как Юле раньше в голову не пришло? Трюки с привидением просто подстроены, а её попросту выживает алчный хозяйкин родственник. Ей вспомнились драгоценности – они вполне могли быть имуществом Тамары Михайловны, и Юлю хотят подставить, её намереваются обвинить в воровстве. А может хозяйка, у которой нет наследников, не считая умирающего отца, надумала завещать квартиру Юле, и прознав об этом кто-то из дальних пытается убрать девушку с дороги?
Всё произошедшее могло быть подстроено: письма, звонки, шампанское на столе… Ей на ум пришла ещё одна версия: если не дальние родственники, то за неё, возможно, взялась банда чёрных риэлторов. И знакомство с Лёшей могло быть не случайным – ну не верится, чтобы такой обаятельный парень бежал за ней от самой остановки. А телефон у неё могли свиснуть ещё в автобусе, чтобы появился повод для знакомства. По плану преступники задействовали симпатичного юношу, дальше он делает Юле предложение, и они регистрируют брак, в итоге Лёша становится новым наследником. Значит, скоро умрёт хозяйкин отец, затем внезапная кончина постигнет саму хозяйку, и Юля унаследует квартиру по уже составленному завещанию, затем с ней что-нибудь случится, и полноправным владельцем становится Лёша – член группировки.
Плетущийся клубок затягивал её в плотный кокон. Разложенный ею сценарий был самым правдоподобным – в нём не было никакой мистики и волшебства, сходились все мелочи воедино: и что касалось Феликса, и что касалось нового знакомого, Алексея. Юля чувствовала себя беззащитной: помощи просить было не у кого.
Проводив соседа, она вернулась в хозяйкину комнату, оглядела её. Заметила в серванте ящик, больше всего подходящий для хранения бумаг – он был заперт замком, к которому должен подходить маленький незамысловатый ключик. Юля начала его искать. Она задействовала логику: где престарелая женщина может хранить маленький ключик от серванта? Девушка открыла отделение шкафа, набитое простынями, полотенцами, халатами, начала запускать руку под стопки белья поочерёдно. Наконец, под вещами на уровне плеч она нащупала то, что искала. Юля бросилась открывать замок.
В ящике лежали документы. Девушка начала их перебирать. Там была куча листков с анализами, результатами всевозможных обследований, конверты с заказными письмами… Среди старых документов и всякого барахла она отыскала лист с завещанием.
Её сразил удар – в завещании она обнаружила своё имя. Губы бегло и с трепетом перебирали:
«Всё моё имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чём бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, завещаю:
Ефановой Юлии Анатольевне, 11.07.1994 года рождения, проживающей по адресу…»
Юля подняла глаза, заканчивая в мыслях предложение. Почему Тамара Михайловна ничего ей не сказала, почему она не спросила: нужно ли квартирантке, совершенно постороннему человеку, чужое наследство?
Глупые мысли – многие завещатели стараются помалкивать, чтобы не искушать, да и наследству в виде двухкомнатной квартиры в центральной части города обрадуется любой нормальный человек. Хозяйка полагает, что делает большое добро для провинциальной девушки. Тамара Михайловна называла её «бездомной деточкой, слоняющейся по чужим углам», расспрашивала, хватает ли ей на еду и достаточно ли мать посылает денег. Случалось, что хозяйка, поглядывая в недоумении на Юлин чересчур скромный обед, предлагала свои угощения, но девушка отказывалась, отвечая из вежливости, будто не очень голодна. Та удалялась в комнату обеспокоенно ворча: «Матери, похоже, до тебя и дела нет… Лучше бы она поинтересовалась, чем её ребёнок вообще тут питается! Исхудала вон вся…»
