Мой шаман – шарлатан, или Все дороги ведут на Ольхон

– Когда?

– Во Владе, когда ты сбежал.

– Думаешь, дело во мне?

Она пожала плечами.

Грозовые тучи давили на голову, казалось, они спустились ещё ниже. Нигде впереди не видно просвета. Выйдя из машины на минуту, Венер промок насквозь и замёрз. Вчера на солнце днём было двадцать. Стоило скрыться солнышку, температура опустилась до двенадцати. Когда включил печку, завоняло мокрой собачьей шерстью. Яша безвольно привалился на спальники, похоже, погода на него тоже влияла не лучшим образом. Женя упрямо не уступала руль, хотя по трассе ещё не встретилось ни одного гаишника. Они иногда стоят на больших развилках при повороте на крупные населённые пункты. Так можно ведь заранее карту посмотреть. Непривычно столь долго чувствовать себя пассажиром. Хотя за пять лет она научила гонять довольно прилично. Вообще после их трёхмесячного разрыва пять лет назад, она сильно изменилась. Волосы особенно жалко, короткий ёжик в первый момент шокировал. Он обращал внимание, что женщины с возрастом часто стригутся коротко. Но Женя, по его мнению, сдалась слишком уж рано. Как будто бы переориентировалась.

Лобовое стекло небеса упорно поливали, как из садового шланга. Дворники работали на максимальном режиме. Неожиданно мелькнуло девичье лицо. Ничего себе, бликует впереди ползущая фура!

– Посмотри, пожалуйста, есть там кто?

Она высунула нос на встречную полосу, Венер привычно выглянул из-за большегруза.

– Сейчас микрик проедет, потом можно.

Женя пошла на обгон.

Вдалеке прогремел гром, сверкнула молния и опять это лицо. Похоже, от непогоды разыгралось воображение. Может, у него поднялось давление? Хотя, благодаря юношеским воспоминаниям он и прыгнул в последний момент в уходящего на Ольхон «носорога».

– Ура, мы выехали из зоны дождя!

– Посмотри, радуга во всё небо!

Они остановились на перекус. Яша радостно исследовал кусты, стараясь отметить каждый.

И снова они мчали по бесконечным просторам Дальневосточной тайги, погрузившись каждый в свои мысли. Венера нещадно кидало по жизненным вехам. Он с ужасом осознавал всю ничтожность собственного существования – не построил собственного дома, не родил ребёнка. Посадил только в прошлом году персик, благополучно сдохший суровой зимой. Выпестованные страхами и сомнениями драконы разлетелись по закоулкам сознания. И от принцессы, больше похожей в неизменной клетчатой рубашке на ковбоя, не было и вовсе никакого спасения.

– Женя, – заорал взглянувший на табло Венер, – мы на лампочке едем! Почему ты не остановилась на предыдущей заправке? Ты в курсе, что это самый пустынный участок, на сотни километров нет заправок? Уйди, Яша!

Пёс, заинтересованный назревающим скандалом, упорно совал морду между сиденьями.

– Предлагаешь остановиться прямо сейчас? Или вернуться обратно?

– Какая разница, на каком километре стоять с протянутой рукой! У нас даже канистры нет.

– Тогда, с твоего позволения, я поеду.

Женя делала вид, что всё нормально, и горящая лампочка на топливном индикаторе её никаким образом не касается. Это выводило из равновесия и без того заведённого Венера. Его не интересовал пейзаж за окном, всё внимание сосредоточилось на желтой иконке. Казалось, стрелка опускается нестерпимо стремительно. Кого тут останавливать, фуры, питающиеся соляркой? На этом безлюдном участке, вероятно, не скоро встретиться перегоняемая на запад легковушка, готовая поделиться бензином. Двадцать минут гипнотизирования стрелки закончились, Витара чихнула и заглохла посреди тайги.

– И что теперь делать? – зло выплюнул Венер.

– А у тебя какие мысли по этому поводу?

Он почувствовал себя, как на экзамене. Как будто от его ответа зависит, переведут его в следующий класс или оставят на второй год.

– Ты на меня смотришь, как будто бы это я виноват, что вовремя не уследил за бензином. Ты же сама изъявила желание рулить!

– Никто ни в чём не виноват, – промурлыкала Женя и вышла из машины.

Захватив пустую пятилитровую бутылку, зашагала по дороге. Высунувшийся в окно Яша возмущенно залаял. Венер кинулся следом.

– Эй, ты куда? Скоро стемнеет, связи нет!

– А что толку просто так стоять! Пойду на разведку, может, на указатель набреду или сжалится кто и нальёт.

– Пока мы тут торчим ни одна легковушка не проехала. Может, стоит озаботиться установкой лагеря?

Проигнорировав вопрос, она развернулась и двинулась дальше, продолжая напевать:

– Некуда спешить, ночь одинокий плен, и ты не ждёшь от жизни перемен…

– А Яша?

– Выпускать нельзя, фура запросто собьёт. Ты за главного!

– Ну, уж нет, давай лучше я пойду!

Он отобрал бутыль и, не дожидаясь сопротивления, отправился вперёд на разведку. Идти всяко интереснее, чем торчать на одном месте. Только ощущения какие-то странные. Не хочется думать, что он элементарно боится, ходит же он в Приморье один по тайге. Хотя там, вроде бы, как дома. Зато тут нет хищных зверей. Опять вспомнил про перекрытую дорогу в день их отъезда. А что, если судьба подсовывает один за другим призывающие остановиться знаки, а они упрямо прут напролом? И непонятно, к чему это может привести? Ух, ты! А может, к заправке? За поворотом вдалеке показался указатель. На деле топать до него оказалось гораздо дальше, чем виделось вначале. Но к цели идти однозначно веселее, чем в никуда.

Вывеска обещала: всего в двух километрах от поворота наливают вожделенный бензин. По ощущениям вместо двух километров телепался к посёлку все пять. Название вылетело из памяти, когда на входе его встретило разгромленное здание школы или детского садика. Декорации для постапокалиптического фильма. Может, сфотографировать, чтобы потом пугать Женю? Жаль, телефон в машине остался. Спасибо, кошелёк на месте. Может, это заброшенный посёлок, и он только зря тратит время? Нет, вон какая-то высокая кирпичная стена, ярко-весёлого розового цвета. В глубине виднелась крыша маленького строения, а вон и калитка. Можно постучаться и спросить, далеко ли заправка. Думать о том, что заправка давно канула в лету вместе с жителями сознание отказывалось.

Венер протянул руку к кованной калитке, намереваясь постучать. Увидев за оградой могилки, споткнулся и ввалился вовнутрь. Тяжёлая дверь, с размаху выбившая из старой стены полкирпича, прилетела обратно в правое плечо. Господи, кладбище! Широкая розовая стена придавала ему игрушечный вид, тишина пугала. Сторожка оказалась закрыта. Взгляд скользнул по свежему тёмно-серому мрамору с чёрной фотографией мужчины с родинкой. Что за чертовщина, на него смотрел его собственный портрет, имя Венер притягивало взгляд. В висках пульсировало, проехать две тысячи километров, чтобы обнаружить себя преданным земле… Уф, покойного звали Виктор! А сходства им придавала родинка над губой. Свою-то он срезал несколько лет назад, потому что из очаровательной юношеской мушки та превращалась в уродливую бородавку.

Выскочив на дорогу, Венер чуть не попал под серый советский уазик.

– Эй, мужик, у тебя повылазило! – гаркнул водитель, ударив по тормозам.

– Простите. Подскажите, есть ли тут заправка?

– Да, по правой дороге примерно с километр.

– А вы, совершенно случайно?..

– Подвести? Залезай!

– Пять литров девяносто пятого! – Венер протянул кассирше пятисотку.

– Машина где? – она приблизила лицо к окошку.

– На дороге, – он махнул рукой, как будто бы она могла сквозь толщу тайги разглядеть застывшего «носорога».

– Мы в пластиковую тару не наливаем! – она захлопнула окошко.

– Ну, пожалуйста! – он растерянно улыбнулся. – Мы остановились прямо на дороге… я не могу подогнать машину. Мы едем из Приморья.

– У вас там что, законы другие? А у нас запрещено наливать в пластик.