Смертельные штрихи

Теперь уже и Дина рассмеялась.

– Вот, Ариночка, и мы! – бабуля открыла калитку.

– А она не огорчается, что мы в дождик пришли?

От серьёзного личика дочери Максим кое-как сдержал улыбку.

– Дождь – это хорошо! – пояснила бабуля. – Вода – посредник между жизнью и смертью.

Дина подняла несколько прошлогодних листочков, видимо, принесенных ветром.

– Не трогай, положи обратно! – строго велела бабуля.

– Да, я бы выбросила!

– В ореховый Спас могилы нельзя убирать!

– А на кладбище можно ходить? – оторопела Дина.

Весьма своевременный вопрос! Четверть века ходили, пока дитё не поинтересовалось.

– Церковь дозволяет, – ответила бабуля. – Но поминать сегодня не будем, сыро слишком. Ариночка не обидится.

В жизни Ариночка разнесла бы все доводы в пух и прах. И в церковь ходить бы не стала. Скорее всего, и кладбище посещала бы хорошо, если раз в году – для уборки территории. Не для успокоения собственной души, исключительно опасаясь осуждения. Быть лучше других, стремиться к идеалу, к сожалению, исключительно в вопросах физического здоровья – в этом была вся мама.

Максиму вдруг показалось, мамино лицо на портрете вытянулось ещё сильнее, черты сделались чётче. Интересно, где бабуля нашла фотографию матери с распущенными волосами? В жизни он такой её не помнил. Вечно в спортивных костюмах со стянутым на затылке «конский хвостом». Даже на свадебной фотографии мама казалась без косметики. Когда маленькая Дина носилась, сбивая коленки и вмиг замусоливая нарядные платьица, Максим опасался, что дочка станет похожей на его мать. Однако, кроме светлых волос и нелюбви к платьям, между ними нет ничего общего. А вот к бабуле Дина прислушивается. Как маленькая старушка, подопрёт голову кулачком, внимает. Ну, не может же современная, почти тринадцатилетняя девочка искренне интересоваться дедовскими приметами и суевериями!

– Максимушка, ты что, заснул? Пойдём, говорю, вымокли уж совсем! – бабуля подтолкнула его к выходу.

Вроде и ветра нет почти, но от зонта мало проку – ноги промокли насквозь. Вот бабуля хорошо подготовилась: брезентовый плащ и резиновые сапоги. Не то что служка, топающая по дороге в насквозь промокшей рясе.

– Калитку плотно не затворяйте! – велела бабуля, не оборачиваясь.

– Почему? – Дина наклонилась над могилкой, поправляя искусственные веточки.

– Чтобы душа могла выйти!

Максим заметил, как дочь поёжилась.

Пока вышли к машине, рассаживались, служка протопала далеко вперёд. Шустрая какая! Максим собирался предложить ей доехать до остановки. Ухнувшись, однако, в очередную яму и шаркнув днищем по камню, сосредоточился на дороге. Если разобьёт машину, никто никуда уже не поедет. На секунду отвлёкся. Спортивный желтый ситроен, подняв фонтан, окатил лобовое стекло грязной жижей.

– Вот гад! – возмутилась Дина.

Максим внутренне согласился. Той же участи подверглась и несчастная служка. В отличие от автомобиля, она не могла так просто очиститься. Максим заранее огорчился, представляя, во что превратится тканевое сиденье. Но и просто так мимо проехать совесть не позволяла.

Выскочив из машины, помог бедолаге устроиться на заднем сиденье.

– Благодарю! Храни вас господь!

В зеркало видел, как Дина с опаской косится на неё.

За крутым поворотом, на обочине со спущенным колесом грустил знакомый ситроен. Юный лихач в одной футболке суетливо рылся в багажнике.

– Так тебе и надо! – выдала Дина.

Максиму стало неловко за дочь. Но не успел он открыть рта, как бабуля поддержала:

– Бог не Микишка!

– Не судите, да не судимы будете! – перебила её вдруг насупившаяся служка.

– Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего, велит Иисус! – некстати вступила в перепалку бабуля.

Господи, только бы до драки дело не дошло! Вера – вопрос весьма щепетильный. Прежде за бабулей склонности к теологическим спорам Максим не замечал.

– Нам не дано знать мотивов каждой стороны. Мало ли что движет человеком! Остановите, пожалуйста, на площади, – служка дотронулась до его плеча. – Благодарю за милосердие ваше!

Максим отвлёкся и не понял, куда так быстро могла ускакать немолодая, облачённая в тяжёлую рясу тётка. На обивке от неё осталось большое мокрое пятно, в душе – неприятный осадок.

– Бабуля, значит, Господь позволяет нам указывать другому человеку на его недостатки? – отмерла Дина. – Сейчас за это могут и побить!

– Побить за это могли в любое время, – уточнил Максим.

– Слушай своё сердце, детка! – кивнула бабуля и до самого дома больше не произнесла ни слова.

Дождь на перевале закончился. Над посёлком нависли плотные сизые тучи. Но это ровным счётом ничего не означает. Вполне возможно, завтра вернётся жара, и они ещё успеют скататься на море перед началом учебного года.

Пока Максим переносил из машины подарки и гостинцы для бабули, та выставила на заранее накрытый чистой льняной скатертью стол пакет с освящёнными в церкви орехами.

– Давайте, тяните каждый по орешку! – и первая запустила руку в пакет. Щёлкнув приготовленными заранее щипцами, нахмурилась.

– Бабуля! – подскочила к ней Дина. – Ну, что ты… Фу! Сейчас я покажу тебе, как надо гадать!

Вытащив орешек, Дина сунула его Максиму в руки:

– Расщелкни!

Орех оказался недозрелый.

– К вестям, – успокоила бабуля.

– Чер-ва?к! – Дина картинно ткнула пальцем в орех. – Твоя очередь, папа!

– Я пас!

Очень не хотелось получить подтверждение мрачным прогнозам. Мракобесие, но горечь всё же осталась.

Глава 2