Апперкот с того света

– А Славик? – она поперхнулась.

– Нормально с ним всё. Чуток мозги сотряснулись и плечо ушиблено.

– Авария?

– Странная какая-то. Они остановились на трассе. Борису приспичило в туалет. Славик оставался в машине.

– Он что, писал прямо на трассе?

– Нет, перелез через леера. Вернувшись, решил по телефону поболтать. Дефилировал по трассе, увидел КамАЗ и кинулся под колёса. Водила от неожиданности вильнул и подвинул Патриот. Славка башкой стукнулся. Обосрался, конечно. Водила сам ментов вызывал и эвакуатор. И скорую, спасибо ему. Если бы не камера, уже бы сидел.

– А нам почему не позвонил?

– Мне звонил, когда мы поднимались, и связи не было. Родителям уже из больнички сам звякнул.

– Так ты его в травме увидел, да?

– Ага. Бьётся в истерике, домой просится.

– Так забери, если хорошо себя чувствует.

– Говорю же, истерика у него. Доктор уговорил до завтра хотя бы остаться.

Вика сама себе налила ещё виски, уже с соком.

– Бедный Борис, сходил в горы развеяться!

– Жалко парня, но согласись, он безбашенный.

– Всё навалилось одно к одному. Я хочу увидеть тело! – она заплакала. – Хоть бы похоронить по-человечески! Неизвестность угнетает.

– Подвинься!

Глеб улёгся рядом и погладил по голове, как маленькую. Потом нашарил под рубашкой грудь, да так и заснул.

Вечером их обнаружил одетыми, спящими в обнимку, забежавший переодеться Данька.

– Дядя Глеб? Мама! Что вы здесь делаете? А где папа? Вы что, расстались?

– Какой болтливый сынок! – разлепил глаза Глеб. – Мы его потеряли.

– Шутите, да?

– Серьёзно, – с трудом поднялась Вика.

– При переходе по хребту он отстал от группы и…

От громкого бряка у Вики заколотилось сердце.

– Её же никто не трогал! – прохрипел Данька, глядя на разбившуюся рамку со свадебной фотографией родителей.

И тут же подскочил от неожиданно зазвонившего телефона. Глеб стукнулся затылком о деревянный подлокотник.

– Ты же его утром выключил, – пробормотала Вика.

– Алло, алло! Глеб, забери меня отсюда к чёртовой матери! Меня Зара одолел!

Вопли Славика слышал даже Данька, сидящий в кресле.

– Славик, успокойся! Ты как себя вообще чувствуешь? – морщась, Глеб потирал ушибленный затылок.

– Говорю тебе, это он ночью приходил! Если ты меня не заберёшь, я сойду с ума!

– О, боги! – Вика поднялась с дивана и побрела в туалет.

– Дядя Глеб, это бесчеловечно!

Она услышала грохот входной двери. То ли ещё будет, сынок! Ничего, уже большой мальчик, переживёшь.

Глава 7

Марьяна застала Назара сидящим над телом. Хорошо, он не чувствует запахи. То есть иногда почему-то чувствует. Как говорит, Марьяна, по старой телесной памяти. Но запаха разложения своего тела не чувствует. Старый ворон заинтересованно кружит, но опуститься не решается. То ли видит его, то ли чувствует.

– Ну, и что ты тут сидишь? – Марьяна выплыла из-за спины. —Нет занятий поинтереснее?

Назар переместился на вершину Ко, пошелестел старым альбомом, забытым кем-то прямо на камне. Теперь это стало одним из любимых мест.

– Оказалось, жена мне изменяла. Я так понял, всю нашу жизнь. Я был слепцом! Почему так больно, Мань?

– Мы уже обсуждали, это свежая память.

– Я считаю это несправедливым!

Она понимает его не до конца оформленные фразы на уровне сознания. Интересно, потому что теперь душа его ничем не прикрыта? Марьяна ловит мыслеформы, а при жизни человек может замаскировать ложь соответствующей мимикой.

– Меня не страшит ад. Если моя душа всё равно растворится, какая разница! Но если я буду помнить, не успокоюсь. Буду сожалеть, что хотя бы не попробовал.

– Обычно души сожалеют о несовершённом при жизни добре.

– Каждый решает сам.

Марьяна развлекалась, выковыривая один за другим маленькие камушки их созданного на вершине кургана. Люди полагают, в подобных вещах виновата стихия.

– Часто для судьбоносных поступков нужен некий толчок. Для тебя, видимо, спусковым механизмом послужила смерть.

– Осуждаешь?

По сути ему всё равно, но может пригодиться любая информация. К тому же, Марьяна вызывает симпатию. Если бы она категорически осудила, он бы ещё подумал. А так… не стоит терять драгоценное время. Её понимание поддерживает сознание в тонусе, не даёт растечься и разорваться. Пока ещё он отслеживает причины и следствия, пока испытывает хоть какие-то эмоции.